Вдоль башни

Сижу дома, работаю. Кто-то звонит в дверь. Открываю – две молодые женщины, по виду немного похожие на православных активисток типа тех, что у Даниловского монастыря занимаются рекламой турпоездок для паломников на Святую Землю, на Афон либо по российским обителям. Те же лица с радостно-постным выражением и одежда скромных цветов. Но отличаются от православных. Одна в длинной юбке, зато другая в брюках, и платочков у обеих нет.

Спрашивают: "Извините, можно к вам обратиться?" Говорю: "Пожалуйста". (Правда, я не очень люблю разносчиков от двери до двери – торговцев картошкой, политических агитаторов, даже те, кто занимается социологическими опросами, у меня иногда вызывают раздражение. Да и "обратиться" отдает кирзово-армейской интонацией.)

Картошку я способен купить сам, я лучше ее выберу на рынке. С политикой разобрался уже давно. А социологические опросы дело, конечно, важное, но, к несчастью, каждый второй социологический peddler, задав три вопроса о моих политических предпочтениях и роде занятий, переходит к разговорам о том, какая зубная паста мне нравится больше и не собираюсь ли я перейти от одной марки пипифакса к другой. После этого я вежливо закрываю дверь. Я, как картошку, пипифакс и зубную пасту предпочитаю выбирать без посторонней помощи.

Одна из посетительниц бодро спрашивает: "Кто обеспечит вашу безопасность?" Позади стоит мой пес Яша, улыбается до ушей, виляет хвостом так, что вот-вот пополам переломится. "Вот, – говорю, – кто мою безопасность обеспечит". Это, конечно, вряд ли: Яша обожает гостей и, думаю, если придут грабители, будет в восторге.

"Нет, но кто вашу безопасность обеспечит?" Спрашиваю: "Это социологический опрос? – "Нет, не совсем". – "А вы из какой организации?" – "Свидетели Иеговы".

Ей-богу, "Единая Россия", пипифакс и картошка. Нет, говорю, занят, извините, пожалуйста. "Но кто же обеспечит вашу безопасность?!" Отвечаю, что у меня в общем-то сейчас нормально, а на будущее загадывать никак не могу. "А можно мы вам больше расскажем о "Свидетелях Иеговы?"

"Благодарю, я и так достаточно знаю". Извиняюсь и закрываю дверь, а Яшке говорю: "Дуй на Башню Стражи, посмотри, как там с безопасностью". То есть беги на балкон, где Яков проводит летом дни и ночи, слушает дождь, следит за облаками и шелестом деревьев, присматривает за другими собаками, кошками, воронами, воробьями, трясогузками и идущими мимо людьми. Он, зевнув, отправляется на балкон.

А я вдруг понимаю – мои посетительницы могли услышать, как я собаку посылаю на Башню Стражи, и обидеться. Обижать – нехорошо.

Дело в том, если кто не знает, что Watch Tower – ключевое понятие у "Свидетелей Иеговы". Так называется и принятый ими перевод Библии на разные языки – "Библия Башни Стражи" (сделанный Львом Толстым дилетантский перевод Евангелия рядом с ним меркнет) и издаваемые по всему миру журналы. А я, нечестивец, попросил там находиться пса, которому, в силу неспособности буквально понять Библию, после Армагеддона вряд ли что-то светит.

К "Свидетелям Иеговы" у меня, собственно, особенных претензий нет. Ну не нравится мне кое-что в их богословии и социальном поведении. Разумеется, все мы точно умрем, но ажитированно ждать конца света, по-моему, не очень продуктивно. И идея, что спасется 144 000 душ, не больше и не меньше, как сказано в Откровении св. Иоанна, мне не представляется убедительной. Хотя кому эта арифметика может быть заранее известна? И то, что "Свидетели Иеговы" ходят по домам, мне также не по душе. Но что поделать, если основатель их церкви пенсильванец Чарльз Тейз Рассел им это завещал больше ста лет назад? Так и ходят, стучатся в сердца, в звонки звонят.

Люди как люди, занимаются чем-то своим. И пока они мне в душу не лезут, не занимаются развращением малых сих и не предлагают подписаться на вселенскую лотерею, я против них не имею почти ничего. Не больше и не меньше, чем против безбожников, агностиков, православных, католиков, протестантов всех возможных деноминаций, мусульман, буддистов, зороастрийцев, конфуцианцев, друидов, анимистов и всех прочих, которые время от времени с одинаковым успехом делают чудовищные гнусности. Или не делают.

И если кому-то придет в голову ради своего или близких здоровья и будущего бухнуться головой в новопредлагаемую веру и заодно расстаться со своими кровными сбережениями, думаю, виноваты в этом не только стучальщики по головам и душам, но и их носители. Грустно, однако, они и в черную, и в белую магию нырнут. И любому пустосвяту поверят, будь он представителем Пенсильвании, Марса, РПЦ или пожилым еврейским гуру из джунглей Конго.

Опять сажусь работать. Через десять минут – звонок в дверь. Открываю, на пороге очаровательная Зула, дочь-подросток соседа Хусейна. У них на второй двери (первую они по-соседски часто не закрывают) висит талисман с "рукой Фатимы", гробницей Али и с изображением двух башен-минаретов. Из-за двери чудесно пахнет пряным бараньим супом и долмой в виноградных листьях.

