Седой, плешивый, с "брадой и власами, аки у апостола Петра", полунагой даже в сильные морозы, бродил он по древней Москве, претерпевая холод и голод, но никто не видел его пребывающим в унынии. "Зима хоть и люта, да сладок рай", – говаривал он, утешая других бездомных.
Шутки, прибаутки и дикий вид... Люди поначалу дивились странному человечку, но, прислушавшись к его балагурливой речи, стали замечать, что слова его непросты. Что сокрыта в них некая житейская мудрость, цена которой – пуд золота.
Тяжелые были тогда времена. Непрестанные набеги, неурожаи, глады и моры... Как тут было не затужить?! Но, слушая Максима, нельзя было не улыбнуться, не воспрять духом. "Не все по шерсти, ино и напротив. Оттерпимся, и мы люди будем: исподволь и сырые дрова загораются", – утешал он скорбящих. "За дело побьют, повинись, да пониже поклонись", – вразумлял нерадивых. Когда же кому совсем становилось невмоготу, обещал обиженным и великую награду: "Не плачь, битый, плачь, не битый! За терпение даст Бог спасение".
Призывая простых людей к терпению, ох и немилостив он был к власть имущим, ответственным за беды людей, – князьям и боярам. Бесстрашно обличал их прилюдно: "По бороде Авраам, а по делам Хам", "Божница домашна, а совесть продажна", "Всяк крестится, да не всяк молится", "Бог всякую неправду сыщет, ни Он тебя, ни ты Его не обманешь".
Только эти обличаемые и не жаловали его. Все остальные – от мала до велика – любили и уважали за правду и справедливость. Рассказывают, что, когда за молитвой Максим преставился, провожать его вышла вся Москва. Похоронили блаженного со слезами и почестями там, где он умер, – возле церкви святых Бориса и Глеба. И почти сразу же от его гроба стали свершаться удивительные исцеления. Их было так много, что была даже собрана "о святом житии Максима и чудесех его немалая книга". Но куда потом она делась, доподлинно неизвестно.
Как-то так вышло, что ко времени, когда были обретены нетленные мощи святого (1547 г.) и было установлено ему церковное празднование, рассказов о его жизни почти не сохранилось...
Через двести с лишним лет по смерти святого царица Наталья Кирилловна (мать Петра I) велела соорудить на месте Борисоглебской церкви храм во имя блаженного Максима. Какое-то время спустя усердием купцов Максима Верховитина и Максима Шаровникова старый храм разобрали, чтобы возвести на его месте новый. При этом открылись и мощи блаженного Максима. Их на время перенесли в один из соборов.
По окончании строительства храма во имя блаженного Максима мощи его вновь вернули на место. Более сорока лет их хранили в серебряной раке под роскошным балдахином. Но в 1737 году храм сгорел. Сгорела и рака с мощами. Лишь часть их, чудом уцелевшая, была помещена в кипарисовый ковчег, украшенный серебром...
В 1867 году в Максимовский храм пришла купеческая вдова заказать молебен блаженному, рассказав настоятелю, что явившийся ей во сне старец велел обратиться с молитвой к блаженному Максиму Московскому, так как в определенный день ей будет грозить большое несчастье.
Усердно помолившись, вдова стала ждать назначенного дня. Он прошел благополучно, наступила ночь, но женщина не стала отходить ко сну, ожидая несчастья. Ночью и вспыхнул пожар. Вдова немедленно разбудила всех, вызвала пожарных. Вещи и все имущество успели вынести, а подоспевшая пожарная команда сумела загасить пламя в самом начале. Сохранились рассказы и о других чудесах, явленных по молитвам к св. Максиму...
В 1930-е годы, когда Максимовская церковь была закрыта и разорена, мощи святого исчезли бесследно.
28.10.2006
Источник: Экономика и жизнь
