Для большинства французов имя этого человека неразрывно связано с началом целой эпохи в истории послевоенной Франции – эпохи борьбы против нищеты, равнодушия и социального неравенства. Его называли "совестью Франции" и "Папой бедных", и при этом он слыл большим оригиналом: внимание прессы неизменно привлекали его "нонконформистские" высказывания и сама его жизнь, которую он проводил среди бездомных и бывших заключённых. Автор нескольких книг, лауреат многочисленных наград и премий, во всех смыслах незаурядная личность, аббат Пьер (1912–2007) на протяжении долгих лет побивал все рейтинги популярности у себя на родине, превосходя в этом "самого Зидана".
Монах, священник, участник Движения Сопротивления, депутат парламента и, наконец, основатель общины "Эммаус" – вот главные этапы его пути, его служения.
Мальчик из обеспеченной и глубоко религиозной лионской семьи уже в юном возрасте столкнулся с картинами нищеты, когда вместе с отцом по воскресеньям помогал бездомным. Молодой Анри Огюст Груэ – таково его настоящее имя – мечтает стать миссионером. Он получает образование у францисканцев и иезуитов. В девятнадцать лет Анри открывает для себя святого Франциска Ассизского. Вдохновлённый его духовным подвигом, он совершает паломничество в Ассизи и вскоре делает свой выбор.
Раздав бедным свою часть наследства, Анри Груэ поступает в монастырь францисканцев (капуцинов). Семь лет, которые он проведёт там, он назовёт потом "незаменимым временем благодати, настоящего внутреннего счастья", без которого, по его словам, он не смог бы прожить те "безумные пятьдесят лет", что ему ещё предстояли. В монастыре Анри получает философское и богословское образование. Однако по причине слабого здоровья он, следуя совету своего друга и духовника Анри де Любака, покидает стены обители.
В 1938 г. Груэ принимает рукоположение и становится викарным священником в Гренобле, а позже – и капелланом в детском приюте. Когда началась война, его на короткое время призывают в армию в чине младшего офицера. После оккупации Франции германскими войсками он уходит в Сопротивление. Молодой викарий организует подполье и помогает местным евреям скрываться от нацистских преследований, переправляя их в Швейцарию. Тогда и появилась у него подпольная кличка, ставшая впоследствии его вторым именем, – аббат Пьер.
Когда война закончилась, аббат Пьер уходит в политику. Опыт Сопротивления убедил его в том, что первая задача христианина – делать всё возможное для предотвращения насилия. Он вступает в ряды народно-республиканского движения, зародившегося в католической среде ещё до Второй мировой, и по предложению генерала де Голля и кардинала Сюарда становится депутатом французского парламента.
Его общественно-политическая деятельность оказалась плодотворной. Вместе с британским врачом Джоном Бойдом Орром, удостоенным впоследствии Нобелевской премии мира, аббат Пьер создаёт "Универсальное движение за мировую конфедерацию". Однако неуёмный темперамент, желание всё делать самому влекут его на улицу – туда, где массы бездомных, безработных, потерянных людей ждут от него реальной помощи. На своё депутатское жалованье он покупает для них полуразрушенный дом в предместье Парижа, который станет первым камнем в создании общины "Эммаус". Подобно тому как воскресший Христос открылся своим спутникам близ Эммауса после преломления хлеба, так и жизнь в общине – по замыслу её основателя – должна открывать Христа тем, кто после долгих лет, проведённых в тюрьме или на улице, хочет вновь обрести утраченное достоинство. Обрести через служение братьям. В общине люди вместе зарабатывают на жизнь починкой старой мебели и предметов, зачастую найденных на свалке. Сегодня основанное им движение действует в 41 стране мира. Только во Франции открыто 115 отделений этой организации.
