Сегодня, 23 марта, состоится вручение последней (а также старейшей) кинопремии сезона – "Ники". С высокой вероятностью приз за лучший фильм года достанется "Острову" Павла Лунгина (7 номинаций), уже отмеченному в том же качестве премией-конкурентом "Золотым орлом"
ОТДЕЛ КУЛЬТУРЫ
Фильм о монахе, замаливающем былой грех чудотворством (то ли юродивом, то ли святом), вызвал небывалый резонанс. "Остров" хвалили, хотя не всегда могли сформулировать, чем он хорош. Его и ругали, хотя боязно было сказать напрямую, что в нем фальшивого. Сегодня, если не случится чуда и приз за лучшую картину года не унесут претенденты, обладающие меньшим числом номинаций ("Изображая жертву" и "Андерсен. Жизнь без любви" – по 5 номинаций, "Живой" и "Свободное плавание" – по 4), "Ника" окончательно подтвердит: "Остров" – если не лучший, то наверняка главный российский фильм сезона. "Московские новости" подводят итог дискуссиям о феномене "Острова".
Pro
Алена Шумакова, отборщик Венецианского фестиваля, консультант по странам бывшего СССР:
– Когда мы с директором фестиваля Марко Мюллером остановили свой выбор на "Острове", то нас больше всего поразила не тема православного возрождения, а игра Мамонова, в которой внутренний пейзаж актера сочетается с пейзажем внешним. Православная тема у зрителей в Венеции вызвала не то чтобы недоверие, но недоумение – прежде всего из-за невежества в отношении православных доктрин. Зато Ватикан был в восторге. "Остров" был сразу же приглашен на предпасхальный апрельский фестиваль "Кино и духовность", который спонсирует Ватикан.
Была в фильме какая-то православная магия, которая заставила нас в него поверить. Закрывая им Венецианский фестиваль, мы будто закрывали его заклятием демонов, изгнанием бесов. Нам это показалось символичным.
Юлий Гусман, основатель и руководитель премии "Ника":
– Я уже рассказывал Павлу Лунгину, моему старинному приятелю, что когда "Остров" должны были показывать в первый раз на "Кинотавре", я шел, испытывая чувство долга. Темы покаяния и очищения мне казались тяжелыми и слишком серьезными для окружающей меня сочинской природы, теплого моря и большого количества черешни на столе. Чтобы избежать пересудов, я сел специально в дальнюю ложу, с тихой надеждой слинять, если будет совсем невмоготу.
Поначалу фильм ничем меня не затронул. А потом я вошел в эту природу, в эту странную действительность, блистательно снятую безвременно ушедшим оператором Андреем Жегаловым, посмотрел на этого Мамонова – человека совсем не моей группы крови, и, будто загипнотизированный, остался страдать и переживать до конца. Мне было интересно и тяжело, мне было светло и очень хорошо на душе. Я не большой знаток тех мотивов, идей и поступков, которые описывает "Остров", но равнодушным этот фильм не оставит никого, даже в наше циничное время. Миллионы его посмотрели, в том числе молодых людей. До тех пор они, возможно, не задумывались ни о Боге, ни о судьбе, ни о вере, ни о совести, ни о милосердии. А теперь восприняли эту картину как ответ на какие-то свои вопросы и мучения. И это самое дорогое, что принес нам фильм Павла Лунгина "Остров".
Contra
Алексей Герман-старший, кинорежиссер:
– Приход человека к Богу, а современного "совка" к религии – процесс долгий и мучительный для нас, для "совков". Я исключаю, конечно, детишек малых, с рождения воспитанных в вере. Вовсе не верующих людей не бывает. В какой-то момент верят все. Даже самые-самые атеисты. Но в России возвращение к религии принимает массовый, истерический характер. Для одних крестик – красиво, для других – опознаватель свой-чужой.
Крестиков – пуды, а кровь в больницы не сдают. На бомжей, калек и нищих собирают ничтожно. Россия делается церковным государством, и это хорошо. Но как в любой огромной общественной компании нужны агитационные материалы. В данной компании к изготовлению этих агитационных материалов должны прийти талантливые некорыстные люди. Я давно знаю Лунгина, как блестящего интеллигентного человека. Но то, что получилось из картины "Остров", – типичный "госзаказ", снятый с холодной головой и холодными руками. Мамонов вообще не играет покаяние, будто он не погубил человеческую душу, а облагодетельствовал нас переходом в монашество. Эта заметка не статья, но мог ли молодой Лунгин в страшном сне представить, что так снимет сцену изгнания дьявола? Или мальчика с больными ногами, который встал и пошел. Картины Тарковского по сути все религиозны, не только "Рублев", но сняты человеком с израненной душой, глубоко страдающим и, кстати, глубоко верующим. Но ничего этого в холодной небрежно исполненной картине "Остров" нет, кроме, пожалуй, операторского мастерства. Успех картины у населения объясняется незнанием, полным, абсолютным непониманием, что есть Бог одних и дикостью других. А главное – легкостью искупления и легкостью поощрения. Предавший стал святым, а преданный адмиралом.
Священник Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса, директор интернет-портала "Православие и мир":
– "Остров" затрагивает очень востребованную, как оказалось, тему, и само желание взяться за эту тему похвально. Тем более жаль, что у авторов не хватило ни художественного, ни духовного уровня, чтобы остаться на высоте этой темы.
Мне показался неудачным уже первый военный эпизод: XX век – это не век пиратов, корабли на абордаж не брали. Анатолий в этом эпизоде – трус, предатель, убийца и дезертир, а во второй части фильма становится положительным героем: его эволюция не показана. Но даже и в своей монастырской жизни у меня он не вызывает уважения и сочувствия. Он со всеми резок и груб, смотрит на окружающих сверху вниз. Смирения в нем нет. К нему приходят страждущие с тяжелыми проблемами, он к ним относится недоброжелательно и сострадания не чувствуется.
Кстати, люди, которым "Остров" нравится, относятся очень агрессивно к тем, кому он не понравился, и в этом тоже проявляется внутренняя дисгармония фильма.
23.03.2007
Источник: Московские новости
