Для предотвращения демографической катастрофы в России, где русские сегодня вымирают быстрее других народов, надо не привлекать мигрантов, а возрождать трехпоколенчатую российскую семью и честно рассказывать подросткам, что аборт – это убийство. Об этом в интервью интернет-порталу "Интерфакс-Религия" рассказал генеральный директор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования Степан Сулакшин.
– Демографический кризис в России – одна из самых актуальных и болезненных тем сегодняшнего дня. Заметна ли какая-то динамика в его развитии в последние годы – в сторону облегчения или усугубления?
– Кризису сегодня подвержены все факторы демографического состояния: мы наблюдаем снижение рождаемости, рост смертности, сокращение продолжительности жизни. Миграционное сальдо формируется не в пользу России: из страны "утекают" мозги, а "притекают" мускулы и мозоли. Этот кризис, как выяснили наши исследования, связан с обстоятельствами как многих десятков лет, так и, в самой значительной степени, с событиями последних полутора десятилетий, форсировавшими вышеупомянутые неблагоприятные процессы. Между тем сегодня видны отдельные позитивные сигналы. Нами было введено и математически описано такое понятие, как жизненная сила страны. Этот коэффициент витальности суммирует рождаемость, смертность, продолжительность жизни, миграционное сальдо в единый показатель, свидетельствующий в пользу нарастания либо убывания населения. Если революция, голодомор, война, распад СССР, шоковая терапия, дефолт 1998 года были факторами, приводящими к резкому снижению жизненной силы страны, то были факторы и противоположного действия, например, приход Горбачева. Причем ошибочно думать, что к демографическому позитиву привел его "сухой закон", ведь в тех же странах Восточной Европы, не вводивших данный закон, также наблюдался позитив. Но Горбачев принес надежду на обновление, уход от геронтократии, от маразма, поразившего в те времена старческое Политбюро и руководство страны. Эта уверенность в будущем как демографический фактор оказалась гораздо сильнее многих материальных вещей.
К числу подобных позитивных факторов относится и проведение с 2000 года новой политики, связанной с Путиным. Это не реклама президента, а факт: прекратился спад жизненной силы, начался не очень уверенный, противоречивый, но достаточно последовательный рост, говорящий в поддержку определенных решений последнего пятилетия. В то же время важно помнить и об ответственности за то, чтобы не совершить новых ошибок, не вернуться к губительной политике, подрывавшей устои российской жизни. Да, сегодня есть оптимистичные сигналы, но в целом депопуляция не сокращается, ситуация тревожна. Ее можно исправить, если точно знать ее причины и эффективно на них воздействовать, и на эти вопросы как раз отвечают наши исследования.
– Каковы основные причины сегодняшнего продолжения депопуляции?
– Согласно распространенному мнению, основная причина – это уровень жизни. Мол, давайте дадим женщинам материальные пособия, и они с удовольствием будут рожать. В то же время проведенные междисциплинарные исследования, охватившие временной период до двух веков и опыт многих десятков стран, выявили четыре основных фактора, влияющих на демографию. Первый из них – идейно-духовное состояние человека и общества, смысл жизни, уверенность в будущем, социально-психологический тонус населения. Затем идет национальная идентичность государства, комфортность среды – скажем, в чужой стране заниматься деторождением затруднительно. Далее следует государственная политика. Как бы ни называли рождение ребенка актом личной воли и исключительно семейным делом, но воспитание и поведенческие ценности находятся в поле влияния государственных институтов. Наконец, социально-материальные условия жизни – доходы на душу населения, квадратные метры, медицинские услуги, питание – стоят на четвертом месте по значимости, этот фактор проигрывает духовному примерно в два раза. В вечной дискуссии о том, что важнее – дух или материальные условия жизни, – для России ответ является совершенно определенным. Сегодня в России наихудшие демографические показатели оказываются этнически избирательными. Люди живут в одинаковых квартирах, одинаково питаются и работают, но при этом быстрее вымирает русский народ, понесший наибольшие утраты в своих жизненных основаниях, таких, как русские традиции, православная вера. Сегодня продолжаются истерики и информационные провокации по поводу "русского фашизма", национализма, а факты таковы, что эти самые "русские националисты" вымирают в большей степени, чем остальные народы. На фронтах Великой Отечественной войны русских погибло значительно больше. И эта этническая избирательность демографического кризиса доказывает первостепенность духовных факторов, важных в жизни каждого народа, и чрезвычайную важность традиционных религий.
