Особый статус

В последнее десятилетие прошлого века отношения между храмом искусства (в нашем случае – музеем) и храмом православным безоблачными назвать трудно. Знаменитый указ президента Б.Ельцина, подписанный в самом начале 90-х, о возвращении церковного имущества РПЦ, был ярким политическим жестом. Теоретически он восстанавливал историческую справедливость. Практически – поскольку создать цивилизованный механизм передачи этого имущества никто не удосужился – почти сразу породил огромное количество конфликтов. На передовой оказались музеи, ведь именно им были переданы на государственное хранение как культовые здания, так и произведения искусства. И как-то само собой выходило, что ответить за все грехи советской власти должны учреждения, чья миссия по духовному просвещению народа неоспорима, а вклад в спасение церковных ценностей неоценим. Кстати, спасибо им никто не сказал...

Сегодня полагать, что эти конфликты исчерпаны тоже преждевременно. Взять хотя бы затяжной спор между музеями Рязанского кремля и служителями церкви.

Директор Института искусствознания Александр Комеч считает, что в возникновении большинства спорных ситуаций между двумя сторонами виновато, как правило, государство. По его мнению, крайне слабо выработана политика по возвращению церковной собственности: иногда в течение 10 лет обещают вернуть здание, а служба все равно происходит в сарае рядом с прекрасным храмом. В каждом конфликтном случае надо разбираться спокойно и идти на компромисс, полагает ученый.

Иные же искусствоведы полагают, что музеи тоже понять можно – мол, "сохранили и сохранять будем". И с ними трудно не согласиться: во многих храмах, которые еще не пришли в себя после семидесятилетнего запустения, зачастую просто нет условий для бережного сохранения, дорогостоящей реставрации и должной охраны.

А вот директор Соловецкого музея Михаил Лопаткин и вовсе не рассматривает все эти проблемы как конфликт. Он утверждает, что сосуществование музея и церкви всегда было непростым – слишком они разные, – так что говорить об этом как о современной тенденции неверно.

Но пока эксперты спорят, нельзя не считаться с реальностью. А реальность такова, что на территории многих российских музеев – на тех или иных основаниях – существуют действующие православные храмы. Следовательно, можно говорить о появлении стратегии сотрудничества музея и церкви. В каждом случае – разной. ..

Путь длиною в сорок лет...

"Увы, вопросы собственности и борьба за нее иногда полностью затмевают святую духовность, которой должен жить человек, – отметил настоятель Спасо-Кижского патриаршего подворья протоиерей Николаи Озолин на "круглом столе" посвященном теме отношений музея и церкви. – Слава богу, есть счастливые способы этого избежать. На мой взгляд, Кижи служат тому замечательным примером".

Восстановление приходской жизни началось в Кижах в 90-е годы, почти после шестидесятилетнего запустения – она прервалась в 1937 году с расстрелом священника Алексея Петухова. Причем произошло это восстановление, по словам директора Ельви Аверьяновой, по инициативе самих музейных работников, которые обратились в Петрозаводскую и Карельскую епархию. "Действующая церковь в нашем заповеднике стала насущной необходимостью, – сказала она. – Наряду с местным населением (его, к сожалению, осталось очень мало), на острове живет большое количество сотрудников, которые почти круглый год оторваны от материка. Все мы вынуждены тесно взаимодействовать – как по профессиональным, так и по географическим причинам. Так что без духовной составляющей в нашем деле просто не обойтись". Именно дирекции музея принадлежал и почин по возобновлению традиции престольных праздников часовен, разбросанных по прилегающим к Кижам островам. Эти часовни тоже в ведомстве заповедника. Откликнувшись на такой призыв музейщиков, архиепископ Петрозаводский и Карельский Мануил в 1994 году провел первое архиерейское богослужение, а затем остров Кижи посетил Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. Впервые в северной глубинке, в деревенской Покровской церкви, было совершено патриаршее богослужение. В 2003 году указом Патриарха в связи с возрождением полноценной духовной жизни на острове Кижи было образовано при Спасо-Преображенском храме Патриаршее подворье. При этом у Церкви в Кижах никакой собственности нет – все принадлежит музею, который, соответственно, берет на себя материальные заботы и расходы по содержанию храмовых зданий, включая инвентарь и священные облачения. "В нашем случае государство занимается своим делом, а Церковь – своим. У меня нет ключей от храма, но это совершенно нормально", – считает отец Николай.

На логичный вопрос, не вредит ли служба состоянию уникальных икон, находящихся внутри храма, ответила Галина Фролова, художник-реставратор и сотрудник музея: "Постоянная служба в церкви не просто не вредит состоянию икон, но, напротив, продлевает их жизнь. Старинные раритеты находятся в естественных для себя условиях, что приносит их структуре только пользу. Конечно, в силу ветхости часть икон все равно пришлось заменить копиями, но это совершенно не влияет на общий облик нашего чудесного иконостаса". Оказалось, что гораздо больший вред приносят туристы, которые на своей обуви заносят в храм пыль, способную въедаться в краску и иконные оклады и разрушать их.

