Закончившиеся на прошлой неделе юбилейные XV Рождественские чтения показали, что формат этой международной конференции окончательно сложился: два дня пленарных заседаний, когда на трибуне поочередно меняются известные публике иерархи, чиновники, политики, деятели науки и образования (хотя случаются и неожиданности: в этом году такой неожиданностью стало появление Михаила Леонтьева с докладом "Новая элита и новые ценности", в котором он в общих чертах повторил мечтания Станислава Белковского трехгодичной давности). А потом еще два дня работы по направлениям – столь многочисленным, что охватить их все невозможно (достаточно сказать, что на прошлой конференции было прочитано 1200 докладов), хотя и тут образовались островки стабильности: где протоиерей Владимир Воробьев – там споры о теологии в высшей школе; где игумен Петр (Мещеринов) – там всегда острый и нелицеприятный разговор о проблемах церковного служения; где ответственный секретарь "Церковного вестника" Сергей Чапнин – там горячее обсуждение СМИ и массовой культуры (на этот раз профессор СпбДА прот. Георгий Митрофанов и искусствовед и преподаватель ф-та журналистики МГУ Анна Новикова анализировали фильм "Остров" – с точки зрения массовой культуры, с одной стороны, и задач церковной миссии, с другой); где пресс-секретарь Союза православных граждан Кирилл Фролов – там что-нибудь никак не меньше, чем "Глобальные аспекты православной миссии" (хорошо если без гневных петиций папе Римскому, тут же на коленке и написанных); ну а где Алла Валентиновна Бородина – там откровенный пиар ее учебников по ОПК (а куда деваться? Алла Валентиновна теперь главный редактор издательства "Основы православной культуры", и 17 из 24-х позиций издательского каталога занимают ее пособия).
Ну и, конечно, главный вопрос, как всегда, именно эти самые Основы православной культуры. Редко кто из докладчиков на пленарных заседаниях смог обойтись без упоминания предмета и констатации его важности, буквально незаменимости для школьников. Однако накал борьбы за ОПК явно остывает. Даже выход на трибуну министра науки и образования Андрея Фурсенко, до сих пор вызывавшего у поборников ОПК идиосинкразию, на сей раз был встречен едва ли не сочувственными аплодисментами. Да и странно было бы, если б не остывал: ОПК широко преподается, уже возник рынок всевозможных пособий (один только Институт экспертизы образовательных программ под руководством иеромонаха Киприана (Ященко) собрал 800 разработок и издал 50 учебников), и учителям (за редким исключением) приходится сталкиваться не с противодействием чиновников, а совсем с другими трудностями.
Их чаяния по-прежнему лежат не в миссионерской, а в воспитательной плоскости. "Главное – зерно заронить, воспитать стержень, дети потом будут смотреть тот же телевизор и понимать, вот это хорошо, а это плохо. Будут ли они в церковь ходить поклоны бить, это уже второй вопрос. Но хотелось бы чистых отношений", – поделилась своими мыслями директор школы из Переславля-Залесского Евгения Викторовна. Она не сторонница обязательного преподавания ОПК, но считает, что "разрешительную" процедуру нужно упростить – уж очень много условностей. "В школе есть дети, желающие посещать ОПК, а родители заявления не пишут. Раньше с 14 лет, когда ребенок получал паспорт, он имел право без согласия родителей посещать предмет, а теперь и после 14 лет требуют согласия родителей. Вопрос: а почему на другой элективный курс не спрашивают такого же заявления? Чего испугались-то, ребята, чего испугались-то?" Вообще, если послушать участников конференции, то главная помеха в воспитательном процессе – родители, причем не только в общеобразовательных, но и в приходских школах, и в православных гимназиях.
Говорит Ольга, преподаватель воскресной школы из Казани (школе 12 лет, она была одной из первых ее учениц, потом училась в Оренбургском духовном училище, преподает 4-й год):
– У нас сейчас около 60-ти детей, 4 группы, многие дети сами приходят, занимаются с удовольствием. А с родителями большая проблема: сколько раз мы назначали родительское собрание, иногда так надо что-то обсудить – очень мало кто приходит.
Молоденькая учительница православной гимназии в одной из центральных областей ("Ой, не пишите моего имени, меня директор казнит"; гимназию финансирует региональное министерство образования, родители доплачивают небольшую сумму на питание учителей):
– Желающих поступать много, в этом году даже хотели ввести два параллельных первых класса, но и отсев большой – ученики и родители не выдерживают. Им сначала кажется, ах, православие, здорово, им теперь будет и то и се, а когда выясняется, что нужно что-то с собой делать, учиться многим вещам – начинаются протесты.