– Необходимо ли традиционным религиям усилить свои общественные позиции для улучшения демографической ситуации?
– Церковь и религия сумели в течение тысячелетий пронести важнейшие для человека ценности, нормы и мотивы поведения. Церковь, по большому счету, не подвержена ни конъюнктуре рыночной экономики, ни политическому давлению, она, сумев выстоять в годы безбожия и сохранить непреходящие ценности, готова сегодня отдать их обществу. Но к чему готовы общество и государство? В Конституции прописано, что религиозные объединения отделены от государства, и эта строчка никак не регламентирована. В какой степени Церковь может участвовать в воспитании, культуре, играть роль нравственной цензуры на том же телевидении? Эти вопросы необходимо уточнить на языке закона о традиционных религиях, который наш центр начал разрабатывать. Одним отделением тут не обойдешься, речь должна идти о гармоничных взаимоотношениях Церкви и общества, ибо Церковь, по нашим расчетам, является одним из самых значимых факторов российского демографического процесса, что вытекает из исторического опыта нашей страны и доказано самой жизнью. Если говорить о тех же "Основах православной культуры" – насколько эта совершенно естественная для российской, восточноправославной цивилизации дисциплина благотворно может сказаться на подрастающем поколении, настолько же необъяснимы нападки на нее. Объяснение здесь может быть лишь в одной плоскости: кому-то очень хочется продолжения российского демографического кризиса.
– В чем основные различия демографического кризиса в России и на Западе?
– Единое универсальное объяснение демографической ситуации во всех странах отсутствует. Существующая в рамках официальной демографической науки теория так называемого демографического перехода связывает старение населения и снижение рождаемости при одновременном росте продолжительности жизни со сменой общественно-производственных укладов, переходом к индустриальному и постиндустриальному обществу. Определенная достоверность этой модели имеет место, но в то же время вариативность демографической ситуации в разных странах той же Европы слишком велика, чтобы их можно было объяснить по одной схеме. Вот совершенно удивительный пример: репродуктивные показатели в европейских монархиях, пусть даже квазимонархиях, значительно выше, чем в республиках. Это доказывает важность и благотворность для общества традиционных, столетиями выработанных укладов жизни, в том числе таких, как монархия, сакральность власти. Напротив, в странах с активизированными процессами секуляризации, как Франция, демографический кризис наступает гораздо раньше. Не могу удержаться и от других примеров: в нищем воюющем Афганистане рождаемость существенно выше, чем в преуспевающих странах. На Кубе, которую представляют как мирового изгоя, продолжительность жизни выше, чем в некоторых высокоразвитых западных государствах.
– Как Вы относитесь к идее налога на бездетность?
– По формальной логике, налог всегда создает некоторый поведенческий мотив. При введении слишком большого налога на прибыль исчезает стимул для развития, частный капитал уходит из этой сферы, и наоборот. Репродуктивное поведение также является сферой, где присутствуют человеческие мотивы. Да, на эти мотивы должна в какой-то степени повлиять такая мера, как налог на бездетность, но я полагаю, что степень этого влияния будет минимальной. Существуют значительно более важные факторы, чем экономия нескольких десятков или сотен рублей при сборе такого налога, учитывая средние зарплаты сегодняшнего российского населения.
– Может ли административная ответственность за аборты стать эффективным средством борьбы с ними?
– В истории как России, так и других стран есть примеры, когда жесткие административные запреты на аборты, в том числе уголовно наказуемые, давали значительные всплески рождаемости. Да, с одной стороны, свобода женщины на выбор достойна всякого уважения, но, с другой, любая свобода без нравственной поверки превращается в антиценность. То же касается контрацептивов, программ планирования семьи. Вот парадокс новейшей российской истории: в 1990-е годы, во время сокращения населения и очевидного нарастания демографического кризиса, большие средства затрачивались на образовательные публичные проекты по так называемой программе планирования семьи, предполагавшей сокращение рождаемости и детности. В то время как эти программы создавались для слаборазвитых стран третьего мира, они актуальны в Китае, но никак не в России, которой необходимы прямо противоположные меры.
