Радиопроповедь

Опубликовано:
НГ-Религии (приложение к Независимой газете),
23 февраля 2000 [1]

Мне повезло четверть века назад воцерковляться возле отца Дмитрия Дудко. Помню, как шумно мы, юные бородачи, доказывали друг другу необходимость оцерковления всей жизни, как с минуты на минуту ожидали появления православной физики, православной политики, православного искусства. Помню, как, лежа в гипсе, переломанный после подло подстроенной автокатастрофы, отец Дмитрий обронил: "Православной, Саня, только душа бывает... бессмертная..."

Я отношусь к православным, которые не только работают на радио, но в профессиональные обязанности коих входит рассказывать слушателям о религиозной жизни, протекающей в России, в том числе и о православной. Я и сам шишки набивал, экспериментируя над эфиром, и к работе коллег прислушивался. Вот мои наблюдения. Сжато.

Большинство из нас – радиожурналистов – считает своим долгом проповедовать. Некоторые даже благословениями запасаются и объявляют "в заставке", что, мол, выходят в эфир "по благословению" или "при молитвенной поддержке" такого-то известного священника или архиерея. Самые крутые-пронырливые и до Святейшего добираются. И здесь нас уже не остановить: проповедуем во все тяжкие. Это происходит не от нашего особенного нахальства, а в силу специфики производства: передача информации прямой речью, голосом.

Можно определить четыре способа радиопроповеди.

Способ первый. Проповедь прямая, в лоб. Ведущий приглашает на эфир священника. Тот спешно поверх цивильного платья прямо в гардеробе надевает рясу, и его сажают перед микрофоном в студии, где, как правило, душно и жарко, поскольку окна задраены, а вентилятор так жужжит, что его все равно приходится отключать. Ведущий задает вопросы, священник отвечает, глядя через стекло на звукоинженера (который чего только не слышал в этих стенах, каких только знаменитостей не видел напротив себя), сонно раскладывающего карточный пасьянс на экране монитора. Звукоинженер – первый оценщик. Если вы не заставили его оторваться от пасьянса, будьте уверены, что и те, к кому вы обращаетесь, уже шумно моют посуду или вовсе переключили программу. И ведущий и священник это чувствуют, начинают нервничать, злиться и плавно перевоплощаются из миссионеров в прокуроров. А обвинять нерадивых православных и уж тем более неверующих слушателей всегда есть в чем: не молятся, не постятся, не послушаются, не жертвуют на храмы, пьют, курят, делают аборты, грешат экуменическими контактами, читают Шмемана, моются в бане с иудеями. Или же: молятся неискренно, постятся формально, погрязли в обрядоверии, превратились в рабов своих духовников, воруют "гуманитарку", бранят братьев католиков, Россию любят больше Христа, грешат ксенофобией, не моют голову. Зависит от идеологических пристрастий говорящих.

Правда, в последнее время священника-прокурора заметно потеснил хичкок в рясе. Он давит слушателя страшилками про штрихкоды, закулису и антихриста, работающего посудомойкой в Чистом переулке.

Вести прямую проповедь на радио – особый дар. Я знаю достаточно много священников, которые отлично проповедуют в храме. Не знаю ни одного из них, кто мог бы всерьез проповедовать из радиостудии. Слышал легенду о том, что много лет назад вл. Антоний Блум проповедовал на Би-би-си по-английски. Проповедь была такой силы, что пробивала англичан и обращала их в православие, и тогда британские власти запретили владыке Антонию практиковать радиопроповеди. Красивая история, по-русски гордая и минорная одновременно.

Способ второй. Проповедь – "просвещение масс". Ведущий пересказывает прочитанные им книги. Как правило: карловацкий пятитомный Закон Божий, "Историю церкви" Болотова, "Нравственное богословие" Булгакова. При определенной добросовестности и расширении списка литературы проповедь через просвещение – наиболее тактичный прием, не оскорбляющий достоинства слушателей, в дом которых вы неожиданно ворвались через репродуктор. Если ведущему лень читать книжки, или он не верит в Живого Бога и проповедует в силу сложившихся обстоятельств (напрасно не верите – случай достаточно распространенный), то честнее пригласить для выступления посредника, который эти книги читал и любит.

Способ третий. Проповедь за деньги. Та или иная религиозная группа покупает эфирное время. К православным это пока не относится, поскольку мы сохраняем остатки имперского сознания, считаем, что вся Россия – православная и нам эфир должны давать задарма. Это заблуждение скоро пройдет, православные начнут платить так же, как и все остальные, и потому должны знать, что для проповеди за деньги недостаточно иметь деньги. Опыт отечественных протестантов показывает, что часто тот, кто покупает эфирное время, сам стремится выйти в эфир. В результате их передачи на общем фоне профессионального эфира выглядят маргинально и проигрывают слушателя соседним радиостанциям. Иногда протестанты используют принцип рекламных роликов. Предлагают, например, обращаться по неведомому а/я для получения "хлеба жизни" и, заполучив адрес простака, посылают на квартиру профессионального миссионера. Неискушенный слушатель, на которого эта религиозная реклама и рассчитана, не сразу догадается, что речь идет не о рекламе ржаного хлеба, а о раздаче Евангелия. Как правило, проповедь за деньги не оправдывает расходов. Церкви чаще всего это чувствуют и предпочитают организовывать собственные конфессиональные радиостанции. Их работа требует отдельного описания, я лишь замечу, что конфессиональная радиостанция по определению не может реально выполнять миссионерских функций среди нерелигиозной части населения. Ее слушают либо свои адепты, либо оппоненты из конкурирующих церквей. Конфессиональная станция создается для прозелитической работы среди инаковерующих и для консолидации своих устоявшихся последователей.

Способ четвертый. Проповедь ханжеская. В сегодняшнем радиоэфире – самая частая. Такие передачи фабрикуются и монтируются очень просто. Для себя я окрестил их "православными слезами". В качестве информационного повода к передаче используешь календарь – вечную палочку-выручалочку. Если в голове пусто, нет идей – лезь в календарь. Нарезаешь из Димитрия Ростовского житийных сентенций, из поваренной книги – пару-тройку постных (вариант – скоромных) рецептов, в качестве подкладочной музыки – московские звоны или валаамские распевы. Ведущий должен делать вид, что он "глубоко верующий", будто бы свободно понимает по-церковнославянски, сдабривать свой текст словами "высокопреосвященнейший" и "ставропигиальный" и читать его максимально задушевно, плаксиво, почти шмыгая носом, сладким-сладким голосом, настолько елейным, чтобы слушатель сразу понял, что перед ним не нормальный человек, а нечто надмирно-небесное. Если ведущий "православных слёз" не женщина и не томный юноша с голубым взором, он может для некоторой мужественности позволить себе репортажик "с голосом", то есть записать в каком-нибудь храме жалобы настоятеля на муниципальные власти, которые не отдают приходу соседнее жилое здание под воскресную школу. Будет выглядеть очень остро и смело. Если все же эфир ведет женщина, то рекомендую: "кочетковкам" читать отрывки из Льюиса, а "шевкуновкам" – из Шмелева. И то, и то – первоклассная литература. Передачи утреннего часового пояса можно завершать бардовской песенкой из наследия отца Романа Матюшина, вечернего – рассказами о чудесных исцелениях на могиле отца Александра Меня (вариант – на могиле митрополита Иоанна Снычева).

Да, чуть не позабыл! Существует закон радиопроповеди – положительный результат проповеди обратно пропорционален ее назойливости.