У меня зазвонил телефон. – Кто говорит? – Клара Петровна Шестипалова, – представились в трубке, – преподаватель педагогического колледжа, давний читатель "Литературной газеты..." – Звонившая сделала паузу и добавила:
– А вы, как я поняла из вашей рубрики, кроме литературы преподаете в школе еще и мировую художественную культуру?
– Преподаю, – подтвердила я. – А что?
– Дело в том, что я написала по МХК учебники. Не могли бы вы их отрецензировать?
Я вздохнула, представив, что придется читать какие-то невесть откуда свалившиеся на мою голову учебники (во множественном числе!), но – делать нечего: назвался груздем, полезай в кузов.
– Хорошо, – ответила я, – где мы могли бы с вами встретиться?
– Лучше я привезу их к вам домой, – с готовностью предложила моя новая знакомая, – а то они очень тяжелые...
"Час от часу не легче!" – подумала я и обреченно продиктовала свой адрес. Клара Петровна появилась через несколько дней. Ее рукопись могла кого хочешь повергнуть в уныние: шесть увесистых пачек в папках с тесемками. "Ну, я попала!" – снова подумала я, а вслух сказала, что прочитать очень быстро не обещаю...
А спустя время, выкроив пару свободных часов, начала читать. Каково же было мое изумление и неловкость за собственную предвзятость, когда буквально через десяток страниц я поняла, что в лице автора, точнее авторов (на титульном листе рукописи значилось еще одно имя: М.П. Чередникова), имею дело с умными и тонкими собеседниками и что передо мной учебник, которого лично я давно ждала.
Я проглотила шесть рукописных томов в рекордно короткие сроки – и не потому, что нашла в них какие-то откровения в области художественной культуры (хотя, честно признаюсь, кое-что новое для себя таки вычитала), а потому, что меня увлек ход, предложенный авторами юным читателям. Отдавая мне рукопись, Клара Петровна предупредила (чтобы я, не дай бог, не приписала эту идею ей), что концепцию учебника придумала ее университетская подруга, преподаватель Ульяновского пединститута Майя Павловна Чередникова. Отчаявшись увидеть свое детище изданным, Майя Павловна переключилась на другую работу (написала и защитила докторскую диссертацию), а Клара Петровна в одиночку и, я бы сказала, вручную (у нее нет компьютера) довела начатый труд до конца.
В чем же его оригинальность?
Каждый, кто взялся преподавать мировую художественную культуру, столкнулся с одной (помимо многих других!) проблемой: разрывом, существующим между великими произведениями всех времен и народов, и теми, кому мы о них рассказываем, современными детьми.
Зачастую, слушая тебя на уроках МХК, ребенок (это видно по выражению его лица) подсознательно задается вопросом: а какое отношение лично к нему имеет этот храм или икона? Одним словом, что ему Гекуба? (Помню, как-то на уроке по Библии вдохновенно рассказывала о смысле новозаветного праздника Пасхи, заключив свой рассказ словами из Евангелия о том, что всякий верующий во Христа не умрет, но, как и Он, воскреснет и будет иметь жизнь вечную. Вдруг на последней парте взметнулась рука. "Ты что-то не понял, Петя?" – спросила я вихрастого шестиклассника. "А я (курсив мой. – И.К.) воскресну?" – выпалил Петя. Меня так тронуло это пронзительное "А я?" – что не моргнув глазом я заверила своего ученика, что и он, Петя, непременно воскреснет. М. Чередникова, на мой взгляд, нашла тот "магический кристалл", через который ребенок будет смотреть на мировую художественную культу руд руги ми глазами, – имя.
Имя – неотъемлемая часть человека. Недаром древние египтяне считали его одной из семи сущностей человека (наряду с телом, например), а шумеры понятия "имя" и "судьба" обозначали одним и тем же знаком. Все дети с младенчества знают, как их зовут, ведь имя функционально (с улыбкой вспоминаю, как мой трехлетний сын на вопрос "Как зовут вашу воспитательницу?", пожав плечами, ответил: "Никак не зовут, сама приходит..."). А вот что значит их имя, каков его, не побоюсь этого слова, сакральный смысл, откуда оно взялось и кого еще звали так же, знает далеко не каждый (и, заметим в скобках, не только ребенок). И вот на уроке мировой художественной культуры мальчик Денис, например, узнает, что, оказывается, его имя – это имя греческого бога винограда и виноделия, о котором существует множество мифов и с которым, в частности, связано возникновение театра.
