Сто тридцать дней, проведенные мною в Сурожской епархии в качестве викария митрополита Антония (Блума), стали самым тяжелым испытанием и потрясением всей моей жизни. Конфликт, возникший в связи с моим назначением, начавшийся еще до моего приезда в епархию и не закончившийся даже с моим отъездом, был результатом интриги, организованной всего лишь несколькими людьми, но всколыхнувшей всю епархию и отозвавшейся по всему русскому Зарубежью. Об этом конфликте писали многие церковные издания, однако его фактическая сторона до сих пор известна в подробностях лишь его непосредственным участникам. Поскольку конфликт давно уже предан огласке теми людьми, которые его инициировали, и поскольку в прессе он был представлен крайне тенденциозно и односторонне, вне соответствия с реально происходившими событиями, считаю необходимым со своей стороны последовательно изложить эти события, а также привести различные сопутствующие документы.
Епископ Венский и Австрийский Иларион
Моего назначения в Сурожскую епархию в качестве викарного архиерея в течение нескольких лет добивался митрополит Сурожский Антоний. Впервые Владыка Антоний предложил мне приехать в его епархию в 1995 году, когда я заканчивал докторат на богословском факультете Оксфордского университета. В тот момент я отказался, так как намеревался вернуться в Россию.
В 1999 году, когда я работал секретарем ОВЦС по межхристианским связям, Владыка Антоний вновь предложил мне приехать на служение в Сурожскую епархию. На этот раз я выразил согласие, при условии, что согласие будет получено от священноначалия Русской Православной Церкви. Владыка Антоний написал Святейшему Патриарху и митрополиту Кириллу, в чьем подчинении я тогда находился, с просьбой прислать меня в Англию. В письме Святейшему Патриарху митрополит Антоний указывал, во-первых, на приглашение занять преподавательскую должность, полученное мною от Кембриджского университета. Владыка Антоний считал, что от этого предложения нельзя отказываться:
Мне кажется, что мы упустим неповторимый и драгоценный случай показать Западу в одном из самых авторитетных университетов уровень русской учености (о. Иларион в совершенстве знает английский язык, кроме древних языков и сирийского), но к тому же его большой опыт в области межцерковных связей откроет для Русской Церкви широкое и еще неисследованное поле свидетельства.
Во-вторых, митрополит Антоний указывал на необходимость расширения пастырского окормления русскоязычных людей:
Наш Лондонский Собор (а также некоторые приходы) наводнены морем русских православных людей, требующих громадной пастырской работы, как в области их воцерковления, так и в сохранении "русскости" в вере, языке и преданности Родине... Прошу Вас, дорогой Владыко, благословите Вашу русскую, именно русскую паству, прислав нам именно о. Илариона, который к своим богословским трудам и к раскрытию русской учености перед знатоками патристики в Кембридже может прибавить и роль подлинно русского Пастыря и учителя, ибо и в этой области у него есть опыт проникновения в ум и сердце тех, кого он учит. Я понимаю, что чем больше его хвалю, тем больше, быть может, Вы, Владыко, захотите иметь его при себе, но подумайте об отчаянной нужде прибывающих заграницу русских людей, сирот поистине, и дайте и им верного наставника!
Письмо сходного содержания было послано митрополиту Кириллу. В планы митрополита Кирилла, однако, такое назначение не входило, о чем он и сообщил Владыке Антонию в марте 2000 года. 11 ноября 2000 года Владыка Антоний вновь направил митрополиту Кириллу письмо, в котором упомянул о предполагаемой отставке Владыки Анатолия и предложил направить меня в епархию в качестве викарного епископа:
Рано или поздно Владыка Анатолий попросится на покой, и нам будет необходим второй Викарий, чисто русский, а с моим уходом на покой или путем переселения в Вечные Обители, его роль, тщательно подготовленная, может охватить значительную долю пастырской работы среди все возрастающей русской паствы. Владыко! МОЛЮ Вас – передумайте свое решение и подарите не нам только, но ВСЕЙ Русской Церкви верного и опытного работника в сложной и все расширяющейся области Пастырской и меж-церковной работы. Настоятельно прошу Вас, Владыко! Примите мой совет.