В 1951 г. аббат Пьер оставляет парламентскую деятельность и целиком посвящает себя служению бедным. Он предаёт гласности каждый известный ему случай человеческой беды. В суровую зиму 1953/54 гг. аббат Пьер находится среди тех, кто требует от парламента миллиард франков на нужды бездомных. В тот самый день, когда сенат проголосовал против выделения этих средств, к нему пришёл человек, у которого ночью в фургончике, где он жил, умер от холода ребёнок. Аббат через газету "Фигаро" приглашает министра реконструкции и жилья на похороны младенца. Об этом событии начинает говорить пресса. За воскресной Мессой священник обращается к прихожанам с просьбой помочь собрать деньги на спасение бездомных. Собранных средств оказывается достаточно, чтобы снять для них гостиницу. Сотни людей приносят туда кто что может – тёплую одежду, еду, одеяла...
1 февраля 1954 г. по "Радио Люксембург" аббат Пьер обращается к соотечественникам со своим знаменитым призывом к "восстанию доброты": "На помощь, друзья! Этой ночью в Париже на Севастопольском бульваре от холода умерла женщина. В руках она держала приказ о выселении из дома: ей нечем было заплатить за жильё". Двадцать тысяч человек откликнулось на его призыв. В течение месяца удаётся собрать деньги, на которые, по примеру гостиницы "Rochester", открываются и другие центры для бездомных в крупных городах. Спасение от холода находят сотни семей.
В церкви, в мэрии, по радио и в газетах, на улице – везде аббат Пьер говорит о бездомных. Он рассказывал потом: "Шок от того, что священник, к тому же получивший орден Почётного Легиона за участие в Сопротивлении, бывший депутат, живёт среди жуликов и вышедших из тюрьмы уголовников и требует строить дома для лишённых крова семей, был настолько велик, что Франция зашевелилась". Популярность его в тот момент находится на пике. "Если бы тогда вы решили взять власть, никакая сила не смогла бы этому помешать", – признавался ему позже один из министров. Спустя много лет о событиях тех дней был снят фильм.
На вопрос журналиста, что бы он сделал в первую очередь, если бы был президентом республики, аббат Пьер, не сомневаясь, отвечает: "Мобилизовал бы народ, общественные силы на то, чтобы переселить два миллиона семей". Но его место не во власти. Отныне он будет открывать дома для бедных повсюду в мире. В поиске денег для помощи обездоленным он объездил Европу. Его страстный призыв, обращённый к политикам разных стран, позволил открыть сотни таких домов.
Человек Евангелия – так отзывалось о нём большинство людей. Видимо, секрет обаяния этого человека, в течение пятидесяти лет не сходившего с арены социально-политических дискуссий, крылся в неприятии им половинчатых решений, в цельности его личности и предельной искренности с самим собой и с другими.
В 2005 г. в свет выходит его книга "Боже мой... Почему?", несколько страниц которой тут же становятся объектом пристального внимания журналистов, падких на сенсации. На них престарелый священник признаётся, что нарушал обет безбрачия, ставит под сомнение запрет на рукоположение женщин и женатых священников и высказывается в пользу признания гомосексуальных союзов. "Мы не были согласны со всеми его позициями. Его последняя книга вызвала много споров. Я лично всё высказал ему напрямую. Но всё это невозможно поставить рядом с его качествами человека – истинного брата в евангельском смысле слова", – сказал Генеральный секретарь епископской конференции Франции, узнав о смерти аббата Пьера.
Как бы то ни было, аббат Пьер, несомненно, принадлежал к той категории "пророков" нашего времени, которые не боялись возвысить свой голос в защиту слабых и обездоленных, напоминая обществу о справедливости. Пророк не идёт на компромисс с совестью – он говорит о том, о чём другие стараются молчать, и ставит под сомнение то, что многим кажется очевидным. "Пророк" современности – это ещё и лицо журнальных обложек и телеэкрана, и некоторые СМИ этим охотно пользовались, противопоставляя аббата Пьера официальной Церкви. Она и вправду не всегда хвалила его, однако никогда не отвергала.