Преподаватель ОПК в одной из школ Нижнего Тагила (преподает с 2001 года по программе А. Камкина и И. Кузьмина "Истоки", кстати, судя по отзывам, едва ли не самой популярной среди учителей: культурологический курс охватывает с 1-го по 8-й класс и хорошо методически обеспечен):
– Когда я на родительском собрании предлагаю папам и мамам назвать добродетели, которые мы вместе должны воспитать в детях, с них семь потов сойдет, прежде чем они хоть что-нибудь вспомнят. И трудности у нас в основном с родителями, а не с детьми. В средней школе они взбунтовались и сказали: мы не хотим "Истоки", это уже не входит в учебный план! Пришлось организовать для них активные занятия: как детей, усаживали их за парту, вели урок, некоторые потом даже плакали и говорили, спасибо вам. В результате продолжаем программу. Но это абсолютно естественные протесты, родители – люди, воспитанные определенной системой. Допустим, мы затрагиваем тему сквернословия. Ребенок приходит домой и говорит: папа, а ругаться нельзя. Какому папе это понравится? Если вспомнить Толстого, то воспитание детей – это еще и самовоспитание. А это сейчас очень большой дефицит среди наших взрослых. Мы легко идем на поводу массовой культуры, массовых настроений, а глубокая работа над собой – удел немногих. Массовое сознание протестует против внутренней работы и против изменения себя.
Учителя, конечно, максималисты, им можно было бы возразить, что "глубокая работа над собой" всегда удел немногих, но не говорят ли их жалобы о том, что общество сегодня не готово воспринимать никакие ценности? А может, восприятию православия как ценности мешает системное навязывание его в качестве идеологии? Ведь как бы ни уговаривал публику митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, что мы живем в эпоху постмодерна, характеризующуюся полным исчезновением идеологий, когда на сцене перед презентацией церковно-государственной (!) программы "Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России" появляются дети и вместо "Взвейтесь кострами" неуверенно затягивают "Царю небесный", никаких других ассоциаций не возникает.
Выступление заместителя генерального прокурора Александра Звягинцева, правда, недвусмысленно свидетельствовало о том, что церковь не может претендовать на большую политику. В отличие от бывшего генпрокурора Владимира Устинова (который и теперь присутствовал на первом пленарном заседании, но речей не произносил) Александр Звягинцев цитировал не Евангелие, а философа Ивана Ильина, и упирал не на совесть, ищущую опору вне пределов земного бытия, а на соблюдение вполне земного закона, сетуя по поводу того, что правосознание в России на нуле. То есть вполне ясно дал понять, кто кому будет пристраиваться в хвост.
Но что политика! Если верить представителям патриархии, не церковное это дело. Гораздо важнее то, что Рождественские чтения не оставили сомнений – церковь может твердо рассчитывать на государственную поддержку. Об этом говорило многое: и замаячивший компромисс между Министерством образования и православной общественностью (Фурсенко обещал сохранить право регионов включать в школьную программу духовно-нравственные предметы, более того, обещал учитывать мнение религиозных организаций при создании новых гуманитарных государственных стандартов), и упомянутая уже церковно-государственная программа "Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России", которой руководят архиепископ Верейский Евгений (ректор Московской духовной академии) и министр культуры Александр Соколов. Программа, презентация которой прошла в здании Академии наук, включает в себя научные, образовательные, кинематографические, информационно-издательские, культурологические и социальные проекты – замах нешуточный. В области информационно-издательской министерство уже взяло на себя финансирование портала "Религия и СМИ", в рамках программы прошел кинофестиваль "Лучезарный ангел" (ноябрь 2006) и выставка "Божий мир глазами ребенка", при МДА организованы курсы для преподавателей православной культуры (во всех объявлениях о курсах, правда, говорится, что они проводятся на пожертвования учащихся), но вот дальнейшие планы пока весьма туманны. Во всяком случае, на презентации конкретики избегали.
Вокруг Большого зала Академии наук бродили студенты Московской юридической академии, привлеченные в качестве помощников (на Чтениях в этот раз вообще было очень много молодежи, причем не только всяческой обслуги, а просто студентов, пришедших из любопытства, или приведенных друзьями, уже встроившимися в систему православного образования). Я поинтересовалась, как подрастающее поколение оценивает перспективы духовно-нравственной программы. "Нужно развивать свои традиции, – решительно сказал Александр. – У нас много праздников хороших забыто, тот же праздник 14 февраля многие празднуют, день Св. Валентина, который католический, а не православный. Значит, нужно возрождать свое. Сейчас даже некоторые иностранцы приезжают в Россию, потому что хотят чего-то исконно русского, они просто счастливы попасть на масленицу, например, но, в общем-то, ничего другого они не видят, одни матрешки кругом". Максим в действенность программы не верит: "Думаю, эта программа будет полезной только для тех, кто сюда пришел, для чиновников и священнослужителей. Надо со всем народом такие проекты обсуждать, а не просто так внутри, собрались и поговорили, мнение народа – самое главное".
Слово за народом.
Источник: Ежедневный Журнал