В марте 2001 года Владыка Антоний направил на имя Святейшего Патриарха новое письмо, в котором, ссылаясь на свой преклонный возраст, просил освободить его от должности епархиального архиерея, назначив на его место епископа Василия. В этом письме Владыка Антоний вновь затронул вопрос о назначении меня викарным архиереем Сурожской епархии:
Я хочу просить Вас, Владыко, назначить в Англию Викарием Сурожским игумена Илариона. Нам необходим русский епископ в помощь архиепископу Анатолию и новому епархиальному архиерею. Число русских настолько увеличилось, что ни я, ни Владыка Анатолий не можем осилить пастырскую работу, требующую обучения и духовного образования вновь прибывающих россиян. Из прилагаемого письма Вы увидите, что Кембриджский университет готов его обеспечить содержанием на три года, с тем, чтобы он возглавил основанный нашей епархией Богословский институт... Прошу Вас, дорогой Владыко, не откладывать этих решений. Я до сих пор никогда не обращался к Вам с такой настойчивостью, но время теперь не терпит: я ухожу на убыль, а горизонты открываются все шире и глубже.
Решения, однако, вновь и вновь откладывались – главным образом, из-за нежелания митрополита Кирилла отпускать меня из Москвы. Эти решения, может быть, никогда не были бы приняты, если бы митрополит Кирилл по настоятельной и многократной просьбе Владыки Антония не приехал в Лондон в ноябре 2001 года для встречи с Владыкой. В ходе этой встречи митрополит Кирилл согласился на доводы Владыки Антония о необходимости направления меня в Сурожскую епархию в качестве викарного архиерея. При этом Владыка Антоний обещал взять на себя разговор с Владыкой Анатолием относительно его ухода на покой. Такой разговор состоялся в тот же день.
Тогда же состоялся разговор Владыки Антония со мной. Он сказал, что речь идет о назначении меня по приезде в Великобританию настоятелем Лондонского собора (ввиду того, что именно в Лондоне находится основная русскоязычная паства), а также о том, чтобы я преподавал в Кембриджском православном богословском институте.
18 декабря 2001 года Владыка Антоний написал Патриарху:
...Обращаюсь теперь к Вам с дополнительной просьбой: о назначении отца Илариона викарием, кому будет поручено, как я Вам раньше писал, преподавание в Кембриджском университете и специальное окормление русской паствы, которая все растет... До сих пор русскими занимался усердно и успешно Владыка архиепископ Анатолий. Но, как Вы знаете из его собственного прошения, приближается время и ему уходить на покой. Я бы просил Вас "формально" удовлетворить его прошение, разрешив ему, однако, оставаться в Англии до времени, когда закончится постройка храма и окончательное оформление прихода в Манчестере. Новопоставленный епископ Иларион займется как в Лондоне, так и на всей территории епархии русскими, как в Великобритании, так и в Ирландии...
Именно это письмо Владыки Антония, а также собственноручное прошение Владыки Анатолия о почислении заштат стало основанием, на котором Священный Синод 27 декабря 2001 года освободил Владыку Анатолия от должности викария Сурожской епархии и назначил меня его преемником.
Все эти сведения, с цитатами из писем Владыки Антония (копии этих писем, которые не были конфиденциальными, хранятся в архиве Московского Патриархата), я привел для того, чтобы опровергнуть созданный впоследствии миф о том 1) что мое назначение в Сурожскую епархию было инициировано митрополитом Кириллом, 2) что Москва, без согласия Владыки Антония, инициировала отставку Владыки Анатолия, 3) что я приглашался в Сурожскую епархию как священник, а приехал как епископ.
