Оливье Клеман. Рим. Взгляд со стороны
Пер. с франц. протоиерея Алексия Гостева. – М.: Скименъ, 2006. – 126 с.
Диалог католицизма и православия, де-факто инициированный в 60-е гг. XX в., сегодня остается не меньшей проблемой, чем сорок лет назад. Существует ли какое-то движение вперед в этом процессе? Иерархи Римско-Католической Церкви, например кардинал Вальтер Каспер, пожалуй, ответили бы на этот вопрос утвердительно.
В свою очередь, представители Московского Патриархата не стали бы столь однозначно разделять их оптимизм.
Необходимой целью диалога Церквей по необходимости должно стать сближение двух совершенно самостоятельных структур или даже самостоятельных культур. Такое сближение невозможно без жертв, без самоограничения, без отказа от принципиальных для той или иной стороны положений.
Одному из таких положений, а именно "первенству епископа Рима", посвящена книга известного французского православного богослова Оливье Клемана "Рим. Взгляд со стороны". Эта работа появилась на Западе в 1997 году и лишь сейчас, спустя 9 лет, издана в России в переводе протоиерея Русской Православной Церкви Московского Патриархата Алексия Гостева.
Как считает сам переводчик, экуменический процесс сегодня "зашел в тупик", наступил период "осознания различий", и сам пафос книги может показаться "несвоевременным". В то же время, как сказал "НГР" Алексий Гостев, в содержательном плане книга достаточно актуальна.
"Рим. Взгляд со стороны" ставит вопрос о том, какой именно диалог нужен Церквам. Мирное "чаепитие" и попытка найти темы, обсуждение которых не вызовет принципиальных расхождений (например, тему "христианских корней европейской культуры")? Или диалог, затрагивающий "болевые точки" во взаимоотношениях Церквей?
Что нужно: бесконечный и нерезультативный процесс или все-таки позитивный итог? Клеман однозначно говорит: "позитивный итог". И поэтому считает нужным "вкладывать персты в раны" диалога.
Оливье Клеман дает положительную оценку энциклике Иоанна Павла II "Ut unum sint" ("Да будут все едины"). По его словам, надежду на позитивные сдвиги в области диалога дает предложение Папы "обсудить проблему примата Римского епископа". Свое эссе богослов рассматривает как реакцию на энциклику. По его мнению, Иоанн Павел II фактически обратился к Церквам с актуальным призывом: давайте на время перестанем говорить друг другу комплименты и обсудим наболевшее!
Клеман затрагивает "больной вопрос" о первенстве Римского Папы по-богословски. Он обращается к текстам Нового Завета, взяв на вооружение методологический аппарат современных филологии и текстологии. Предмет его критики – положение об "иерархическом первенстве" Петра среди апостолов и, как следствие, положение о первенстве Римского Папы, "преемника Петра", в Церкви.
В Евангелиях, подчеркивает французский богослов, действительно говорится о Петре как о "первом" среди апостолов. Однако в древнегреческом языке, на котором, как известно, написаны все тексты Нового Завета, существует несколько терминов для обозначения "первенства". Петр в евангельских текстах называется "protos", то есть "первый среди равных", а не "arche" – "верховный", "главенствующий".
Более того, анализируя новозаветные тексты, Клеман приходит к выводу, что мнение Петра на так называемых "Соборах апостолов" "не было решающим". Есть ли в таком случае основания для того, чтобы считать "преемника Петра" "высшим авторитетом", особенно в области богословия?
Как известно, сторонники идеи "первенства Петра" прежде всего ссылаются на слова Христа, приведенные в Евангелии от Матфея: "Ты Петр и на этом камне я создам Церковь мою" (Мф. 16:18). Для Клемана высказывание, отрывок из текста не может быть "фетишем", его следует рассматривать в общем контексте.