Не секрет, что современная школа дает детям массу сведений (страшно сказать, у учащихся восьмого класса, чьим классным руководителем я являюсь, 18 предметов!), зачастую никак не связанных между собой и располагающихся в голове ребенка в лучшем случае "на разных полках". В учебниках К.П. Шестипаловой и М.П. Чередниковой сведения по разным предметам – истории и географии, языку и литературе – тесно увязаны, ибо повествуют об одном предмете: имени человека. Изложенные просто и увлекательно, они входят в голову и, что важнее, в душу ребенка, формируя представление о единстве мира и человечества. В конце концов сверхзадача всякого образования – дать миру человека, а не, к примеру, филолога, хотя одно не исключает другого.
Лично меня, мягко говоря, смущает крайняя рационализация современного процесса образования. (В одной школе я увидела на двери кабинета табличку "1-й "А". Филология". Знают ли первоклашки значение этого слова? И если да, то мне их искренне жаль.) Прочитанные же мной книги воспитывают именно человека, личность: рассказывая о героях и важнейших исторических событиях, местах и памятниках, учат любить свою Родину, а повествуя о чужих богах и святынях, укрепляют ребенка в чувстве родства всех со всеми, ибо порой, по-разному называясь, явления – в данном случае имена – по сути своей означают одно и то же (Иса и Иисус, Муса и Моисей, например). Замечу, что в наше время, время противостояния цивилизаций и непрекращающихся конфликтов на национальной и религиозной почве, воспитание уважения к чужой (а по сути – общей) культуре, воспитание терпимости является едва ли не первостепенной задачей. Книги учат любовно и бережно относиться к еще одной нашей святыне (которую, надо признаться, мы сдали без боя) – языку.
Тексты, которыми насыщен учебник – поэтические и прозаические, – не просто украшение книг, но, я бы сказала, их плоть и кровь: они не иллюстрируют то или иное положение, а заставляют пережить его чувственно, так как являются истинными произведениями искусства. Судите сами: античные мифы и евангельские притчи, коранические суры, стихи поэтов от Пушкина и Дельвига до Пастернака и Бродского. Да и сами книги написаны безукоризненным русским языком (большая редкость в наши дни!) – живым, образным, простым.
Просто, но не примитивно говорится в них о сложных понятиях из области литературы, искусства, философии, религиоведения. О последнем хочется сказать особо.
При том, что наша школа как часть государства отделена от Церкви, Церковь – неотъемлемая часть мира, и отсутствие элементарных представлений о ее учении и устройстве сплошь и рядом оборачивается бедой. Обсуждается вопрос, корректно ли преподавание предмета "Основы православной культуры" в такой многоконфессиональной стране, как Россия: некоторые считают, что выделять православие не стоит – нужно говорить обо всех (мировых) религиях на уроках религиоведения. Прочитанные мной книги снимают "кричащие противоречия" между "своим" и "чужим", отмечая между тем существующие между ними, как выразился А. Мень, "перегородки": повествуя об именах Мария, Иисус, Авраам, Мухаммед, авторы умно и эмоционально рассказывают о религиях и местах, откуда они пришли.
И вот такие-то книги, нужные и детям, и взрослым, книги, которые могли бы стать прекрасным подспорьем преподавателям и увлекательным семейным чтением, отвергают одно за другим издательства, выпускающие учебники. В одном, по словам Клары Петровны, ей заявили, что такие учебники не будут востребованы, в другом цинично предложили заплатить за их издание 10 000 долларов (это ей-то, преподавателю педколледжа!). И все это на фоне огромного количества издаваемой педмакулатуры (шпаргалки, решебники, безграмотные пособия для учителей) и катастрофической нехватки не просто учебников по культуре, а просто культурных учебников, написанных с любовью к предмету и, главное, к ребенку. (О настоятельной потребности в последних, кстати, говорил накануне нынешнего Дня учителя министр Фурсенко. Так, может, в его ведомстве найдутся деньги на издание этих книг?)
