Если совсем ничего не знать об авторе "Писем Баламута", как это и было со мной в 1984 году, когда мне в руки попала эта "тамиздатовская" книжка, тем вернее она повергает в состояние веселого изумления. Написанная как бы от лица нечистой силы, она с первых же слов втягивает в захватывающую, но чреватую неутешительными для читателя результатами игру. Сам по себе литературный прием не претендует на абсолютную новизну. Разными адскими персонажами западная литература стала заселяться со времен Возрождения. А уж с отечественными чертями – гоголевским пройдохой, крестьянской закваски бесом у Пушкина, декадентской нечистью Соллогуба – мы знакомы, как с родными. Еще в школе нам объяснили, чем всей этой публике положено заниматься на страницах художественных произведений: олицетворять человеческие пороки и страсти. У Льюиса нечистая сила работает по своей прямой душегубской специальности, ничуть не похожа на аллегорию и до такой степени убедительна, что кое-кто из первых читателей "Писем Баламута", публиковавшихся в 1941 году в газете "Манчестер гардиан", упрекал редактора в злом умысле, простодушно приняв за чистую монету дьявольские наставления.
Позже, когда "Баламут" вышел в США отдельной книжкой, с которой, собственно, и началась мировая известность Клайва Стейплза Льюиса как христианского писателя, ему пришлось объясниться в предисловии. Да, он придумал книгу-перевертыш, где черное названо белым и наоборот, – специально, чтобы мы новыми глазами посмотрели на привычные искушения и поняли, какими путями зло проникает в человеческое сердце.
Опытный бес-искуситель письменно наставляет своего начинающего на адском поприще племянника, на чье попечение отдан сложный клиент – недавно обратившийся молодой человек. "Не нужно отчаиваться, – утешает дядюшка Баламут, – сотни людей, обратившихся взрослыми, немного побыли в стане Врага, исправились, и теперь они с нами. Все привычки подопечного, и душевные и телесные, льют воду на нашу мельницу". Он хладнокровно препарирует душу пациента, обнаруживая талант психоаналитика и хватку патологоанатома. Под пристрастное внимание беса попадают такие разные вещи, как взаимоотношения молодого человека с матерью, его влюбленность, духовные искания, страхи, неофитские амбиции, новый круг общения, чувство юмора, политические убеждения, гастрономические привычки, наконец. Поле деятельности – обширное. Везде следует ожидать всходов, если правильно действовать. Например, руководствуясь таким советом: "... ты никак не запретишь ему молиться за свою мать, но постарайся обезвредить его молитвы. Пусть его внимание будет приковано к тому, что он почитает за ее грехи, а под ними он, при небольшой твоей помощи, будет подразумевать те ее особенности, которые ему неудобны и его раздражают".
А вот другое наставление, где злокозненный бес рекомендует с пользой употребить период эмоциональной сухости и апатии, естественным образом возникший после первой эйфории обретения веры: "... периоды спада дают прекрасные возможности для чувственных соблазнов, особенно искушений пола... Чувственность во время спада можно легко направить в русло извращений, она менее заражена порывами великодушия, фантазии и даже духовности, которые часто приводят нас к разочарованию в человеческой похоти". Устройство человеческой души, которое предстает перед нами в результате таких вот разборок в тридцати с лишним письмах, выглядит абсолютно достоверно. Подозреваю, что никого из читателей не миновала примерка на себя описываемых ситуаций. К этому склоняет и будничность обстоятельств, и узнаваемость переживаний, в которые погружен главный герой. Кому же не знакомы эти наши ежедневные мелкие злодейства... Наступает момент, когда ты догадываешься, что это персонально к тебе приглядывается и именно с тобой затеял свою игру-перевертыш беспощадно наблюдательный, умный и тонкий Льюис. У него к тому же есть серьезные намерения по отношению лично к тебе. Он хочет, ни много ни мало, уберечь тебя от гибели и привести к Богу. Впрочем, этого он хочет во всех своих произведениях – письмах, стихотворениях, очерках о любви, о страдании, о чуде, в семи детских сказках "Хроники Нарнии", романах-фэнтези, в богословском трактате "Просто христианство", в автобиографии "Настигнут радостью" и в потрясающей книжке "Расторжение брака". Когда писались "Письма Баламута" у Льюиса еще свеж был в памяти собственный период неофитства. Ему было дано обрести веру в зрелом возрасте, когда внешние обстоятельства его жизни совершенно сложились: блестящий литературовед, член Сократовского клуба, преподаватель английской литературы в Оксфорде. Шок обращения побудил его делиться мыслями обо всем том, что перевернуло его внутреннюю жизнь. Негативные коннотации, явно прослушивающиеся в слове "неофит", часто связаны с тем, что новообретенная вера слишком категорична, назидательна, нетерпима. Ничего этого и в помине нет у Льюиса, хотя за ним давно уже закрепилась слава "великого моралиста" и одного из лучших специалистов по нравственному богословию. И здесь становится необходимой длинная цитата из его притчи "Баламут предлагает тост", завершающей "Письма": "Втяните этот запах, господа! Посмотрите вино на свет! Знаете ли вы, как его делают? Чтобы получился такой букет, загоняют в одну бочку фарисеев разного типа – тех, кто особенно ненавидел друг друга на земле. Одни помешались на правилах, мощах и четках, другие – на унылой суровости и мелких ритуальных отказах... Зато и те и другие уверены в своей праведности, а разница между их воззрениями и тем, что хочет Враг, почти бесконечно велика. Живой в их вере была лишь ненависть к другим исповеданиям. .. Худо нам будет, друзья мои, когда исчезнет с лица земли то, что большинство людей зовет "религией"! Явление это поставляет нам прелюбопытнейшие, превосходнейшие грехи. Изысканный цветок нечестия растет лишь под сенью святости. Нигде не пожинаем мы столько, сколько на ступенях алтаря".
Кстати, сам Льюис не любил "Писем Баламута", ему было тяжело и неприятно влезать в дьявольскую шкуру. "От напряжения у меня как бы сжало дух... ни капли радости, свежести, красоты. Я чуть не задохнулся, пока не кончил книгу...".
Зато ему удалось сделать то, до чего, пожалуй, не додумался еще никто: Льюис заставил нечистую силу потрудиться на ниве христианской апологетики.
27.02.2006
Источник: Вещь