14 января, в праздник Обрезания Господня и день памяти святителя Василия Великого, в Храме Христа Спасителя состоялась моя архиерейская хиротония. Ее возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Участвовали митрополиты Крутицкий и Коломенский Ювеналий, Смоленский и Калининградский Кирилл, Волоколамский и Юрьевский Питирим, архиепископы Берлинский и Германский Феофан, Костромской и Галичский Александр, Истринский Арсений, епископы Филиппопольский Нифон (Антиохийский Патриархат), Сергиевский Василий, Орехово-Зуевский Алексий, Дмитровский Александр.
После окончания богослужения, при вручении мне архипастырского жезла, Святейший Патриарх, в соответствии с установившейся традицией, произнес речь, в которой, в частности, сказал:
Избрание твое на епископское служение совершилось в канун памяти святителя Стефана исповедника, Архиепископа Сурожского, небесного покровителя Сурожской епархии. В этой епархии предстоит тебе нести свое служение, помогая Митрополиту Сурожскому Антонию, для которого ты должен стать надежной поддержкой и опорой. Твое архипастырское попечение должно простираться на всех без исключения овец вверенной тебе паствы. Но особое внимание обрати на тех многочисленных ныне чад нашей Церкви, которые оказались на чужбине и для которых храм остается едва ли не единственной связью, соединяющей их с родиной. Будь для них пастырем и отцом, наставником и учителем; их радости да будут твоими радостями, и печали их да будут твоими печалями.
Таким образом, Святейший Патриарх особо отметил необходимость пастырского окормления тех чад Русской Православной Церкви, которые покинули родину и проживают вне ее пределов, иными словами, русскоязычной паствы Сурожской епархии. Именно об "обучении и духовном образовании вновь прибывающих россиян" писал Патриарху Владыка Антоний, и именно в соответствии с просьбами Владыки Антония передо мной была поставлена задача обратить особое внимание на русскоязычную паству.
Реакция епископа Василия. Мои первые шаги в Сурожской епархии
В моей архиерейской хиротонии, по моему приглашению, принял участие епископ Сергиевский Василий. По возвращении в Англию он разослал по электронной почте письмо, адресованное духовенству епархии. В этом письме по поводу моего назначения говорилось следующее:
Многие из вас уже слышали, что на заседании 26-27 декабря 2001 года Синод в Москве принял отставку архиепископа Анатолия (который, тем не менее, останется в Британии и будет возглавлять манчестерский приход во время строительства там нового храма) и назначил игумена Илариона (Алфеева) епископом Керченским, викарием Сурожской епархии...
В Англии он не будет финансироваться епархией, которая не имеет на это средств, но будет зарабатывать на жизнь как исследователь в Центре богословских исследований Кембриджского университета...
Из того, что говорилось на встречах нашего клира в течение последних нескольких лет, вы поймете, что мы в Лондоне едва справляемся с наплывом иммигрантов из России. В конце концов, именно эта ситуация привела к тому, что Патриархат освободил о. Илариона от его нынешних обязанностей. Мы ожидаем, что по выходным он будет помогать нам в Лондоне. Они, однако, не хотели послать его в Англию как простого священника, так как он один из их наиболее подходящих кандидатов в епископы. В результате он послан сюда как викарный епископ митрополита Антония с условием, что время от времени они будут давать ему те или иные поручения.
Это письмо шокировало многих священников епархии, усмотревших в словах епископа Василия еле скрываемое недовольство по поводу моего назначения. До этого назначения епископ Василий был уверен, что именно он является единственным преемником митрополита Антония, однако во время моей хиротонии он решил, что не он, а я предназначен к тому, чтобы стать преемником. Никакого решения на этот счет не было, однако у Владыки Василия сложилось такое ощущение, которым он и поделился с митрополитом Антонием и некоторыми другими клириками Сурожской епархии сразу по возвращении из Москвы. (В августе 2002 г. в адресованном мне открытом письме митрополит Антоний скажет: "Владыка Василий... вернулся из Москвы после участия в твоей хиротонии в смущении. Ходили слухи о том, что, как только я уйду, именно ты будешь назначен митрополитом Сурожским...").
