В России появился комитет, который берет на себя ответственность за вынесение фетв (богословско-правовых заключений) – этого важнейшего элемента жизнедеятельности мусульман. С прекращением существования аналогичного органа на заре Советской власти ничего подобного в нашей стране не было.
Идея создания такого учреждения обсуждается уже давно. Широко она была озвучена в 2005 г. на Первом Всероссийском мусульманском съезде в Нижнем Новгороде. Разработка идеи – в виде проекта формирования Совета улемов России – продолжилась и в 2006 г.
По своей сути, совет улемов (или иная организация с другим названием, но с аналогичными функциями) призван объединить интеллектуальные ресурсы разрозненных муфтиятов, мусульманской интеллигенции и "официального духовенства", "старого" и "нового" поколения исламского сообщества страны с целью вынесения фетв, решения внутренних проблем, а также ведения представительного диалога с властями.
Проблемы формирования такого органа мы обсудили с руководителем аппарата Духовного управления мусульман Нижнего Новгорода и Нижегородской области, кандидатом политических наук Дамиром Мухетдиновым – одним из разработчиков и популяризаторов идеи создания Совета улемов России.
– На состоявшемся на днях выездном заседании Совета муфтиев России (СМР) принято решение о создании Научно-богословской комиссии. Идея образования такого важного органа существует давно, но все-таки официально и широко она была озвучена и прорабатывалась именно нижегородским духовным управлением мусульман, хотя ваша роль отмечена в инициативе СМР и не была. Как Вы можете это прокомментировать?
Вы правы, необходимость выработки фетв в новых, непростых условиях существования крупных мусульманских общин и отдельных лиц в неисламской, к тому же секуляризованной среде, назрела уже давно. Однако в 1990-е гг. богословов-алимов, способных выдать такие заключения, в России просто не существовало, может быть, за единичными исключениями. К концу 1990-х – началу 2000-х гг. ситуация уже сильно изменилась: сотни молодых людей, отучившихся на шариатских факультетах в мусульманских странах, составили целый слой специалистов, реально разбирающихся в тонкостях Шариата.
Безусловно, не все из них являются Алимами с большой буквы – у кого-то не хватает знаний методов извлечения решений из Корана и Сунны, кто-то не очень хорошо владеет языками (в частности, языком межнационального общения мусульман России – русским языком), некоторые молодые люди, увы, не отвечают нужным критериям по своим личным, моральным качествам. Но не менее 15-20 имамов, неплохо разбирающихся в указанном направлении, могли бы реально начать коллективную работу по составлению фетв.
К этим молодым имамам могли бы присоединиться мусульмане со светским образованием, которые, будучи юристами, историками и журналистами, должны были бы указать российской умме оптимальные пути дальнейшего развития, приспособления к постоянно меняющемуся законодательству с учетом имевших место исторических прецедентов. Все это должно было активно освещаться в прессе.
Таков был наш план Совета улемов России. Какие-то из этих идей были позаимствованы аппаратными работниками Совета муфтиев, на основании чего родился их собственный проект вышеназванной Научно-богословской комиссии. Пожелаем ей успеха в работе...
– Согласитесь, что привязка этой комиссии к СМР слишком сужает степень ее влиятельности. Такого рода организация должна иметь максимальный охват, представлять все ведущие мусульманские структуры и сообщества (причем не только официальные, но и общественные), а не только СМР.
В нашем проекте духовные управления мусульман должны были делегировать в Совет улемов примерно треть кандидатов, другую треть представляли бы независимые от ДУМ центры или частные лица, а последнюю треть уже вошедшие члены Совета улемов должны были избрать из тех регионов, которые не оказались представленными в нем. Таким образом, охват должен был произойти и по регионам, и по ракурсу "официальные – неофициальные организации", и по мазхабам, и по нациям...
Для того, чтобы избежать излишней забюрократизированности Совета улемов, в нашем проекте он предполагался совершенно автономной организацией, связанной с СМР только номинально. С другой стороны, чтобы нынешние муфтии не чувствовали себя ущемленными в связи с функционированием Совета улемов, предполагалось, что каждый из них будет возглавлять некий попечительский или наблюдательный фонд с функциями определенного регулятора действий Совета улемов, причем возглавлять по принципу ротации.