Аббат Пьер был одним из тех, кто не умел любить всё человечество. Он любил человека – конкретного бедняка, того, в ком отражался для него лик страдающего Христа. "Если гнев не просыпается в нас, когда мы видим, как над другими глумятся, как их эксплуатируют и унижают, – ясно, что мы их не любим", – говорил он. И ещё: ы"Я не "верю в Бога" и не "верую в Бога". Я верую в того Бога, Который есть Любовь, вопреки всему, что, казалось бы, это отрицает. Быть Любовью – в этом состоит Его Бытие, Его природа".
Многие видели в этом священнике марксиста, считали его христианство выхолощенным, слишком "социальным". Поспешная характеристика человека, чей внутренний путь понять не просто. Один из друзей так отозвался о нём: "Аббат Пьер был в первую очередь священником. Что-то сближало его с Франциском Ассизским: "Бог есть, и этого мне довольно!" – вот источник его внутренней силы. Он вовсе не был сумасшедшим: священство – с одной стороны, общественная жизнь – с другой..." По мнению историка Филиппа Левиана, аббат Пьер не был чужд Церкви, призвание которой – проповедовать Христа бедным. В этом он вполне согласуется с традицией святого Викентия де Поля и стоит ближе к французской духовной школе, нежели к марксизму. Святой Викентий умел находить поддержку при королевском дворе, аббат Пьер – в СМИ.
"Вся Франция скорбит" – такова была реакция Жака Ширака на известие о кончине аббата Пьера. Франция потеряла "великого человека, совесть, воплощение добродетели". "Он показал всем нам дорогу к обездоленным, путь индивидуального и коллективного великодушия. Его будет не хватать французам", – сказал о нём премьер-министр Франции Доминик де Вильпен.
На траурной Мессе, проходившей в соборе Нотр-Дам в Париже, архиепископ Лионский кардинал Филипп Барбарен отметил, что "до самого конца своего пути – несмотря на свою огромную популярность – аббат Пьер оставался бедным, и поэтому никто не мог усомниться в его искренности". "Святейший Отец благодарен за его деятельность в пользу беднейших людей, через которую он свидетельствовал о милосердии Христа", – говорилось в послании госсекретаря Ватикана кардинала Тарчизио Бертоне.
Аббата Пьера провожали в последний путь многочисленные иерархи Католической Церкви, представители других религий и христианских конфессий, а также президент Французской Республики Жак Ширак, члены правительства и парламента. И ещё десятки тысяч человек у мониторов, установленных на площади перед собором. В их числе было немало тех, кому он когда-то помог.
В последние годы своей жизни аббат Пьер часто повторял слова святого Франциска: "Хвала Тебе, Господи, за сестру нашу телесную смерть, которой не избежит никто из живущих". Он признавался, что конец земной жизни связан для него больше со встречей, чем с разлукой, и добавлял: "Я живу, с нетерпением ожидая смерти. Есть две вещи в жизни, которые нужно не упустить: любовь и смерть". †
Неиспепеляющее сияние света
Аббат Пьер
Зачем жить?
Меня часто спрашивают: какова цель жизни?
Несмотря на всю абсурдность вопроса, у меня, тем не менее, есть на него ответ с тех пор, как, будучи молодым монахом-капуцином, я встретил Бога в молитве. С трепетом и смятением, но с убеждённостью сердца и веры я отвечаю: эта цель – научиться любить.
Любить – это значит, что, когда ты счастлив, счастлив и я. И если ты несчастен или страдаешь – мне больно.
Только и всего. Так что жизнь, отвечаю я, – это немного свободного времени, данного нам для того, чтобы научиться любить, твёрдо зная при этом, что придётся бороться со злом.