Дабы предотвратить возможность роста моего влияния среди русскоязычных прихожан, Владыкой Василием была продумана система мер, направленная на то, чтобы мое присутствие в епархии было как можно менее заметным. Прежде всего он резко воспротивился тому, чтобы я жил и служил в Лондоне: Владыке Антонию было сказано, что основным местом моего служения должен стать Кембридж, так как Кембриджский приход "разрушен" о. Иоанном Джиллионсом и требует восстановления. Поэтому, когда 1 марта я приехал в Лондон и прямо из аэропорта направился к митрополиту Антонию для получения инструкций, Владыка Антоний сказал мне, что он, во-первых, ожидает от меня регулярного служения в Кембридже и преподавания в Православном институте, а во-вторых, поручает мне объехать епархию и встретиться с духовенством приходов. На мой вопрос о том, должен ли я служить в Лондоне, он ответил: "В Лондоне нас и так достаточно. Ты можешь, конечно, иногда приезжать, чтобы люди тебя видели, но основное внимание обрати на Кембридж и другие приходы". Это указание шло вразрез со всеми предыдущими договоренностями, согласно которым именно Лондонский собор на Эннисмор Гарденс должен был стать основным местом моего служения. За все время пребывания в Сурожской епархии я лишь однажды произнес проповедь в соборе, лишь однажды совершил самостоятельно воскресную Литургию, лишь однажды провел беседу с прихожанами на английском языке и дважды на русском.
Местом моего служения теперь должен был стать Кембридж, где, как выяснилось, приход был не только не "разрушен", но наоборот, фактически создан о. Иоанном Джиллионсом. Впрочем, совместить служение на приходе с преподаванием в Православном институте мне так и не позволил Владыка Василий: будучи председателем совета директоров института, он позаботился о том, чтобы вообще не допустить меня к работе в нем. Если в письмах Владыки Антония Патриарху речь шла о том, чтобы по приезде в Кембридж я "возглавил" институт, то в планы Владыки Василия это отнюдь не входило. Я не получил возможность не только возглавить институт, но даже и преподавать в нем, так как Владыка Василий, на котором лежала ответственность за выяснение вопроса о моей визе, разрешении на работу в Великобритании и о размере моей зарплаты, фактически блокировал решение всех этих вопросов. На мой научный проект Содружеством св. Албания и св. Сергия, а также анонимным спонсором были заблаговременно выделены 40 тыс. фунтов стерлингов, которые должны были поступить на счет Кембриджского университета, однако Владыка Василий утроил так, что эти деньги, из которых половина уже лежала на его банковском счету, вообще не достигли университета. Несмотря на то, что православный институт находится в кризисном состоянии, я ни разу не был приглашен ни на одно заседание совета директоров, ни на одну встречу, где бы обсуждалось будущее этого учебного заведения. Фактически я с самого начала оказался отстранен от института. Точно так же был отстранен от института епископ Диоклийский Каллист – единственный человек в правлении института, который являлся настоящим и всемирно известным ученым. В знак протеста против действий совета директоров во главе с епископом Василием Владыка Каллист ушел в отставку с поста президента института.
Не получив преподавательскую должность в Кембридже и будучи лишен возможности пастырского служения в Лондоне, я, по благословению Владыки Антония, начал посещать приходы епархии. В марте-апреле я посетил приходы в Суиндоне, Уолсингеме, Нориче, Тотнесе, Тавистоке, Оксфорде, Кембридже, Портсмуте, Экзетере, на Лазареву субботу служил в Дареме, на Вербное воскресенье в Ноттингеме, на Пасху в Дублине (Ирландия). Из перечисленных приходов только два (Суиндон и Дублин) являются преимущественно русскоязычными: в них я служил главным образом по-славянски. Остальные приходы являются англоязычными, и там я служил по-английски. Общался я с прихожанами в основном по-английски, лишь иногда по-русски, по-гречески или по-французски.