Все эти демократические идеи, чрезвычайно необходимые в нашем российском обществе в целом, в исламской его составляющей в частности, и полностью соответствующие Сунне, должны были бы, по нашему мнению, резко поднять уровень грамотной дискуссии в мусульманском сообществе, в среде имамов. Безусловно, нельзя достичь всего и сразу, но постепенно двигаться в сторону большей открытости и меньшей номенклатурности в умме – это наш долг.
Мы считаем так: не беда, что не наш проект победил в этот раз; жизнь докажет, что бюрократическими методами насущные проблемы разрешить невозможно.
– Существенным отличием и недостатком, на мой взгляд, комиссии, о создании которой было объявлено в Саратове, по сравнению с Вашим проектом, является то, что в ней отсутствует экспертно-аналитическая палата (в проекте СМР вторая палата занимается экспертной оценкой литературы об Исламе), состоящая из "светских ученых", т.е. специалистов самого разного профиля, которые должны обеспечить улемов соответствующими материалами для вынесения фетв.
Очевидно, что без этого сделать действительно серьезное и проработанное богословско-правовое заключение невозможно. Алим (тем более российский) ведь не может всего знать, а фетвы ему предстоит выносить по самым разным поводам. Т.е. без помощи ученых у комиссии возникнут серьезные проблемы – если, конечно, она действительно собирается заниматься актуальными вопросами развития российской уммы, а не быть очередной виртуальной структурой.
Да, действительно, в проекте Научно-богословской комиссии при СМР вторая палата определена для того, чтобы цензурировать литературу по Исламу. Эта мысль никак не дает покоя некоторым работникам аппарата СМР, которые уже выдвигали не так давно нелепые инициативы о цензурировании книг на платной основе, причем за немаленькие деньги.
Я думаю, это – некая "болезнь роста", когда хочется быть Самым главным и Самым великим без реальных дел, просто по факту: несите ваши издания, мы вот вам сейчас печать поставим после оплаты, а может – и не поставим... Люди, которые выдвигают подобные идеи, не понимают, что эпоха монополии на что бы то ни было прошла.
Нет сегодня и не будет уже никогда монополии на разрешение печатания книг, на информацию и на информационное освещение тех или иных событий. Сегодня у них пока еще сохраняется монополия, скажем, на разрешение строительства мечетей в "их епархии" – но ведь это временно, тем более, когда в самой "епархии" невозможно поставить под контроль даже уже имеющиеся мечети. Все это – неверные подходы к развитию Ислама.
Мы же своим проектом просто намеревались дать некий толчок процессу грамотной трансформации исламской мысли с уровня "штанов и бороды" на уровень гуманитарных дисциплин в богословском преломлении... Вероятно, мы просто опережаем свое время, но будущее, в любом случае, – за таким подходом.
– В стратегическом плане, зачем вообще нужен нашему государству Совет улемов? Что он дает? Разве не достаточно духовных управлений мусульман?
Духовные управления выродились в административно-чиновнические структуры. Но мы не только не являемся противниками ДУМов, но, напротив, как многим хорошо известно, ратуем за сохранение этого уникального инструмента решения многих проблем нашей уммы, нашего исторического наследия, однако... Однако уровень грамотности и методы их работы нужно менять кардинально.
Сегодня мы видим, как духовные управления во многих регионах не только не решают проблемы уммы, но усугубляют их, как это наглядно видно из сложившейся ситуации в Татарстане, описанной Исламским комитетом Г.Джемаля. Государство, должно бы и хотело бы поменять стиль работы некоторых ДУМов, однако никто не хочет скандалов.
Кроме того, перед всем российским обществом поставлены четкие векторы развития – создавайте гражданское общество, будьте деятельны и активны, проявляйте хоть какой-то интерес к общественной жизни. В связи с этим государство как бы поручает самим гражданам, в т.ч. мусульманам, своей активностью решать те или иные вопросы, в т.ч. кадровые.