"Отношения наши основаны на взаимопонимании и взаимодоверии, – отметил отец Николай. – Церковь, например, прекрасно понимает, что создание музея на основе Кижского погоста в то время, когда и помыслить о возобновлении духовной жизни было невозможно, стало судьбоносным решением, которое спасло Кижи. Но возрождение молитвы в старинных намеленных стенах – необычайно трогательный и высокий момент для заповедника. Важен сам факт, что есть выбор: можно войти в храм и любоваться красотой редких старинных икон, величайших произведений мирового искусства, а можно увидеть в них пронзительные святыни и осенить себя крестным знамением" По замечаниям сотрудников музея, даже отношение туристов к кижским храмам изменилось с тех пор, когда в них возобновилась церковная жизнь. У них появилось благоговение и ощущение подлинности.

А почему бы и нет? Возможно, именно на острове, омываемом онежскими водами, и может возникнуть поистине праведная духовность. Ведь люди, живущие и работающие там, ждали этого почти сорок лет.

Свято-светское сотрудничество

Первое упоминание о деревянной "Церкви Великого Чудотворца Николы, да в пределе Иван Предтечъ, что за Москвою-рекою в Толмачах" содержится в Приходской книге Патриаршего приказа за 1625 год. Каменный храм потрясающей красоты был возведен лишь в конце XVII века.

Церковь, как и многие храмы в те времена, была закрыта практически сразу после революции, а в конце 20-х годов ее помещение передали Третьяковской галерее. К храму пристроили ряд залов и стали использовать в качестве фондохранилища, куда перенесли практически всю живопись, скульптуру и иконы, не вошедшие в состав основной экспозиции. На протяжении нескольких десятилетий храм оставался в крайне тяжелом состоянии: в начале 90-х годов он перешел в руки реставраторов без куполов и половины колокольни. После восстановления стены его были "одеты" в иконы Третьяковки, а самому зданию решили присвоить смешанный статус – положение церкви-музея. "У нас получилось замечательное место, куда можно привести туристическую группу и показать, каким должен быть настоящий храм XVII века" – рассказала Лидия Ромашкова, заместитель генерального директора по безопасности и координации вопросов сохранности музейных ценностей. Причем расписание служб, обязательных для деятельности любой церкви, деликатно не пересекается с расписанием туристических визитов. "Кстати говоря, у нас есть еще ряд характеристик, демонстрирующих половинную направленность действующей церкви, – отметила Ромашкова. – Например, в помещении храма поддерживается точно такой же искусственный климат, как и в стенах галереи. Установлена лучшая охранная сигнализация, ежедневно работают музейные смотрители. Даже настоятель – отец Николай Владимирович Соколов – человек со светским образованием (окончил Московскую консерваторию) и включен в штатное расписание как полноценный сотрудник нашего музейного комплекса"

Отдельного внимания заслуживает икона Владимирской Богоматери XII века, которая находится в храме. По мнению Ромашковой, икона такой старины не может использоваться в утилитарной среде – ей просто необходима музейная жизнь. Но, как ни удивительно, верующие имеют возможность прийти и помолиться древнейшей иконе во время службы. Оказалось, что образ помещен в герметичную капсулу из титана, витрина которого сделана из пуленепробиваемого стекла. Внутри этого "чехла" с помощью современных технологий поддерживается необходимая для экспоната температура. Кроме того, ежедневно проводится обновление воздушной среды в витрине. Единственное, чего лишены прихожане, – это возможности прикладываться к иконе, но думается, что такой "недостаток" вполне простителен.

Ни ссор, ни конфликтов, ни взаимных тяжб – тихо, мирно, как-то по-деловому музей и церковь пришли к общей цели – просвещению и одухотворению.

Музейно-церковный паритет

Церковь Казанской иконы Божьей Матери, входящая в комплекс Музея-усадьбы "Коломенское" в отличие от предыдущих примеров находится в ведении Патриархии. Интересно, что в этом великолепном памятнике архитектуры XVII века никогда не прекращалась служба – только во время войны. И облик внутри церкви остался практически таким же, каким его лицезрели царь Алексей Михайлович и его свита. Иконы, украшающие стены храма, принадлежат музею, который с уважением относится к пожеланиям настоятелей не вывозить их. Так что посетители могут любоваться работами прямо в святом месте, даром что вход туда свободный, как и в большинство действующих церквей. Да и вообще, судя по всему, между служителями церкви и работниками музея существует безмолвный паритет: не мешать друг другу жить и осуществлять свою профессиональную деятельность. Ну, например, храм не чинил никаких препятствий, когда во время общих реставрационных работ музей делал дренаж и отвод воды от фундамента здания, а также благоустраивал территорию вокруг. Музей же, в свою очередь, не навязывает храму каких-либо серьезных восстановительных работ – РПЦ сама золотит купола, а для внешних стен, по утверждению реставраторов, требуется лишь косметический ремонт. По словам сотрудников комплекса, церковь Казанской иконы Божьей Матери – это веками намеленное место и было бы крайне нетактично делать из него исключительно музейный филиал.