Везде на приходах я встречал самый теплый и радушный прием со стороны духовенства и мирян. Однако чем положительнее была реакция на мои поездки, тем отрицательнее становилось отношение ко мне епископа Василия. До моего приезда именно на нем главным образом лежала обязанность ездить по приходам: он это делал, но редко и нерегулярно. Один из приходов он посетил за неделю до меня, но это был первый и единственный визит за девять лет его архиерейства. А в некоторых приходах он вообще ни разу не был. Поэтому когда я стал ездить по приходам, это было воспринято Владыкой Василием крайне болезненно.
Обвинения в мой адрес
Вскоре после моего приезда сформировалась группа моих противников во главе с епископом Василием. В группу вошли клирики Лондонского собора протоиерей Иоанн Ли и священник Александр Фостиропулос, настоятель прихода в Восточном Сассексе протоиерей Сергий Гаккель и председатель Епархиальной ассамблеи Ирина Кириллова. К концу апреля они выдвинули против меня несколько обвинений.
Первое заключалось в том, что я был назначен в Сурожскую епархию без согласования с клиром епархии, что мое назначение произошло по инициативе митрополита Кирилла, который ради этого самовольно, единолично и внезапно отстранил от должности архиепископа Анатолия. Говорилось также, что, если бы я приехал в епархию священником, а затем стал епископом, не было бы недовольства по поводу моего назначения. О своем назначении я уже говорил выше. К сказанному добавлю, что в течение двух лет, с 1993 по 1995 годы, когда я писал докторат в Оксфордском университете, я служил священником на приходах Сурожской епархии – регулярно в Оксфорде, многократно в Бристоле и изредка в Лондоне. Никаких проблем вокруг моей личности и деятельности тогда не возникало и никакого недовольства по моему поводу ни у кого не было. Чтобы объяснить, почему тот же самый человек был хорош как священник, но не подошел как епископ, мои недоброжелатели в Сурожской епархии выдвинули тезис о том, что, став епископом, я полностью изменился: ожидали одного человека, приехал другой.
Следующее обвинение состояло в том, что мой стиль богослужения не соответствует "стилю" Сурожской епархии. В епархии, вернее, в Лондонском соборе, существует своеобразный стиль, созданный митрополитом Антонием, который служит не вполне архиерейским, но и не вполне иерейским чином. Поначалу мне было нелегко приспособиться к этому стилю, и после первых двух совместных Литургий Владыка Антоний сказал мне, что я служу не так, как они привыкли. В Лондоне я в дальнейшем стал приспосабливался к его стилю, но на других приходах служил в соответствии с церковным уставом. По приходам я ездил, как правило, в сопровождении одного или двух иподиаконов (в прежние времена архиерей приезжал либо без сопровождения, либо в сопровождении женщины, которая служила и водителем, и "иподиакониссой"). То, что при совершении богослужений я следовал церковному уставу, а не Сурожскому "стилю", было представлено Владыкой Василием как нарушение традиций епархии и стремление ввести в ней "московский стиль".
Еще одним обвинением в мой адрес было то, что я якобы общаюсь почти исключительно с русскими и игнорирую англичан. В Лондонском соборе я общался, вероятно, больше с русскими, чем с англичанами, по той причине, что русскоязычная паства собора превышает англоязычную примерно в десять раз. Однако в других приходах я общался главным образом с англичанами, поскольку русских там почти не было. Из приведенных выше писем Владыки Антония очевидно, что он мыслил себе мою пастырскую работу как прежде всего ориентированную на русскоязычное население ("нам будет необходим второй викарий, чисто русский, а с моим уходом на покой или путем переселения в Вечные Обители, его роль, тщательно подготовленная, может охватить значительную долю пастырской работы среди все возрастающей русской паствы" в письме от 11 ноября 2000 года; "новопоставленный епископ Иларион займется как в Лондоне, так и на всей территории епархии русскими" в письме от 18 декабря 2001 года). Однако я видел свое служение по-иному, считая, что епископ не может служить только одной этнической группе, но должен быть, по слову апостола Павла, "всем для всех". Именно поэтому с самого начала я общался и с русскими, и с англичанами, и с греками, и с грузинами, и с украинцами, и с белорусами, и с представителями других национальностей.