Кстати, Клара Петровна поведала мне и другую, не менее драматичную историю. Оказывается, она написала еще один учебник – "Литературное чтение для первого класса", которому тоже не дают путевку в жизнь. Я (Кларе Петровне со мной повезло, так как я преподаю не только МХК, но и литературу) прочла и этот учебник и считаю необходимым хотя бы пунктирно изложить историю его неиздания, ибо в этом частном случае вижу не просто нечто общее, но, как говорит герой одного анекдота, "тенденцию, однако".
Так вот, на отданный в Экспертный совет на рецензию учебник Клара Петровна получила два взаимоисключающих ответа. Один рецензент пишет, что "авторский замысел оригинален", что базовый принцип учебника – "это принцип народности, выдвинутый К.Д. Ушинским" и что учебник "нацелен на формирование у учащихся целостной картины мира", а другой, из Российской академии образования, его не приемлет, утверждая, что тема Родины, экологическое воспитание детей и расширение круга этических представлений "определили неверную идеологию учебника", ибо главной целью изучения литературы в современной школе, по мнению рецензента, является "формирование эстетического отношения к слову и только после этого (курсив мой. – ПК.) обогащение нравственного опыта школьника". (Рецензия подписана президентом РАО. Неужели и он считает тему Родины неактуальной в наши дни? Скучно жить тогда на свете, господа...) Это, собственно, то, о чем я уже говорила: воспитание филолога заслоняет, а то и вытесняет воспитание человека, гражданина.
Я уж молчу, что такой "плюрализм" по поводу одного и того же учебника сильно смахивает на шизофрению.
Но если две рецензии, как "плюс" и "минус", уничтожают друг друга, естественным было бы отдать учебник кому-то третьему. А иначе создается впечатление, что рецензенты РАО, имеющие большой вес, лоббируют либо собственные интересы, либо интересы своих коллег, авторов уже существующих учебников.
Не претендуя на роль третейского судьи, скажу, что, прочитав учебник К.П. Шестипаловой, крепко пожалела, что мои собственные ученики не первоклассники. Как уместно в книге наряду с терминами "олицетворение" и "звукопись" даны понятия "стыд" и "совесть", например. Русская литература всегда была больше, чем литература, в ней, по слову поэта, всегда были неотделимы "словесность и совесть".
Опасная тенденция современного образования (и учебников, в частности) – набить знаниями голову ребенка, не затрагивая его души. У каждого учебника свой круг понятий и сведений, а за "качество" (человека), как говорил давний персонаж А. Райкина, "никто не отвечает". Перелопатив учебники К.П. Шестипаловой, выслушав ее рассказ и просмотрев официальные бумаги, отражающие перипетии ее борьбы за свое детище, я подумала: хорошо, что Клара Петровна женщина: мужчина на ее месте давно заработал бы инфаркт. Но Клара Петровна, настоящая русская интеллигентка, не побоюсь этого слова, подвижница, слава богу, жива-здорова и надеется, что ее внук, которому сейчас четыре года, будет учиться по ее учебникам.
Думаю, внук Клары Петровны ничего не потеряет: даже если учебники изданы не будут, он прочтет их в рукописи. А вот остальные дети потеряют много (признаюсь, для своих учеников я с разрешения автора сняла ксерокопию), ибо эти книги написаны так, что о них хочется сказать словами Пушкина, адресованными А.О. Ишимовой, автору известной "Истории России в рассказах для детей": "Вот как надобно писать!" Думаю, Пушкин имел в виду "писать для детей".
ОТ РЕДАКЦИИ. Что думают об учебниках К.П. Шестипаловой в Министерстве образования и науки? И что нужно сделать, чтобы учебники эти быстрее были изданы? "ЛГ" ждет ответа от подчиненных г-на Фурсенко.
15.11.2006
Источник: Литературная газета
