О том, что убийство священника Олега Ступичкина, которое произошло в ночь перед Рождеством в поселке Нейво-Шайтанске Свердловской области, – свидетельство нравственной деградации нашего общества, в минувшие дни говорили многие, начиная с Патриарха Алексия II. Святейший в послании главе Екатеринбургской епархии заявил, что в последние годы "подобные цинизм и жестокость по отношению к священнослужителям" проявляются все чаще. В самом деле, мартиролог убитых в России с начала 90-х пастырей исчисляется уже десятками имен. Мотивы убийств были разные. В последнем случае – кража 21 иконы из храма, который восстанавливал отец Олег. Однако факт остается фактом: в стране, где Церковь все громче заявляет о своей исключительной роли и особой миссии, где президент в Рождественскую ночь отстаивает службу то в одном, то в другом провинциальном городе, где прямая трансляция праздничного богослужения из храма Христа Спасителя идет сразу по нескольким телеканалам, – профессия священника становится одной из самых опасных.
Больше всего потрясает не то, что убили еще одного пастыря доброго, отца четырех детей, не то, что это злодеяние было совершено сразу после того, как отец Олег отслужил для немногих своих прихожан вечернюю праздничную службу, даже не то, что слова "смерть" и "Рождество" в сознании никоим образом не вяжутся, но абсолютный ноль реакции со стороны общества. Да, создан фонд помощи семье убитого священника, да, информацию о том, что случилось в Нейво-Шайтанске, передали все агентства, да, представители РПЦ высказались крайне резко ("мы живем в ситуации пожара, когда каждый день, каждый месяц промедления грозит все новыми трагедиями"). Но, по большому счету, среди многодневного веселья удалого Россия не нашла сил для минуты скорби. Не задалась вопросом: "А почему такое вновь происходит – чего не происходило со сталинских времен?"
Сказанное не будет преувеличением, если вспомнить тот оглушительный резонанс, который вызвало убийство в сентябре 1990 года отца Александра Меня. Пусть протоиерей Мень пользовался широкой популярностью, а священника Ступичкина знали только в его маленьком городке, но ведь оба они – служители Божий. Видимо, за полтора десятилетия прогнило что-то в нашем королевстве, не упускающем случая лишний раз заявить о своей невероятной религиозности и о том, что чуть ли не 90% россиян – православные христиане.
Рождество и Пасху мы празднуем всем миром, но одновременно совершается процесс обмирщения Церкви. В Церковь идут не за Истиной, а чтобы, "как все – а что, мы хуже всех?", поставить свечку. И священник – если только это не высокий столичный сановник, а вот такой скромный труженик, каким был отец Олег, – в глазах общества лишается сакрального ореола, превращается в представителя одной из престижных профессий. За что убили отца Александра Меня, до сих пор не выяснено, бесспорно лишь – за то, что он был тем, кем был. А отца Олега Ступичкина – за 21 икону. Так стоит ли содрогаться от ужаса? Мало ли, сколько народу в России убивают! Такая печальная логика...
Один из парадоксов российской истории – в том, что Церковь утрачивала что-то важнейшее для человека в моменты, когда сливалась в тесных объятиях с государством – и становилась, с точки зрения обывателя, сильной. Однако "не в силе Бог, но в правде", – сказано еще святым Александром Невским. И сегодня в России, похоже, существуют две Церкви: парадная, официозная, "сильная", претендующая на почетные места во всех президиумах – и та, которой посвятил жизнь и принес себя в жертву отец Олег, в свое время отказавшийся от карьеры театрального деятеля и вместе с семьей переехавший из города в захолустье. Сначала – чтобы восстанавливать храмы, украшать резьбой иконостасы, а затем – чтобы принять на плечи тяжелый крест служения Богу и людям.
Таких людей в нашей Церкви все-таки большинство. Не важно, что труды их протекают незаметно, как бы втайне. Не важно, что они беззащитны, зачастую бесправны перед сильными мира сего. Важно – что над такими, как они, смерть не властна. След, оставляемый ими на земле, глубок. Для них – и после смертного часа – продолжается праздник Рождества.
Жаль только, что мы об этом как-то не задумываемся.
10.01.2007
Источник: Новые известия