Меня обвинили в том, что я проявлял "строгость" по отношению к духовенству. Это обвинение было основано на следующем инциденте. Однажды за Литургией я заметил, что клирик Лондонского собора протоиерей Иоанн Ли, причащаясь Крови Христовой, глубоко погружает в нее усы, а потом сразу же отирает их платом, в результате чего значительная часть Крови Христовой остается на плате. Об этом я сказал ему в предельно мягкой и корректной форме, после окончания Божественной Литургии. Он, однако, воспринял мое замечание крайне болезненно и сообщил Владыке Антонию, а затем и всему духовенству епархии о том, что я якобы обвинил его в "неблагоговейном" принятии Святых Тайн. Из незначительного эпизода был раздут скандал.
Меня обвинили также в том, что я разделил ранее единую и монолитную епархию на "своих" и "чужих". Действительно, вскоре после моего приезда среди духовенства и мирян епархии появилось значительное число людей, симпатизировавших мне, но сформировалась также и группа лиц, отнесшихся к моей деятельности отрицательно. Причина разделения, однако, коренилась не только и не столько во мне, сколько в том, как моя деятельности комментировалась сторонниками Владыки Василия. Мне, например, известно от нескольких священников, что после моего посещения их приходов им звонил протоиерей Сергий Гаккель и, называя меня "агентом Москвы" и "ревизором", предупреждал их о якобы грозящей им со стороны Московского Патриархата опасности. Один из священников ответил ему прямо: "К нам приезжал другой человек – не тот, которого вы описываете". Что отвечали другие священники и миряне, которых он систематически обзванивал, я не знаю, но знаю, что не все устояли против его аргументов. Именно так происходило разделение на моих "сторонников" и "противников".
Были и более мелкие обвинения. Мне, например, поставили в вину, что по приезде в Великобританию я посетил российского посла, что якобы свидетельствовало о моем стремлении вовлечь российских государственных чиновников в решение внутрицерковных проблем. Владыка Василий также выразил крайнее недовольство по поводу того, что я попросил Владыку Антония представить трех клириков епархии к награждению наперсными крестами (один из этих клириков праздновал 25-летие священнослужения) и подготовил текст прошения на имя Святейшего Патриарха, подписанный Владыкой Антонием. В этом епископ Василий усмотрел посягательство на права епархиального архиерея: дело было представлено так, будто я сам от себя вручал церковные награды священнослужителям.
За мной была установлена постоянная слежка. Мои слова записывались, действия комментировались, разговоры подслушивались. Неоднократно я подвергался оскорблениям и публичному унижению. Создавалось ощущение, будто я оказался внутри тоталитарной секты с очень жесткими правилами и полным отторжением всякого, кто в них по тем или иным причинам не вписывается.
Вопрос об открытии новых приходов
Вскоре после моего приезда в епархию ко мне начали обращаться жители тех городов Великобритании, в которых нет русского православного храма. О каждом таком обращении я докладывал митрополиту Антонию, предлагая исследовать возможность создания общин в тех или иных местах. Особое внимание, считал я, надо обратить на крупные города, в которых проживает большое количество выходцев из бывшего СССР и в которых нет храма Русской Православной Церкви. Владыка Антоний поначалу относился к этим идеям с полным сочувствием. После одной из первых моих бесед с ним он сказал: "Наконец-то появилась надежда на будущее".
Для осуществления этой программы мне представлялось важным привлечь к более активному участию в жизни епархии как самих ее членов, так и тех, кто появляется в церкви лишь эпизодически. За несколько недель до Пасхи в разговоре с Владыкой Антонием я предложил составить текст обращения к тем, кто приходит в храм раз в год, на пасхальную утреню. Мне хотелось дать возможность людям, которые далеки от Церкви, почувствовать, что Церковь их любит и в них нуждается. В этом обращении я надеялся также ответить на просьбы об открытии новых приходов и призвать людей самим проявлять инициативу. Владыка Антоний эту идею поддержал. Я спросил, от чьего имени составить текст. Он сказал: "Составь от своего имени". Через несколько дней я принес ему следующий текст, начинавшийся словами "По благословению митрополита Сурожского Антония", на русском языке с параллельным английским переводом:
Сегодня весь православный мир празднует Воскресение Христово. Сегодня в каждом православном храме, в каждой православной семье радуются о Христе, пострадавшем и воскресшем ради нашего спасения.
