В конце восьмидесятых – начале девяностых была мода на волнистых попугайчиков, как приходит и уходит мода на собак различных пород. (Надо ли говорить, что судьба "домашних питомцев" после схлынувшего ажиотажа бывает трагична.)
В нашей семье в разное время жили пять попугаев. Всё началось с того, что мамина сослуживица, уезжая летом в отпуск, отдала нам, как сказали бы сейчас, "на передержку", своего зелёного Кешу, и мне, восьмилетней, захотелось такого же своего. Что ж, бабушкина соседка по лестничной клетке занималась разведением, и вскоре у меня появился собственный Кеша, только цвета морской волны. Его головка, шея и тонкие хрупкие крылья были точно шаль в чёрных волнах, но после того как на Кешином темечке вздыбился густой двухцветный хохолок, волны быстро сошли, вылезли, оставив птичью маковку ослепительно жёлтой. Много забавного (а то и не очень) было связано с полётами Кеши по квартире; например, он ловко вытаскивал иголки из подушечки-игольницы, висевшей на окне, и разбрасывал их по квартире.
Наш Кеша оказался девицей. Эта модница носила сиреневые серьги ромбиком, а на жёлтой шейке – ожерелье из чёрных бусинок. Мы решили выдать её замуж. Жениха купили в зоомагазине на Старом рынке, назвали Сашкой. Он был в ярко-голубой манишке, волнистом фраке, с ниткой бус и такими же серёжками-ромбами, только "лицо" белое, а не жёлтое. Кеша вела себя агрессивно, ругалась и кусалась, едва кто-то дотрагивался до прутьев клетки, но стоило взять её в руку, она тут же терялась и как-то жалобно квохтала. Саша же, оказавшись в чьей-то ладони, щипался жестоко. Он, кстати, тоже оказался девицей.
Зимой Кеша снесла два розоватых яичка (Сашу мы приобрели летом и ещё принимали его за самца). Специального "гнездового домика" у нас не было, открытое гнездо для канарейки Кешу не заинтересовало, вот она и насиживала свои скорлупки прямо на дне клетки. Помню её страдальчески зажмуренные глазки с крошечными густыми ресничками, разорванную когтями бумажную подстилку...
Между тем мода на этих птиц сходила на нет, и однажды у нас появился третий попугай, кому-то надоевший Кеша-зелёный, наконец-то самец. Кеша-морская волна прожила у нас пять лет; ей достали домик, и с тех пор она оттуда почти не выходила, всё несла и несла, всё насиживала в опилках яйца, из которых всё равно никто не вылуплялся. Думаю, это несбыточное материнство необратимо подорвало её здоровье, и летом 1993 года, в кои-то веки выбравшись на прогулку, она присела было на кухонный трёхпрограммник и тут же камнем сорвалась вниз, упала на бок, а из клювика на линолеум натекла тёмная сукровица... (А Саша снесла за свою долгую птичью жизнь всего два яйца и тут же их расклевала.)
Следующим летом дедушка моей подружки поймал у себя на даче попугайчика – голубовато-сиреневого, с белёсыми головкой и крыльями. Найдёныша, названного Катькой, торжественно водворили к нам. За всю свою жизнь у нас Катька не снесла ни единого яйца. В нашей попугаичьей родословной она оказалась последней.
Когда у нас поселился серый кот (здравствующий и поныне), птиц раз и навсегда перестали выпускать из клетки – он и так без конца на них покушался. Конечно же, обездвиженностъ сократила птичкам жизнь, ведь "по науке" домашним попугайчикам необходимо ежедневно давать полетать, а раз в неделю помещать в клетку ивовую ветку, иначе может случиться болезнь лапок.
К концу жизни у Кеши-зелёного почему-то побурела восковица (переносица) и вылезли все перья на брюшке, и однажды мы нашли на полу клетки остывшее тельце. Я взяла его через пакет, но не из брезгливости, а из-за мистического ужаса перед тайной смерти, особенно сильно ощутимого над этим крошечным тельцем. Когда умирает человек, "венец творения", – "выходит дух его", возвращаясь к Богу. А как у маленькой птички?..
Через три года голубенькая Саша перестала подниматься со дна клетки, всё клевала блестящее нелущёное просо, заменившее ей семена австралийских трав. Когда-то агрессивная, теперь она сидела внизу, на решётчатой стенке, жалобно раскрывая клювик, чёрные бусинки глаз – больные, несчастные, казалось, птичка вот-вот заплачет. Летним вечером и она окоченела на дне клетки.
Из всех наших птиц осталась одна Катька.
Всё бы ничего, да вот только совпадения: умирает птичка – случается несчастье с родными. Не стало деда, папы... Я давно боролась со своими суевериями, но тут уж ничего не могла с собой поделать. Глядя на уцелевшую Катьку, гадала: кто следующий, вернее, следующая? И я решила попробовать "уйти от судьбы".
Позвонила по двум объявлениям: "Улетели два попугайчика, серый и голубой... Улетели два волнистых попугайчика, белый и голубой. Кто знает местонахождение птиц, просьба позвонить". По первому телефону женщина ответила: "Вы знаете, наши попугайчики в тот же день вернулись!" И тогда я, презирая себя, путаясь в словах, попросила: если она любит птиц, не могла бы она приютить у себя ещё одного попугайчика, дескать, не могу его больше содержать... Моя собеседница вроде бы и готова была взять, но, узнав, что предлагается девочка, грустно отказалась. По другому телефону, поинтересовавшись, сколько птичке лет, деловито посоветовали сдать её в зоомагазин.
Я очень рада, что тогда у меня ничего не вышло, что я не превратилась в Иуду. "Мы в ответе за тех, кого приручили". Катьку вскоре забрала к себе бабушка. Через два года она умерла от болезни мозга, но при чём здесь птичка?
"Всё дышащее да хвалит Господа!" Птицы прославляют Творца своим пением, чириканьем, щебетанием. Св. Андрей, юродивый Христа ради, "пребывал вышеестественно в созерцании невидимого мира в течение двух недель" и видел: "Птиц в этих садах было бесчисленное множество... они сидели на ветках райских деревьев
и пели прекрасно" (цитирую по книге "Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова". "Слово о смерти").
В житии св. Андрея упоминаются "птицы со златовидными крыльями, белые, как снег, разнообразно испещрённые". Я уверена, что в этих неведомых нам духовных обителях собраны все жившие на земле птицы, возможно, преображённые, украшенные. Ведь братья наши меньшие, в отличие от нас, не согрешили, но пали жертвой нашего греха.
Я знаю, что где-то там затерялись и наши домашние попугайчики. Оба мои Кеши, Сашка, Катька... вся эта разноцветная волнистая братия. Господь не забывает и малых птиц, и это касается не только их земного, скоротечного бытия.
г. Щёлково,
Московская область