Зула спрашивает: "Извините, а что такое Иегова? Ой, привет, Яша!"

Объясняю, что это как бы одно из имен Бога – ну вроде как Аллах. "А безопасность при чем? Они что, бандиты или милиция?" Да нет, говорю, ни то ни другое и вообще не обращай внимания. Зула уходит, на всякий случай захлопнув первую дверь. А я, чтобы подтвердить, что ей насчет Аллаха не наврал, беру с полки одну из моих любимых книжек, Religions of America издания 1983 года со штампом спецхрана, случайно купленную на развале возле Ленинки. Нахожу нужную страницу. Написано: "Вы Мои свидетели, сказал Иегова, а Я Бог" (Исайя, 43:12). Это, в обратном переводе с английского на русский, из Библии Башни Стражи. То есть Зуле я не наврал, и хорошо.

Включаю радио – там вдруг играют песню Джими Хендрикса All along the Watchtower, которую я страшно люблю с юношеских времен. Тем не менее за все эти годы так и не смог понять, почему "вдоль Башни Стражи", хотя текст перечитывал несколько раз. Хендрикс имел в виду, что ли, что башня лежит на боку? А как с нее тогда сторожить мир, неуклонно близящийся к концу, как о том, что творится в концлагере, свидетельствовать? Можно, конечно, перевести и как "вместе с Башней Стражи", но тоже не очень понятно.

Ладно, Джими был гениальный музыкант, ему что вертикально аккорды строить, что на одной струне горизонтально тянуть веселую ли, трагическую мелодию – все одно.

Но с чего вдруг по радио заиграли музыку, которую я в этой ротации раньше не слышал? Это совпадение или Divino designatio?

Хендрикс замолк, за ним заиграл Крис Ри про то, что это вовсе не лестница в небеса, а шоссе в ад.

Придя в недоумение – что с теологией в наших медиа? – я переключил на "Эхо". А там сперва сообщили в очередной раз про отмену графы "против всех" (я считаю, на самом деле недоумие и безобразие), а также про то, что больше половины россиян, опрошенных при помощи социологических опросов, понятия не имеют, что за праздник у нас во второй понедельник июня.

Я на этот счет, стыжусь, тоже сомневался. Но рад, что людям удалось не на два, а на три дня отправиться на дачи. Да и за себя, оставшегося в городе, тоже не обижен: сирень благоухает, деревья – зелены, а на облака, несущиеся в небе, смотреть чистое блаженство. И вообще, визитация иеговисток тоже не каждый день случается, как и вопрос про Иегову от мусульманской девочки.

А потом по радио рассказали, что Алексию II выдали госпремию в специально для него созданной номинации. Рассказывавший про это событие директор Эрмитажа настаивал, что в этом случае слово "номинация" неуместно – не "Оскар" же. Я с ним полностью согласен, точно не "Оскар". Это вам не голливудское кино. Когда в государстве, где церковь от него отделена, главному церковнику дают государственную премию, это в некотором смысле интереснее, чем "Код да Винчи". И я даже не про то, что сомневаться в заслугах Алексия II по части пользы человечеству не очень страшное преступление перед последним.

Я так, вообще.

Ну а дальше поведали, как в Питере не могут сдернуть покров с памятника Собчаку, Ксения Собчак и ее мама все ждут, а Владимир Владимирович Путин все опаздывает.

Тут я радио выключил и снял другую книжку с полки – Салтыкова, "Историю одного города". Она открылась на странице, где про "власти ныне предержащие – умолчу".

Что был за денек? Отличный, московский нормальный денек, вдоль жизни. Или поперек, или вверх, вниз? Или все время вместе с ним?

Переменчивый.

Просто очень хороший, музыкальный день, и устойчивые климатические обстоятельства разрушили бы его очарование. То солнце, то дождь, то ветер, то тишь – чудесно. Такие дни вполне могут помочь подготовиться к концу света и, глядишь, войти в ограниченный ассортимент спасенных 144 000 душ. Но надо ли?

И интересно, что же будет с остальными миллиардами? Ответственное лицо, Мильтон Дж. Хеншель, глава пенсильванского "Общества Библии Сторожевой Башни" объясняет: 144 000 станут духовными существами и поселятся в раю, а для прочих будет создана новая Земля, где они и станут безгрешно проживать, пока для них не придумают что-нибудь еще. По-моему, ерунда какая-то. Надо либо так, или иначе – чтобы жизнь не казалась малиновым вареньем или телячьим холодцом. Не то в Магадане, не то в Холодном Ручье отдыхать, пока дальнейшее развитие твоего отпуска не решат, как-то глупо и безответственно. Но про это, конечно, решать компетентным инстанциям разных компетенций и пересекающихся сфер мироздания.

Я тем временем, пока на новую Землю не поселили, пошел гулять с собакой. Обонял ароматы раннего лета, он – читал свой собачий палимпсест, в котором, подозреваю, про судьбы мира тоже много чего сказано. Жалко, рассказать его содержание он мог бы только святым Франциску Ассизскому и Сергию Радонежскому, понимавшим, кроме букв в книгах, и бессловесные свидетельства.