Лыжники, катающиеся в Битцевском лесопарке в Москве, и грибники, пробирающиеся сквозь лесные заросли под Калугой, уже не раз натыкались на странные сборища людей в древнерусских домотканых рубахах с ручной вышивкой, водящих хороводы вокруг костров с пением малопонятных заклинаний. Это — неоязычники, отринувшие православие и обратившиеся к "наследию предков". Недавний день весеннего равноденствия — один из их праздников, отмечающийся выездом на природу.
Однозначно ответить на вопрос, что представляет собой современное русское неоязычество — религиозное течение, общественно-политическое движение, фольклорные ансамбли, клубы по интересам или просто группку маргиналов — довольно сложно. Сейчас можно столкнуться с любым из этих проявлений.
Как говорит Антон Прокофьев, автор самого крупного сайта по этой тематике "Славянское язычество", "корни возрождения язычества кроются в ослаблении советской идеологии в 70-е годы и тогдашней слабости позиций Православной Церкви. Отсюда и повышенный интерес к истокам национального самосознания и национального типа религиозности. Другой посылкой возникновения славянского неоязычества стало неприятие подавления личности современным технократическим обществом, а подчас и отрицание современной цивилизации вкупе со стремлением к "естественному образу жизни", во многом отрицающему современный уклад и виртуализированный тип общения".
Политическое крыло неоязычества с самого начала отличалось радикализмом. В 1989 году автор книги "Десионизация" Валерий Емельянов и изобретатель славяно-горицкой борьбы Александр Белов (Селидор) создали Московскую языческую общину. С того времени в качестве язычника известен и волхв Доброслав, в миру Алексей Добровольский, бывший диссидент, проходивший по делу Гинзбурга-Галанскова.
В декабре того же года состоялось первое собрание Московской языческой общины с раскрещиванием, то есть присвоением нового, дохристианского имени, которое все желающие выбирают самостоятельно. "Татьяна будет Ладой!", — нарекают имена под громкий бой бубнов, — "Алексей будет Зверополком!".
За последние пять лет неоязычество в России распространилось весьма существенно. Общины, насчитывающие десятки человек, существуют почти в каждом областном центре. Есть они в Москве, Калуге, Калининграде, Владимире, Ижевске, Рязани, Екатеринбурге, Иркутске, Нижнем Новгороде, Угличе, Вологде, Смоленске, Новороссийске, Ульяновске, Рыбинске, Кирове, Пензе, Вязьме, Комсомольске-на-Амуре и многих других городах.
По оценкам главы неоязыческого издательского дома "Русская правда" Александра Аратова (Огневеда), убежденных неоязычников в России — около двух процентов населения. Цифра эта, конечно, представляется явно завышенной, но тенденция увеличения их количества — бесспорна.
Суть язычества, по мнению его идеологов, в том, что это не вера, а ее отсутствие: настоящие славяне ни в кого не верят — они ведают своих родовых Богов, Рода, духов, которых славят в обмен на содействие в различных делах. По убеждению неоязычников, человек ничем принципиально не отличается от природы и находится с ней в гармоничном единстве. С циклами природы связаны и все праздники. В язычестве нет ни запретов, ни канонов, ни ересей. Каждый волен сам толковать обрядовую систему.
"Необходимо подчеркнуть именно "городской" характер неоязычества — оно возникло и развивается в городах. Современные язычники являются носителями именно городского менталитета, хотя чаще всего провозглашают необходимость физического единения с Природой, чему, впрочем, следуют немногие", — говорит Антон Прокофьев.
Правда, некоторые новые язычники перебираются из Москвы в деревни. Например, тот же Доброслав с сыновьями и несколькими соратниками уехал в село Весенево Кировской области. Там создан настоящий языческий "укрепрайон". На Купалу-Солнцеворот устраивают грандиозное праздненство с прыжками через костер. На него съезжается до сотни человек. Все упиваются вусмерть. Наверное, поэтому до оргий дело не доходит. Во всяком случае, язычники отрицают существование этого обряда.
Калужскую славянскую общину числом в несколько десятков человек возглавляет старейшина Вадим Казаков, убежденный язычник, посвящающий этому делу всё свое время. Казаков — автор-составитель словаря русских дохристианских имен и соавтор книги "Мир славянских богов". В ней подробно описаны десятки божеств и предназначенные им требы (жертвы).
Кстати заметим, что историкам до сих пор достоверно не известно, какие боги входили в "славянский Пантеон", как их звали и в чем состояли их функции. Так что многие из тех, к кому обращаются неоязычники — всего лишь продукт их творческой фантазии. Они очень красочны, но имеют мало общего с тем, чему поклонялись наши далёкие предки на самом деле.
"Теоретически" язычники терпимо относятся к иным вероучениям. На практике же получается иначе. Почему некоторые сторонники дохристианского мировоззрения жгут Библии — а они их жгут, — становится ясно после слов того же Александра Аратова: "Как вы будете относиться к человеку, который явился в ваш дом и наводит там свои порядки? Плохо. Вот также и язычество относится к христианству, которое пришло на его родную землю и заставило народ подчиняться своим порядкам". Впрочем, к радикальному крылу неоязычества относят себя не более четверти сторонников этого мировоззрения.
Среди неоязычников встречаются не только убежденные интеллектуалы. Немало и тех, кто надевает славянскую рубаху только для того, чтобы разнообразить впечатления от отдыха на природе. Люди целыми семьями едут в лес, где не только пьют и едят, но и играют в старинные игры, борются, водят хороводы с песнями...
Трудно назвать религией то, что для основной массы участников ритуалов — просто оригинальный способ проведения досуга. Однако верно и то, что Доброслав, Селидор, Вадим Казаков и десятки других "вождей" язычников посвятили этому свою жизнь не от любви к фольклору. Диакон Русской Православной Церкви Андрей Кураев считает, что "язычество — это отнюдь не только милая народная этнография, гаданья под Рождество и разгадывание гороскопов. Язычество — это прежде всего религиозная реальность".
Как известно, Перун, Хорос, Велес, Даждьбог, Стрибог, тьмы и толпы водяных, леших и прочей нечисти обосновались прежде всего не в лесных зарослях, а в респектабельных книжных магазинах. Оглушительный успех бестселлера "Волкодав" Марии Семёновой, на все лады воспевающего современные мистические представления о вере предков, сопутствовал также десяткам, если не сотням "Сокровищ Валькирии", "Мечам Властимира", "Сварожичам" и прочим неоязыческим поделкам.
Поиск веры и смысла жизни одних приводит в храмы, а других — в лесные заросли или на развалы "языческого фэнтэзи". Сейчас к тому же предпринимаются попытки соединить дохристианские верования с компьютерной цивилизацией — и новые романы Ника Перумова, адепта техноязычества, сметаются с прилавков...
Останется ли неоязычество по большей части фольклорной забавой, приобретёт вес и влияние религиозного культа или станет составной частью поп-культуры — вопрос пока открытый...
