Георгий Колосов – фотохудожник. О его творческом поиске наш журнал рассказал в № 1/05. Поэзия Г. Колосова – ещё одна грань его художнического дара, ещё один способ постичь и запечатлеть действие Духа Божия в мире.
Над книгой лиц
Шедевр
(Общий признак)
Художник, выстрадавший слово,
Обозначай огонь золой,
Но если истинное ново –
Всегда прозрачен первый слой.
Дойдёт до пристального глаза
Необозримой глубиной
Подозреваемый не сразу,
Едва очерченный второй.
Но адресат – во тьме столетий:
Душа далёкая одна,
Соединясь, откроет третий,
В котором вовсе нету дна.
Не сводит жизнь своих начал
К чему-то одному,
И я свой стих не сочинял,
А следовал ему.
Мы вместе вышли сквозь пролом
В темнице бытия:
На вечную свободу он,
И на минуту – я.
Над книгой лиц, всегда полуоткрытой,
Я поседею, если доживу,
Уйдя в язык рассыпанно-забытый
И внятный мне легендой наяву.
Одно лицо – изгиб игры случайный,
Другое – верный вечности привет,
И места нет надёжнее для тайны,
И тайны привлекательнее нет.
Черты – как парадоксов панорама,
Сводящих опыт к слову "не спеши"
И тонкостью, не утаившей хама,
И грубостью, не скрывшей свет души.
Голос, слова оболочка, –
Продолжение лица,
Отражающее точно,
Как творение творца,
Носа, губ и подбородка
Именные чертежи,
Сердца скрытную походку
И незримый строй души.
Лицо, не выражай эмоций,
Не оборви в душе корней,
Но где всё лжёт и продаётся,
Как мужество, окаменей.
Сдержись! Направо и налево
Не брось ни грусти, ни угроз...
Одни друзья достойны гнева,
Одна любовь достойна слёз.
Иду поперёк снегопада,
Закрывшего дольную грязь.
Свободе от зрения рада,
Незримым душа занялась.
...За снегом не видно порога,
Где, выйдя за долгую боль,
Короткая эта дорога
Однажды направится вдоль.
Есть тайна тайн на этом свете:
Младенца женщина родит,
И знание иных столетий
Глазами новыми глядит.
Науки пристальные тропы
Обходят бездну детских глаз,
Однако скольких жизней опыт
Оттуда спрашивает нас?..
И плачет маленький ребёнок,
Незрячей матери кумир,
Не узнавая из пелёнок
Её чужой и тесный мир.
А дальше – истина простая:
Пока доглядывает мать,
Он всё забудет, вырастая,
Чтоб долу дольнее отдать.
И мастерство помимо воли,
И явный дар превыше дел
Не разрешат его юдоли,
Но перейдут её предел.
...И в запредельное дерзаем,
Но жизни зримый окоём
Переступаем и не знаем,
Кому свой опыт отдаём.
Ветер тихий. Свет осенний.
Предпоследнее тепло.
Души, улицы и сени –
Всё листами занесло.
Заглянула за заборы
Любопытная луна.
...По окошку старый город
Собирает тишина.
Но когда последний ставень
Сонно скрипнул на луну,
Двое новыми устами
Надорвали тишину.
И пока в застольной дрёме
Свечка тусклая горит,
Чья-то память в старом доме
Их словами говорит.
И когда давно былое
Переплёскивает в сад,
Из него выходят двое
И листами не шуршат,
Не отбрасывают тени
И неслышно говорят,
Как осеннее цветенье,
Незнакомый их наряд.
К первым двум они заходят,
Не тревожа их уют,
И любовь свою находят,
А себя – не узнают.
Ветер тихий. Свет осенний.
Предпоследнее тепло.
Души, улицы и сени –
Всё листами занесло.
...По какому свойству крови
Нас находят в вечной мгле
Неизменные любови
На изменчивой земле?
Любовь издалека – опасная наука:
Сердечный плод её неясен для ума,
Но Литургией разрешилась мука –
Любовь не тяготят
ни скорби, ни разлука,
Ни смерть сама.
Русь
За что же ей такой венец?
Года насилия и пьянства
Преобразили наконец
Тысячелетнее пространство,
Где сквозь кровавые дожди
Невоскресимая другая
На эту горестно глядит,
Глухие слёзы исторгая.
+1
Санкт-Петербург
Напомни, потемневшая олифа,
Сменившая державу на гнездо,
Как пел петух, когда отрёкся Кифа,
Напомни – наши слёзы заодно.
Обещанная мерзость запустенья
Взошла на обетованной земле...
...А что бывает после? – Воскресенье,
Любовь, завет и Церковь на Скале!
Чудотворец
(Великорецкое свидетельство)
Не пробудившийся от блуда,
Ещё глухой к Святым Дарам,
Заходит наш народ-иуда
Из суеверия – во храм.
И даже сих, как самых близких,
Преображая в крестный ход,
Архиепископ Мир Ликийских
К Престолу Божию ведёт.
Общение
Когда беседу посетит
Взаимности капризный гений
И в неизвестность прочертит
Границы наших откровений –
О, сколь богаче наших "я"
Навстречу рвущееся слово!
Какие бездны бытия
Оно ощупывать готово!
Как совпадений и чудес
Наш вечный поиск обоюден!
Как воспаряет интерес
Над общей судорогой буден,
И эхо собственных судеб
Звучит в трагедии народной,
И нам насущнее, чем хлеб,
Картина Родины свободной.
Её божественный закон
Грозит явиться в каждой фразе...
...Назавтра памятный как сон
И бесполезный в пересказе.
...Вдали героев и вождей
Ещё встречаются в народе
Живые символы людей,
Равновеликие природе.
Где ни кола и ни двора –
Сквозь годы голода и бедствий
От них – свечение добра,
Обыкновенное, как в детстве.
Не надо страсти мне
и нежности не надо
Для искренности рук
и преданности взгляда.
Их движитель – свободная душа,
Когда, открыться встречному спеша,
Бесстрашный путь
прокладывает к сердцу,
При жизни на земле
ища единоверца.
Людского языка не зная,
Пред тем как пасть и в землю лечь,
О, как трепещет тварь иная,
Взыскуя внемлемую речь!
Не так ли ты, сосуд греховный,
Томясь утраченным венцом,
От бессловесности духовной
Трепещешь пред своим концом?
И как конец духовной жажды,
И как венец земным дарам
Хочу отпраздновать однажды
Освобождение во Храм,
Переходя под эти своды,
Уже не воздухом дышать
И дольним опытом свободы
Ничьих цепей не искушать.
Самому себе
К Преображению Господню
Я мою окна в алтаре,
И мне не верится: сегодня
Моя свобода на дворе.
И кажется: моя дорога
Тянулась сорок лишних лет,
Хотя не вовремя у Бога
Ни разу не было и нет...
Вместо творчества
Я пробую сказать наверняка
Словами ископаемой культуры.
– Безумие! Но резчикам с натуры
Господь не дал иного языка.
И... не могу привыкнуть много лет,
Как с полстроки для тающего слуха
Он Сам приоткрывает область Духа
И сводит постороннее на нет.
