Язык не является прозрачным проводником информации или нейтральным коммуникационным инструментом, он насыщен властными потоками, управляющими людьми. Язык не только отражает различные мировоззрения или образы жизни, но и управляет ими таким образом, чтобы предотвратить всякую возможность отделения какой-либо терминологии от контекста речи.
Это становится особенно очевидным на примере основной части западного дискурса об Исламе. Действительно, в обманчиво простых словах, которыми президент США Джордж Буш и премьер Великобритании Тони Блэр, например, охарактеризовали леденящую кровь катастрофу 11 сентября, можно прочитать очень многое.
"Атака", как они нам сказали, была "нападением на свободный и цивилизованный мир". Из этого следует, что у того мира, о котором они говорят, есть его антипод – рабский варварский мир, включающий в себя все, чем "мы" (т.е. "свободные и цивилизованные люди") не являемся. И Ислам нависает тусклой и мрачной громадой в этом жутком темном пространстве.
Если современный Запад динамичен, то мир Ислама оказывается застывшим, если на Западе процветает демократия и уважаются права личности, то Ислам погряз в деспотизме, полностью выдавливающем индивидуальность из общественного бытия. Если Запад строго рационален, то исламский мир является воплощением диких инстинктов, неразумности и необузданных эмоций.
Подобный подход популярен среди многих западных интеллектуалов, журналистов и академиков, которые, совсем в духе христианских миссионеров XVIII в., призывают нас распространять "наши" западные ценности "повсюду, от Бирмы до Саудовской Аравии, и от Ирака до Чечни", как этого страстно требует один из ведущих колумнистов британской газеты "Гардиан".
Ислам таким образом трансформируется в молчаливый пассивный объект, который лежит перед ними во всей своей наготе: исследованный, опробованный и "проштампованный", превращенный в "картину мира", используя терминологию известного немецкого философа Мартина Хайдеггера. Голос же самих мусульман в этом вихре комментариев и аналитики остается неуслышанным.
Отстраненные и поверхностные наблюдения европейских путешественников XIX в., представления христианских миссионеров, колониальных администраторов и генералов относительно странного образа жизни мусульманского "другого" сейчас заменены на журналистские стереотипы, а также на пояснения к ним исламоведов и так называемых экспертов. И в то время как средневековые христиане отделяли исторический успех Ислама от его доктринальных и филологических источников, которые им виделись ложными или вообще мошенническими, современные западные интеллектуалы практически единодушно связывают нынешнее упадочное состояние исламского мира с главенствующей в нем религией и системой ценностей.
Когда средневековые теологи настаивали на том, что исторические свершения мусульман не являлись подтверждением истинности их вероучения как Божественного откровения – утверждая, что Христианство являлось единственным путем ко Всевышнему – наследующие им светские ученые наших дней яростно настаивают на том, что корни отсталости исламского мира в настоящее время уходят именно в его религиозные писания.
Исключительно сложное хитросплетение социальных и политических феноменов таким образом вырывается из своего исторического контекста в попытке оформить портрет Ислама как "неполноценной", "закостеневшей" религии, религии кровожадных боевиков, прославляющей резню и агрессию против внешних врагов, при этом подавляющей меньшинства и угнетающей женщин внутри своего общества.
Даже те, кто имеет самое приблизительное представление об Исламе или не имеет его вообще, вошли на этот открытый рынок толкователей. Таким образом, на основе случайно подобранных отрывков переводов, выдернутых из контекста, не обладая знанием ни одного из основных языков мусульманского мира, и не имея представления об особенностях жизни общества в нем, эти люди без тени сомнения объявляют Ислам "варварской" религией.
Не заботясь о выполнении самых элементарных требований к проведению объективного научного исследования, части аятов из Корана вырываются ими из своего контекста и подставляются к другим цитатам для того, чтобы исказить их первоначальный смысл. Строки Корана путаются со словами Пророка (мир ему), слова о наказании грешникам и воздаянии праведникам в мире ином преподносятся как правила обращения с неверными в этом мире.
И каждый день мы вынуждены наблюдать этот отвратительный спектакль невежества, заносчивости и предубеждения, который выливается на нас из бесчисленных статей, аналитических обзоров и авторских колонок, размещенных на страницах множества газет, глянцевых журналов и академических изданий.
Аятцы Корана цитируются избирательно, без упоминаний о призывах к миру, которые практически в каждом случае следуют за поучениями о ведении справедливой вооруженной борьбы. Например, "Если они оставят вас в покое, и не станут вести с вами войну, и предложат вам мир, Бог не открывает вам пути против них" (4:90).