Аборт – это не только медицинская и правовая, но и моральная проблема. Если учитывать научные данные, согласно которым личность и душа человека появляются до акта рождения, становится невозможным объяснить, чем аборт отличается от убийства. Это пространство пока является полем не законченных этико-правовых решений, а морально-нравственной дискуссии и выбора человека и общества. Я сам наблюдал в США миллионные демонстрации против абортов, на Западе вопрос об отношении к человеческой жизни и ответственности за нее является одним из ключевых вопросов во время избирательных кампаний. В России этот вопрос даже не поставлен.
– А если в качестве одной из мер в данном случае создавать в рамках государственной политики сеть приютов, куда матери, желающие отказаться от ребенка, могли бы его отдавать после рождения вместо того, чтобы делать аборт? Такие программы приносили плоды в некоторых западных странах: женщины в конечном счете принимали решение самим воспитывать своих детей.
– Это очень противоречивая тема. В Румынии был опыт: когда во времена диктаторского режима ввели очень высокие пособия на детей при одновременном запрете абортов, возникла каста профессиональных рожениц, которые на этом зарабатывали. Кого они производили на свет, какова была судьба этих детей, не волновало ни их, ни общество. На мой взгляд, самый безубыточный в этом смысле фактор – создание общественного мнения, традиционных устоев у молодых людей, если каждый подросток будет понимать, что аборт – это убийство.
На рубеже XIX-XX веков православные женщины были самыми многодетными матерями среди всех конфессий Российской империи. С другой стороны, вспомним условия, в которых жили наши отцы и деды. Тогда не было даже "хрущевок", жили в коммуналках, как придется – но новое поколение поднимали. Ведь большая российская семья – это совершенно замечательное историческое изобретение. В ходе наших исследований мы вдруг увидели, что формула выживания России как цивилизации заключается в трехпоколенческой российской семье. Жизненная сила страны максимальна, когда ценности передаются в трех поколениях, от дедушки к внуку.
– Как Вы относитесь к идее решения демографической проблемы России за счет миграции?
– Для экспертов нашего Центра очевидно, что миграция проблем России не решает, а усугубляет. Конечно, миграция может считаться выходом, если Россия намерена превратиться в третьеразрядную слаборазвитую страну, занимающуюся низкоквалифицированным трудом, население которой ничего, кроме как копать руду, делать не хочет. Если же будущее России связано с экономикой знаний, образованностью, использованием интеллекта как воспроизводимого экономического ресурса, тогда нынешняя миграция оказывается для страны категорическим приговором.
Утечка мозгов происходит именно по причине разрушения страной смыслов, важных для высокообразованного, высокосоциализированного населения, которое ищет эти смыслы за рубежом. С другой стороны, мы имеем приток населения из менее развитых стран, Средней Азии, мало совместимого, прежде всего в культурном отношении, с коренным населением страны. В результате проблемы, наглядно проявившиеся в Париже, все больше дают себя знать и в наших городах, той же Кондопоге. Если довести до абсурда идею решения демографических проблем за счет миграции, начать завозить каждый год по миллиону иммигрантов, не знающих русский язык, культурно-поведенческие ценности русской культуры и народа, то в Кондопогу превратятся сначала все базары страны, что мы уже почти получили, потом – профессиональные ниши в сфере сервиса, строительства, что мы получаем постепенно. Следующей стадией будет серия этнических конфликтов, доходящих до очень неприятных и размашистых процессов. Если данную абсурдную линию проводить дальше, это будет уже не Россия, а совсем другая страна. Может быть, кто-то этого хочет, но не мы. Здесь опять вступает в действие оптимистический ресурс: если Россия продолжит начатое ею в последние годы, то есть управление такими факторами, как образование, воспитание ценностей, создание здорового образа жизни, возвращение традиционных оснований жизни, то с демографическим кризисом она смогла бы справиться самостоятельно.
Источник: Интерфакс-Религия