Среди собравшихся этой ночью в храм на богослужение есть и те, кто посещает церковь регулярно, и те, кто бывает в храме только по большим праздникам, и те, кто лишь изредка заходит в храм. Есть среди нас люди, веровавшие с детства, есть пришедшие к вере в зрелом возрасте, а есть и те, кто еще только на пути к вере. Но Бог не делает различия между верующими и неверующими: Он верит в каждого человека, Он любит каждого из нас, Он слышит нас всякий раз, когда мы обращаемся к Нему, и всегда готов прийти к нам на помощь.
Церковь, основанная Самим Богом, также всегда готова прийти на помощь всякому человеку. Когда вам трудно, когда у вас горе, когда вы в отчаянных обстоятельствах, приходите в храм, помолитесь Господу, и Он непременно услышит вас и поможет вам... Пусть храм станет вашим духовным домом, где душа ваша будет очищаться и жизнь преображаться благодатью Божией, которая действует вопреки всякому человеческому несовершенству и несмотря на все наши грехи, недостатки и немощи.
Но не только вы нуждаетесь в Церкви: Церковь также нуждается в вас. Церковь существует и развивается благодаря вам, вашему участию в ее жизни, вашей поддержке – духовной, моральной и материальной. Каждый православный верующий призван быть не пассивным прихожанином, забывающим о своем христианском долге сразу после окончания богослужения, но активным членом церковной общины, вносящим свою лепту в дело созидания Церкви Христовой. Каждый из нас имеет что-либо, чем он мог бы поделиться с Церковью. У одного есть материальное богатство, у другого свободное время, у третьего таланты и способности, которые он мог бы употребить на пользу Церкви. Не зарывайте свой талант в землю, пустите его в оборот, чтобы он принес стократную прибыль и преобразил жизнь многих людей вокруг вас.
Ваше содействие и участие необходимо Сурожской епархии, которая объединяет всех верующих Русской Православной Церкви, проживающих на территории Великобритании и Ирландии... Есть на Британских островах немало городов, где верующие Русской Православной Церкви не имеют своих приходов и лишены возможности слышать православное богослужение на родном для них языке. У Сурожской епархии нет приходов ни в Бирмингеме, ни в Ливерпуле, ни в Брайтоне, ни в Шеффилде, ни в Ньюкастле, ни в Эдинбурге, ни в Глазго, ни во многих других крупных городах. Такие приходы можно создать, но для этого необходимы ваша инициатива, ваше участие... Всякая ваша инициатива, всякое предложение будет встречено с благодарностью сочувствием.
Владыка Антоний взял текст на изучение и через несколько дней вернул мне без поправок. Я спросил, нет ли у него замечаний, нет ли в тексте чего-либо лишнего, требующего сокращения или изменения. Он ответил, что с содержанием обращения полностью согласен, и дал благословение на то, чтобы размножить этот текст, разослать по приходам и раздать людям перед началом пасхальной утрени.
Текст обращения был размножен на ксероксе и разослан по приходам. Некоторое количество копий осталось в алтаре Лондонского собора для раздачи прихожанам. В Великую субботу эти копии увидел священник Александр Фостиропулос. Прочитав текст, он схватил один экземпляр и побежал к Владыке Антонию. Что он ему говорил, мне неизвестно, но в результате Владыка Антоний распорядился приостановить распространение обращения. (Впоследствии меня обвинили в том, что я без благословения правящего архиерея составил от своего имени "пасхальное послание" и намеревался раздать его прихожанам). Когда же после Пасхи я спросил Владыку Антония, по какой причине он запретил распространение текста, который ранее одобрил, он ответил уклончиво: "Мы решили его пока попридержать".
20.08.02