Не упоминаются, конечно, и аяты, составляющие основу учения Корана, в которых мусульманам предписывается уважительно обращаться с людьми другой веры. "Да не будет в религии принуждения" (2:256) – так Ислам говорит об обращении с людьми иных убеждений.
За иудеями и христианами же, о которых говорится в Коране как о "людях Книги", в Исламе вообще закреплен особый статус. Иудаизм, Христианство и Ислам рассматриваются мусульманами как части одного наследия. Их Бог является Богом Ислама, их пророки являются исламскими пророками (мир им всем).
В действительности, Ислам не только толерантен по отношению к этим религиям, поскольку толерантность подразумевает дуализм и фундаментальное отличие между субъектом и объектом толерантности. Он идентифицирует себя с Иудаизмом и Христианством и призывает своих последователей относится с уважением к пророкам и откровениям этих двух религий, а также к их последователям.
Поэтому удивительным фактом является, что в то время, как ни одна религия не сохраняла храмы иных верований и не позволяла им процветать, за исключением Ислама, именно образ последнего подвергся самому жестокому искажению и самой неверной интерпретации.
Различия в убеждениях людей, в соответствии с Кораном, не только терпимы и приемлемы для мусульман. Они даже приветствуются как одна из особенностей творения. В Коране особо отмечается: "И если бы на то была воля Божья, Он мог бы легко сделать все человечество единой общиной, но Он разделил вас, чтобы испытать вас тем, что Он даровал вам" (5:48).
Принцип, управляющий отношениями между людьми, – это, как говорится в Коране, атта’аруф, или знакомство. Обращаясь ко всему человечеству, Он настоятельно призывает: "О люди! Мы сплотили вас в племена и народы, чтобы вы могли узнать друг друга" (49:13) – не завоевывать, обращать в свою веру или подчинять, но именно для того, чтобы протянуть руки дружбы от человека к человеку.
Однако тут у многих встает закономерный вопрос: "Если мусульманское понимание отношений между людьми является таковым, то почему же на поверхности Ислама появляется столько деструктивных элементов?"
Для того, чтобы понять это ужасное явление, мы должны отказаться от той наивной прямолинейности, которая характерна для многих попыток анализа данной проблемы, использующих сугубо теологические объяснения исключительной сложности.
Сложившаяся в исламском мире крайне запутанная социополитическая ситуация, со всей ее напряженностью и противоречиями, может быть понята только при рассмотрении ее в контексте накатывающих на исламский мир волн империалистической экспансии, кризисов постколониальной государственности и реальности социального отчуждения, экономической зависимости и пришедших в упадок образовательных систем, неспособных заполнить вакуум, который образовался в результате постепенного разрушения традиционных институтов, а также маргинализации масс в политических системах мусульманских стран.
Эту ситуацию еще более усугубила политика США на Ближнем Востоке, его поддержка 34-летней незаконной оккупации Западного берега и сектора Газа и наложение особенно чувствительного для экономики Ирака эмбарго, приведшего, как утверждает исследователь Колумбийского университета Ричард Гарфилд, к смерти от 60 000 до 220 000 детей между 1991 и 1998 годами.
Поддержка Западом деспотических тоталитарных режимов, уничтожавших любые проявления свободы и удушавших любые голоса недовольства, является также одним из главных источников социальной напряженности. Именно поэтому США рассматривается многими на Ближнем Востоке в качестве основного препятствия в борьбе за реформы и установление более справедливого и адекватного политического и экономического порядка.
Действительно, очень любопытно, что чем деспотичней ближневосточный режим, тем у него имеются более тесные связи с США и его союзниками из стран Запада. Здесь поневоле задаешься вопросом, является ли такой тоталитаризм порождением Ислама, или же плодом целенаправленной политики внешних сил.
Таким образом, именно эта эгоистическая и экспансионистская политика Запада в регионе должна стать объектом пристального внимания всех тех, кто действительно хочет понять причины тех проблем, которые сегодня потрясают мусульманские страны до самых основ. К пущему ужасу журналистов и интеллектуалов, выступающих в роли "просвещенных миссионеров" нового колониализма, именно в руках западных политиков, генералов и бизнесменов находится ключ к поиску корней так называемого "исламского экстремизма", а не в текстах Корана или в хадисах Пророка (мир ему), как они не устают повторять.
Источник: Ислам РУ