Встреча на заре
Нередко мне задают вопрос: "Как вам удалось всё выдержать на протяжении такой нелёгкой, по мнению многих, жизни?" Все силы, отданные мной ради бедных, та деятельность, которую я вёл по всему миру, все эти изнуряющие битвы, которые приходилось вести, были возможны лишь потому, что в годы моей монашеской жизни я стяжал дух молитвы. Много часов днём и ночью я проводил, погрузившись в созерцание неизъяснимой тайны Бога, Бога – Который есть Любовь. Это поклонение, это неиспепеляющее сияние света, как я люблю говорить, стало с тех пор, незаметно для меня самого, основой, дыханием моей жизни.
Даже среди работы я живу в этом состоянии молитвы, в этом молчаливом сердечном единении с Предвечным.
Когда я уезжаю из Нормандии, где живу в доме для престарелых "эммаусских" спутников, я останавливаюсь в окрестностях Парижа, на десятом этаже высотного дома. Оттуда передо мной открывается великолепный вид на Париж. Под моими окнами проходит автомобильная дорога, ведущая в город, и по вечерам я вижу тысячи фар от машин, двигающихся по ней в обе стороны, не говоря уже о сотнях тысяч огней городских окон! Сколько раз по ночам молился я перед этим окном с мыслью: "Боже мой! Какое бесчисленное переплетение горя и счастья, детского смеха и страдания больных, радостей влюблённых и тоски одиночества!" Когда я один, я служу Мессу перед этим окном, отверстым в людское море. Сквозь этот витраж я созерцаю всю человеческую боль и радость. Это – моя Церковь. Здесь мои братья, все те, за кого приношу я евхаристическую жертву.
Я люблю размышлять об этой великой тайне Иисуса, отдающего Себя в маленьком кусочке хлеба. В Евхаристии Иисус присутствует не таким, каким каждый день нам представляют Его Евангелия. В ней Он такой, какой Он теперь, – воскресший. И моя вера знает: Он здесь, в Своём прославленном теле, присутствует в этом освящённом Хлебе. Через него я могу легче всего приблизиться, прикоснуться к Нему, ощутить Его присутствие и не быть ослеплённым Его светом, уничтоженным Его славой...
Ведь я всего лишь измождённый священник, который слагает пред Иисусом своё бремя со словами: "Освободи меня, мне это не под силу".
Навстречу...
"Смерть – это как долго откладывавшаяся встреча с другом"...
Я всегда смотрю на смерть так. Если посчитать, сколько раз я мог умереть, то я вправе сказать, что Иисус – тот самый Друг – уже не раз давал мне пережить репетицию предстоящего свидания. Но это не страшно – я каждый день продолжаю надеяться на эту долгожданную для меня встречу.
В связи со смертью говорят о разлуке. Если те, кто остаётся, её переживают именно так, то для умершего всё иначе! Для него смерть – это, прежде всего, находящееся за пределами всякого представления счастье от фантастической встречи с Богом, с ангелами, с миллиардами людей, живших на этой земле! Да, смерть может быть удивительным моментом жизни...
Я убеждён, что в жизни есть две главные вещи – две вещи, которые ни за что нельзя упустить: любовь и смерть...
Об этом я уже говорил: человечество делится не на "верующих" и "неверующих", а на "самодостаточных" и "участливых". На тех, кто отворачивается от страданий других, и тех, кто готов их разделить. Как среди "верующих" есть люди "самодостаточные", так и среди "неверующих" есть "участливые".
Вечная жизнь начинается не после смерти. Она начинается сейчас, в этой жизни, в том выборе, который мы каждый день делаем: довольствоваться собой или идти навстречу радости и горю других. Богу не придётся судить нас – нашим судом будет тот момент полного озарения, когда каждый увидит себя таким, каким он себя сделал, – самодостаточным или причастным другим. Человек будет, уже есть, свой собственный судья.
Давайте не мечтать о жизни – давайте её строить. Не стоит довольствоваться словами – нужно любить. И когда мы наконец выйдем из тени времени, наше сердце будет гореть, ибо тогда оно приблизится к Источнику всякой Любви.
