В Китае сегодня как никогда актуален культ семьи и домашнего очага. Так что современный китаец охотно сочетается браком хоть на этом свете, хоть на том...
Удивительное дело, чем сильнее становится Китай, тем крепче в Поднебесной вековые традиции. В том числе и древний обычай приносить жертвы душам усопших предков. Понятно, что рост благосостояния простых граждан ведет не только к количественному увеличению даров, приносимых ушедшим в загробный мир, но и к повышению их качества. Будучи не так давно в Пекине, корреспондент "Итогов" наблюдал картину, когда в небольшом магазинчике ритуальных услуг покупатели буквально сметали с полок весьма специфическую атрибутику: бумажные макеты роскошных домов, модели дорогих автомобилей и изображения знаменитостей – от портретов председателя Мао до ныне здравствующих звезд китайской эстрады. Все эти сувениры приносятся в изобилии на могилы предков, где радостно... сжигаются.
Последний писк: приносить на кладбище и жечь бутафорские купюры. Считается, что таким образом живые родичи обеспечивают усопшим комфортное существование на небесах со всеми благами цивилизации типа лимузина, мобильника или джакузи.
Нельзя сказать, что власти КНР в восторге от этого поветрия, охватившего буквально все провинции. Китайское правительство даже разрабатывает новую редакцию законодательства о ритуальных услугах. В частности, закон запретит приносить жертвы усопшим, а тех, кто вознамерится сжигать макеты земных благ, ждет суровое наказание. Но вряд ли государственные запреты заставят людей отказаться от соблюдения традиций, тем более что в современном Китае на них делают огромные деньги, и отнюдь не бутафорские.
Мертвые души
Сейчас в Китае сверхпопулярен новый вид бизнеса, который получил большое распространение в глубинке. Предприимчивые посредники предлагают безутешным родителям, потерявшим, скажем, неженатого сына, соединить его за соответствующую плату узами брака с потенциальной невестой. Естественно, тоже усопшей. Эта операция именуется "минхунь", или посмертный брак. Ее корни – в культе поклонения предкам, согласно которому человек не умирает, а обретает как бы новое качество жизни. И родичи обязаны заботиться о нем так же, как если бы он был жив. Все это связано с традиционными китайскими воззрениями на семью и брак. Дескать, холостой человек духовно неполноценен, а значит, несчастлив. Именно поэтому многие родители, потерявшие сына-холостяка, не на шутку обеспокоены тем, что их отпрыска и в другой жизни ожидает злая судьбина. В конфуцианстве существует та кой постулат, как "чувство ответственности по отношению к сыну". Именно оно толкает родителей на нарушение всех запретов, люди полагают, что традиция "минхунь", освященная предками, важнее установлений земной власти.
Вся сложность в том, где найти ушедшую в лучший мир "вторую половинку" и как договориться с ее родственниками о проведении брачного ритуала. Дело в том, что в Китае, где испокон веку за счастье считалось рождение мальчика-наследника, в результате политики "одна семья – один ребенок" возник серьезный дефицит новорожденных девочек, а значит, и потенциальных невест. В некоторых районах КНР примерно каждый четвертый взрослый мужчина не женат. Иногда эти холостяки в складчину покупают себе одну жену на троих. Чего уж тут говорить об усопших мужчинах – невесты для них такой же дефицит.
Впрочем, предприимчивые китайцы и тут нашли выход: проблему можно разрешить с помощью выкупа невесты. Расценки зависят от реальной демографической ситуации в той или иной местности. Ведь половая диспропорция сохраняется и среди живых, и среди умерших – если женщин рождается меньше мужчин, то меньше и умирает.
В среднем семья жениха должна заплатить посреднику и родным невесты чуть более 10 тысяч юаней (1200 долларов). Это эквивалентно четырехлетнему доходу обычного китайского фермера – деньги для китайской провинции запредельные. Размах брачных церемоний также зависит от состоятельности клиентов. Обычно "молодоженов" хоронят вместе. Люди побогаче еще устраивают и свадьбу-поминки, режут поросенка или овцу для близких друзей "новобрачных". Малообеспеченные отмечают "минхунь" скромно. Будучи не в состоянии оплатить невесту, они подчас заменяют ее фигурой из соломы или глины. При этом, правда, все прекрасно понимают, что такая "соломенная жена" вряд ли принесет столько же счастья жениху, сколько "настоящая".
Сей странный бизнес создает самые разные проблемы, в том числе криминальные. Китайские СМИ все чаще стали сообщать о фактах осквернения могил с целью перепродажи тел усопших. Огромный резонанс в прессе вызвала жутковатая история женщины из городка Янцюань, которая собиралась купить тело умершей малолетней девочки, которую родственники не успели забрать из больницы. Свои преступные действия эта гражданка объяснила простодушно: мол, выполняла просьбу брата, умершего холостяком. На вопрос следователя, как же она узнала о такой просьбе, женщина ответила в том смысле, что он все время навещал ее во сне и настойчиво требовал найти ему жену.