Мы не сторонники революций. Мы ратуем за эволюционные изменения, которые должны произойти в умме посредством повышения грамотности. Это убережет страну и общество от межконфессиональных и межнациональных распрей, от внутриобщинных столкновений. Для этого и нужен Совет улемов, который объяснит общинам и отдельным верующим: вот это в таких-то местах – радикализм и экстремизм, противоречащий Корану и Сунне; вот это – неправильное толкование аята и хадиса, где на самом деле имеется в виду совсем другое; а вот в этом случае следует поступать так-то, поскольку наш Пророк (мир ему) и сподвижники велели делать то-то.
Когда Равиль Гайнутдин или Талгат Таджутдин высказывают свое мнение по поводу каких-то ситуаций – это их личное мнение, даже и подкрепленное аятами и хадисами, которые при желании всегда можно интерпретировать иначе. А когда Совет ученых-богословов выводит фетву – это уже гораздо серьезнее, и всякий покушающийся на авторитет Корана, Сунны и иджма’ (единодушное мнение) ученых готовит себе дорогу в Ад.
Так что из соображений стабильности в обществе Совет улемов мог быть востребован не только уммой, но и Российским государством.
– Совершенно очевидно, что магистральное направление Ислама в России, как и на протяжении уже многих веков, – это ханафитско-матуридитский дискурс (за исключением Чечни, Ингушетии и Дагестана, где утвердился шафиитско-ашаритский подход). Изменить эти исторически сложившиеся реалии не получилось и не получится. Но вопрос в том: кто и как реально способен обеспечить "преломление" этих систем к современному российскому контексту?
Для начала мы должны четко обозначить, что Шариат – не застывшая в своем развитии и законсервированная законодательная система, а комплекс правовых методов, позволяющих оперативно реагировать на любые изменения в общественном строе. При этом ханафитская школа изначально строилась именно как умозрительная, рациональная, где разумной деятельности человечества уделено огромное внимание.
На определенных этапах своего развития и ханафитский мазхаб, и все другие шариатские школы претерпели периоды застоя, однако такие периоды заканчивались и начиналась бурная интеллектуальная деятельность по развитию теоретической базы исламского правоведения. В частности, один из последних всплесков в этом циклическом процессе произошел благодаря активности наших сограждан и соплеменников – российских мусульман рубежа XIX-ХХ вв.
Так что вопрос и не должен состоять в том, чтобы изменить "магистральное направление Ислама". Да, так попытались сделать разные силы с помощью финансов и учебников из других стран – но, естественно, у них ничего не получилось. Страна другая, общество другое...
При этом важно уметь отделять "зерна от плевел". Так, мне тоже довелось получать религиозное образование в Саудовской Аравии, однако я и ряд моих товарищей научились четко определять из учебного материала то, что имеет реальное отношение к российским проблемам, от того, что никоим образом нас не касается.
Например, целое направление в Шариате изучает вопросы того, что должна закрывать вуаль на лице женщины, из какого материала должны быть эта вуаль, должны ли быть при этом на женщине перчатки для закрытия кистей рук, и т.д. Еще одно подразделение изучает мужскую одежду: какие должны быть подштанники под платьем, как правильно повязать платок на голову, чтобы он не спадал во время намаза, и т.п.
Мы не имеем права сказать: это – старье, средневековье, выкиньте на свалку. Напротив – в том обществе все это актуально. Но только не у нас, в России.
Так что, отвечая на Ваш вопрос, "кто и как реально способен обеспечить "преломление" этих систем к современному российскому контексту" – отвечаю просто и без обиняков: мы, наше поколение сможем это сделать, ин ша Аллах. Рано или поздно это произойдет само собой, но важно, чтобы охват просветительским направлением Ислама был как можно шире и дошел бы до каждого мусульманина нашей страны.
– Какие проблемы, по Вашему мнению, на предмет вынесения фетвы должны быть рассмотрены прежде всего? Что волнует российских мусульман? Ответы на какие вопросы они, например, не могут найти у зарубежных улемов?
Для начала четко скажем: практически по всем отраслям быта мусульман нужны фетвы, поскольку общество радикально изменилось со времени начала ХХ века, когда у нас были настоящие богословско-правовые заключения. За последние же 15-20 лет у нас практически не было ни единой фетвы – ну, за исключением, конечно, всем известной "фетвы" СМР о причислении Т.Таджутдина к вероотступникам.
