Статья "Коту под хвост" содержит, пожалуй, все признаки конфессионального литературоведения – анализа текста, подверстанного под достаточно жесткую идеологическую основу. Вот об этом и придется поговорить.
Прежде всего, что такое "Мастер и Маргарита" (далее ММ – А.З.), в том виде, который мы сейчас читаем? Это текст. Как писал Р. Барт в работе "Смерть автора": "Если о чем-либо рассказывается ради самого рассказа, а не ради прямого воздействия на действительность, то есть, в конечном счете, вне какой-либо функции, кроме символической деятельности как таковой, – то голос отрывается от своего источника, для автора наступает смерть, и здесь-то начинается письмо". Иными словами, при чтении текста ММ рядовой читатель, не знающий ни об истории создания романа, ни о первоначальных вариантах, ни о религиозных убеждениях самого Булгакова, воспринимает только то, что написано буквами на бумаге (проблему канонического текста романа здесь не стоит затрагивать). Возможно, человек знает Новый Завет и "Фауста" Гете, немножко разбирается в истории и видит некоторые аллюзии в тексте Булгакова на исторических персонажей.
Эта позиция – старт для оценки романа, и при таком подходе, как писал Барт в той же работе: "Суть литературы – в слове, всякие же ссылки на душевную жизнь писателя – не более чем суеверие". Итак, обратимся к тексту ММ, чтобы проверить некоторые утверждения уважаемого Александра Ужанкова.
Из знаменитой первой главы романа я позволю себе дать только одну цитату: "Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф". В отличие от своего оппонента, который нашел здесь отречение от Христа и Его предательство, я вижу здесь выполнение "редакционного задания". Берлиоз – не просто литератор, он, как и его собеседник Бездомный, – атеист. Из текста ММ непонятно, были ли они раньше христианами. Иными словами, они не могли отречься от Христа или предать Его, ибо не знали Его как своего Личного Спасителя, не называли себя Его учениками. Как писал митрополит Антоний Сурожский, "Чтобы стать еретиком, нужно сначала быть христианином". Так что идея отречения или предательства Христа явно в романе не присутствует.
Что касается Мастера, то он писал не "Евангелие от Воланда", как пишет Александр Ужанков, а "роман о Понтии Пилате". Критикуют и преследуют Мастера в основном не за "попытку протащить в печать апологию Иисуса Христа" (в чем обвинял его критик Ариман), а за "Пилатчину", положения же самой страшной статьи Латунского вообще не раскрываются в тексте ММ.
Еще раз подчеркнем, что центральной фигурой романа Мастера является не странствующий философ, а Понтий Пилат. Иными словами, перед нами не Каноническое Евангелие, и не Пародия на Евангелия, а совсем иной пересказ событий, глазами Воланда, как думает сам Воланд и не подозревает Мастер. Воланд действительно хотел, чтобы Мастер написал "антиевангелие", но ему это не удалось, ибо Иешуа походит на персонажа бездарной поэмы Бездомного, которую отверг Берлиоз.
Чтобы не возвращаться больше к роману о Пилате, замечу только, что не каждый бродячий иудейский пророк, даже совпадающий по времени с Земной Жизнью Иисуса Христа и имеющий сходное имя – есть Христос. Я напомню своему оппоненту только одно место из Деяний Апостольских:
"Встав же в синедрионе, некто фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, приказал вывести Апостолов на короткое время, 35 а им сказал: мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. 36 Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. 37 После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. 38 И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, 39 а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками. (Деян, 5;34-39)
Поскольку дело Иешуа было "от человеков" и "разрушилось", то очевидно, что это даже не Антихрист, поскольку он "не выдавал себя за Бога", а просто иной неудачный бродячий проповедник, коих было много. Кроме того, неважно, кто такой Га-Ноцри, ибо роман этот не о Га – Ноцри и не о Воланде, а о самых обычных людях, о чем свидетельствует и окончательное название текста. От романа о Воланде, Булгаков пришел к роману о Мужчине и Женщине.
Теперь перейдем, к московским главам, которые Александр Ужанков справедливо называет "главными". Конечно, Воланду в Москве удается многое – и кощунство, и антилитургия, и попытки встать на место Бога (в глазах Мастера и Маргариты, вспомним ее реплику "Всесилен"), и многое, многое другое. Это – правда. Но выводы, которые делает сам исследователь, противоречат тексту романа.
В частности он утверждает, что члены МАССОЛИТа кощунственно сидят в ресторане "Грибоедов" во время Страстной Среды и Четверга. Я позволю себе сделать два замечания, во – первых, кощунство – есть категория, применяемая только к верующим людям, или к сознательным богоборцам. Безусловно, Воланд со свитой желал бы, чтобы люди в Москве занимались богоборчеством, но ему это не нужно. Людям уже неинтересен Христос, они не следят за православным календарем, возможно, они и не подозревают, что скоро будет Пасха. Иными словами, Воланду нечего делать в Москве – люди уже сами делают подлости и гадости, и только Мастер и Маргарита, при всей их неоднозначности ищут чего-то большего. И здесь идет перекличка с "Фаустом", напомню, что в конце первой части Гете оправдывает Маргариту, а в конце второй и Фауст уходит из-под власти Мефистофеля. Герои ММ сознательно выбирают служение Воланду – в этом их трагедия, но в этом же их право, которое никто не может у них отнять.
Второе замечание более общее, Александр Ужанков пишет: "Что совершается на Страстной седмице в пятницу в три часа дня? Вынос плащаницы, символизирующее погребение Христа. То есть возникает параллель московских событий с церковной службой.
В Великий пяток, когда на кресте был распят Спаситель, по церковному уставу нет литургии в храме, и весь день верующие соблюдают строжайший пост – воздерживаются от пищи.
Что происходит в пятницу вечером в Москве? Начинается бал у сатаны! То есть когда Христа нет на земле, сатана правит бал, который обретает смысл черной мессы – антилитургии"
Здесь все верно, если представить себе, что Москва – это Третий Рим, но Москва в тексте Булгакова – самый рядовой город с самыми обычными людьми. Не стоит придавать "антилитургии Воланда" столь космические масштабы. Сколько живых людей участвовало в антилитургии? 4 человека (Маргарита, ее домработница Наташа, ухажер Наташи и барон Майгель). В том то и проблема Воланда, что ничего у него не получается. Антиевангелия не поучается, "антилитургии" не получается, даже воспрепятствовать Пасхальной службе не получается – он бежит из города со своими слугами в ночь на воскресенье.
И последнее – о книге и коте. Мастер кидает в огонь книгу. Действительно, это может быть Библия, а может и не быть. Напомню точный текст: "Мастер, уже опьяненный будущей скачкой, выбросил с полки какую то книгу на стол, вспушил ее листы в горящей скатерти, и книга вспыхнула веселым огнем."
Это может быть Библия, словарь, телефонный справочник. Да это и неважно, если Мастер сжигает Библию, то это только его личное решение. Он имеет на это право, и Булгаков не считает, что только это решение единственно верным для всех Что же касается того обстоятельства, куда годится роман Мастера, то каждый из героев и читателей решает это сам. В конце – концов, Бездомный прекращает быть антирелигиозным поэтом, а становится "сотрудником института истории и философии, профессором", то есть начинает серьезно изучать прошлое и, возможно, именно в этом и состоит его путь реальной встречи со Христом, но это предположение уже выходит за рамки текста романа.