По большому счету, все эти брачные ритуалы, как и возрождение древней традиции вечного упокоения в земле, называемые "возвращением на гору", весьма симптоматичны для современного Китая с его быстрорастущей экономикой. Дело в том, что до недавних пор в КНР, за вычетом отдаленных сельских местностей, все усопшие в обязательном порядке кремировались. Так сказать, с пролетарским аскетизмом. Исключение было сделано лишь для высших чинов страны – для них на западе Пекина открыт специальный некрополь "Гора восьми богатств". Впрочем, большинство топ-функционеров предпочитали
"идти на встречу с Марксом" через пламя. Другой вариант был выбран для самого "великого кормчего". Буквально через месяц после смерти Мао на площади Тяньаньмэнь был сооружен Дом памяти. С тех пор тело вождя покоится в хрустальном саркофаге. Но поминают его, как правило, одни лишь туристы – немногочисленным родственникам Мао закон не позволяет приходить к мавзолею в праздник Цинмин. Этот один из самых почитаемых в Китае праздников, отмечаемый 5 апреля, не является государственным. Однако после отмены коммунистических ритуалов он стал отмечаться с прежним размахом. Точно так же возродились и традиционные поминальные обряды. А значит, расцвел и связанный с ними бизнес.
Так говорил Конфуций
Любого человека, выросшего в рамках иудео-христианской цивилизации, вся китайская загробная экзотика непременно повергнет в шок. Впрочем, если исходить из контекста восточных духовных практик, ничего варварского или кощунственного в этих обычаях нет. Ибо любой китаец, пусть даже самый продвинутый, в силу своего менталитета тяготеет к древнему трансцендентному опыту духообщения.
Если заглянуть в любой современный китайский словарь, то там мы найдем понятие "цзунцзяо" – "религия". Но парадокс заключается в том, что сами китайцы вкладывают в него совсем иное понимание, нежели люди западной цивилизации. Сам термин "религия" пришел в Китай лишь в XIX веке из Японии (пожалуй, это одно из немногих заимствований у островных соседей). Первоначально этот термин служил лишь для обозначения пришлых религий – католицизма, протестантизма, православия, буддизма и ислама. Самими же китайцами религия понималась совсем в ином смысле.
"Цзунцзяо" дословно означает "учение предков", или "учение, доставшееся от предков". Всякое духовное учение в Китае основывается исключительно на попытке установить связь с предками, войти в резонанс с ними, "проникнуть в дух" или "вступить в контакте духами". У китайцев нет веры в том понимании, в каком она присутствует в западных религиях. Однако имеется "доверие" к духам предков, которые якобы активно воздействуют на земной мир. У жителей Поднебесной нет института молитвы как формы прямого обращения к Богу, как нет и самого Создателя или того, кто хотя бы приблизительно занимал его место в сакральном пространстве. Не случайно при переводе Библии на китайский пришлось прибегнуть к термину "шан-ди", то есть "высший дух", а точнее – "высший предок".
Даже понятие "общество" в сознании китайцев имеет совсем иной смысл, чем у нас. Термин "шэхуэй" дословно переводится как "собрание людей вокруг алтаря предков". Конфуций, считавший, что отношения в государстве во всем должны быть подобны отношениям в семье и говоривший: "Правитель должен быть правителем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном", всячески поощрял возникший еще до него культ предков как средство сохранения верности государству. Ибо живые, посещая могилы предков, сохраняют с ними невидимую связь. А те в свою очередь оберегают семена новой жизни и способны обеспечить благополучие живущих. В таком понимании для китайцев мир живых и мертвых – одно целое, а потому "свадьба", устраиваемая живыми для мертвых, выглядит скорее трогательно, чем дико. От иностранных туристов (в основном европейцев), толпами посещающих "Терракотовую армию" первого китайского императора Цинь Ши-хуана под Сианем или гробницы китайских императоров под Пекином, корреспонденту "Итогов" не раз приходилось слышать недоуменный вопрос: "Зачем китайцам все это понадобилось?" Жители же Поднебесной на сей провокационный вопрос отвечают важно и обстоятельно: дескать, воссоздавая из глины гигантскую армию Желтого императора, предки не столько помогали владыке вести войну на небесах, сколько защищали себя и все последующие живущие поколения от бессмертных сил зла. Нас с вами, другими словами. Вот и пойми этих китайцев...
23.10.2006
Источник: Итоги