Во-первых, должны быть рассмотрены фетвы по вопросам поклонения. Приведу некоторые примеры. Можно ли во время омовения делать масх (протирание) на тонкие чулки; ведь чулки – это не носки, их так просто не снимешь... Можно ли совмещать два вечерних намаза в летнее время работающему или учащемуся, подросткам и престарелым?
Далее, вопросы социальных отношений. Кому можно давать закят, если по Шариату наши пенсионеры и обездоленные, получающие выплаты от государства, не могут быть причислены к категории фукара и масакин (к ним могут быть причислены в наших условиях только беженцы и бомжи)? Как быть с пенсионными и прочими накоплениями в банке (как известно, подавляющее большинство граждан делают эти накопления через Сбербанк), если люди воспринимают эти приходящие проценты как небольшую компенсацию постоянно обесценивающихся денег?
Далее идут вопросы коммерции, исламского банкинга, лизинга, страхования, фьючерсов и т.д. Какие-то из этих вопросов уже проработаны у зарубежных улемов, при этом некоторые из их ответов имеют всеохватывающий характер, а другие ограничены регионально или по времени – но на них можно опираться при исследовании ситуации в нашей стране. Другие же вопросы имеют значение только для наших конкретных условий, и потому либо совсем не отражены у других улемов, либо их теоретические подходы резко отличаются от нашей практики.
– В Исламе, как хорошо известно, нет церковной структуры. Все держится не на иерархии, а на авторитете того или иного человека или какой-то группы лиц. Верующий сам вправе выбирать, за кем ему следовать, кому доверять и на чьи фетвы ориентироваться.
Поэтому иного пути, кроме как создание некоего авторитетного совета улемов для структурирования российской уммы, просто нет. Духовные управления занимаются административно-хозяйственными вопросами, времени на богословско-правовую проработку актуальных вопросов у них нет.
В этой связи, на Ваш взгляд, что должен предложить российским мусульманам Совет улемов (или другая организация с аналогичными функциями), чтобы заслужить соответствующий авторитет? Что это должна быть за организация, чтобы люди апеллировали к ней, а не, например, к аналогичным структурам за рубежом?
Во-первых, только российские богословы могут и должны предложить российским мусульманам продукты, которые нам интересны. Например, это будут книги или периодические издания, или Интернет-ресуры на русском языке о Шариате через современное видение проблем.
Сегодня этим по одиночке занимаются некоторые представители нашей уммы: Шамиль Аляутдинов, у вас на Ислам.Ру, мы у себя в Нижнем. Но нужно – как раз для того, чтобы эти фетвы воспринимались большинством населения и имели авторитет в народе, – объединение, иджма’.
Во-вторых, авторитет фетве придает то, как глубоко она проработана, насколько сильны аргументы из Корана и Сунны, приводящиеся в ее пользу, и даже, как она оформлена стилистически. Все это чрезвычайно трудно сделать в одиночку – я думаю, у нас пока таких "Абу Ханиф" и "Шафи’и" еще не имеется. Коллективно все это проще: один имам лучше знает далили, другой хорошо ориентируется в фетвах арабских ученых, а третий внимательно отслеживал достижения богословов из Западной Европы и США. В любом случае, согласно аятам и хадисам, покровительство Всевышнего Аллаха всегда оказывается общине, коллективу.
Наконец, организация, которая должна заниматься фетвами, помимо собственно шариатских знаний, должна очень тонко чувствовать положение в России, проблемы наших народов и хорошо знать о реальных житейских ситуациях, чтобы теория не противоречила практике.
Важно, чтобы богословы, в первую очередь, радели об интересах простого, рядового верующего, который слаб в своих познаниях и не очень крепок в акыде (вероубеждении), но который хочет быть настоящим мусульманином. Нужно помочь ему – не отталкивать, а притягивать людей, ведь Аллах многократно говорит нам о том, что Он облегчил, а не затруднил для нас Свои законы.
И последнее – это моральный дух, обстановка крепкого имана (веры) и уверенности в своем деле. Если все эти моменты будут представлены в работе такого коллектива, я убежден: в этом случае информация о нем достаточно быстро распространится по регионам и общинам, и он завоюет авторитет среди наших мусульман.
29.01.07
Источник: Ислам.Ру
