Спустя несколько дней после решения Синода Константинопольского патриархата принять под свою юрисдикцию епископа Василия (Осборна) соответствующим образом на него отреагировал Синод патриархата Московского.
Синод Русской Православной Церкви не признал правомочным переход епископа в другую поместную церковь без отпускной грамоты, которую даже не запрашивала Константинопольская патриархия. Таким образом, с точки зрения Синода РПЦ, епископ Василий "остается архиереем Русской православной церкви, находящимся на покое впредь до окончательного рассмотрения его дела". Было решено вызвать владыку Василия на заседание Священного Синода, которое состоится 17 июля 2006 года, а также изучить обстоятельства решения Константинопольской церкви, после чего "иметь особое суждение по существу дела".
Что же следует ожидать в этот "час икс" – 17 июля, и какие могут быть "суждения по существу дела"? Мало кто сомневается в том, что епископ Василий не предстанет перед московским Синодом. Вряд ли сомневается в этом и сам Синод, который просто вынужден как-то реагировать – не спускать же молча "братской поместной церкви" явно неуважительный и даже оскорбительный шаг. Другое дело, что с некоторого момента все участники конфликта находятся в жестко предопределенной перспективе событий, когда за одним демаршем следует вполне определенный ответный, а за ним следующий, и так далее. Выбор возможных вариаций мог быть только в самом начале – когда епископ Василий подал одновременно прошения в московскую и константинопольскую патриархии. Гипотетически обе они вполне могли договориться, согласовав вопрос в братском диалоге. Но в том-то и дело, что "братский" характер их отношений давно носит чисто теоретический и гипотетический характер, и иное развитие событий могло быть воспринято почти как сенсация.
Теперь, конечно, московский Синод будет вынужден наложить прещения на "своего", как он считает, епископа. Тогда как Константинополь их, разумеется, не признает – ведь с его точки зрения он для московской патриархии уже "чужой" и ей не подвластный. На практике все это будет выглядеть так, что любое совместное служение с епископом Василием для представителя московского патриархата станет невозможным, а для представителя иных поместных церквей – недружественным актом.
Эта тупиковая ситуация напоминает другую, связанную не с разъединением и отчуждением, а с объединением и восстановлением "братского общения" – между РПЦ и РПЦЗ. До сих пор неясно, как будет решаться вопрос с теми священниками РПЦЗ, которые находятся под прещениями со стороны РПЦ? А ведь таких в "рубежах" большинство – переход в РПЦЗ был просто иначе невозможен. Мало того – сама РПЦЗ требовала публичного отречения от "еретической" МП. Что же теперь? Хорошо общаться вчера совершенно чужим, но ныне побратавшимся епископам. Хорошо принять зарубежного гостя, ставшего "своим братом". Но как быть со священником, который конкретно порвал с "еретичествующим" епископом, за что был запрещен и даже лишен сана. Ни одна из сторон даже теоретически не может признать свои действия неправильными или "неканоническими". Самое интересное, что и та и другая сторона в оправдание своего поведения имеет свой комплект канонов. Точно так же и в сурожском конфликте и Москва, и Константинополь выдали свои комплекты канонических обоснований. Честно говоря, даже не хочется эти ссылки изучать. В рамках формальной канонической правоты не находится места для христианской любви. Это та железная правота, которая рождает жестокость, готовую сокрушить все на своем пути ради своей "правды". Она готова предъявить счет и "своим" за то, что они оказались "чужими", и "чужим" за то, что они отказались быть "своими". И, как вообще в жизни, более дальние оказываются как-то поближе, чем "свои" чужаки. И что там все эти юрисдикционные коллизии, если зачастую священник вполне публично и в полном сознании своей правоты может объявить "врагом Церкви" другого священника не только той же поместной церкви, но даже одной епархии, в послушании у одного епископа. Вот такая она – наша "соборность".
Источник: Белорусский портал "Царква"