Французский богослов отмечает, что за приведенным высказыванием в тексте Евангелия следует пассаж, в котором Петр спорит с Иисусом, призывая его отказаться от добровольного страдания. На это Иисус отвечает: "Отойди от меня, Сатана!" (Мф. 16:23). По мнению Клемана, такой контекст ставит "предписанное" Иисусом первенство Петра под сомнение.
Западные богословы, начиная с первых веков христианства, обращали внимание на схожесть греческого слова "petra" (камень) и имя апостола Петра (по-гречески Petros). Исходя из этого делался вывод, что именно Петр и есть тот "камень", на котором Христос собирался основать Церковь.
Клеман исследует эту проблему филологически и исторически. Он убежден, что в евангельском тексте нет никакой "игры слов", что "камень" в высказывании Христа – это сам Христос, а никак не Петр. Игра слов, таким образом, не более чем интерпретация, возникшая в ходе истории.
Однако именно высказывание из Евангелия от Матфея, указывает Клеман, стало основой для последующего "отделения Петра от других апостолов", то есть исторического отделения Рима от Константинополя, Антиохии, Александрии, Иерусалима. Представление об особой "харизме" (даре), которую получил апостол Петр, – историческое наслоение, не имеющее основания в новозаветных текстах.
Интересно, что Клеман подходит к проблеме не только как богослов, ратующий за восстановление "единого Тела Христова". Он обнаруживает и культурологическое измерение раскола: "попытку римского самосознания выразить себя в точных канонических формулировках". Юридическая точность – то, что всегда, начиная с античности, превалировало в Риме и игнорировалось на Востоке.
Кстати, проблема "харизмы", которую поднимает Оливье Клеман, – вопрос примечательный не только с богословской, но и с собственно научной точки зрения. Анализируя роль апостолов Петра и Павла в становлении ранней Церкви, французский богослов пишет: "В роли Петра есть что-то институциональное, тогда как Павел скорее харизматичен". Проблема "институционального" и "харизматического" лидерства – это проблема современной социологии, причем проблема, что называется, "находящаяся в стадии разработки". Получается, что Клеман не просто использует научный язык в богословии – он использует передовой социологический язык.
Эта ситуация может показаться парадоксальной. В условиях разгорающейся общественной дискуссии о "научном статусе" теологии не кажется ли странным, что именно православный богослов фактически развивает современную светскую социологию религии? Если принять во внимание фигуру самого Клемана, то ничего странного здесь нет.
Протоиерей Алексий Гостев, в частности, отмечает, что французский богослов "является западным христианином, нашедшим в Православной Церкви свой дом".
Рационализм и некая наукоемкость всегда были свойственны западной религиозной культуре и, в свою очередь, вызывали настороженность в рамках восточного христианства. Клеман, по сути, говорит на двух языках, пытается в самом себе осуществить некий "культурный синтез".
Поневоле возникает вопрос: может быть, именно фигура интеллектуала, пытающегося выразить восточную традицию языком западной науки, и есть воплощение действительного диалога двух культур? Может быть, настоящий диалог происходит не между церковными структурами, а внутри современного человека?
Впрочем, Клеман считает, что и "структурное единство" возможно. Пожалуй, христианин в вопросе о восстановлении церковного единства должен оставаться оптимистом. Это не означает, что его оптимизм должен быть "слепым" или формальным. Для Оливье Клемана залогом восстановления единства является "возвращение к осознанию подлинного значения кафедры Рима". По мнению французского богослова, это значение – "первенство в благотворительности, ответственности и попечении", а не "первенство митрополита над "пригородными" епископами".
Примет ли Рим это "истинное значение"? Или предложит контраргументы, основанные, как и рассуждения Клемана, на научном исследовании новозаветных текстов, богословском осмыслении истории Церкви? Дух времени заставляет предположить, что будет избран второй сценарий.
Впрочем, Оливье Клеман очень рассчитывает на торжество первого.
Источник: НГ-Религии
