В Казани изданы и поступили в продажу в церковных лавках материалы Шестой ежегодной научно-практической конференции "Богословские и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи", проходившей в стенах Казанской Духовной Семинарии (КазДС) 6-7 ноября 2006 г., сообщает наш собственный корреспондент в столице Татарстана.
Материалы отпечатаны тиражом пятьсот экземпляров в виде очередного номера семинарского альманаха "Православный Собеседник" – Выпуск 1(14) за 2007 г. – и включают в себя тезисы большинства докладов, сделанных участниками конференции. Следует заметить при этом, что сам альманах, начиная с предыдущего выпуска, издаётся в новом формате, отличающемся большим размером, объёмом текста и усовершенствованным полиграфическим исполнением.
В сборник включены разделы: "Отзывы о конференции", "Пленарное заседание", "Секция богословия и философии", "Секция православной лингвистики", "Секция православной истории", которые предваряет приветственное слово участникам конференции архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия (Меткина). При этом большинство материалов касается вопросов лингвистического свойства, а во втором по объёму историческом разделе традиционно превалирует казанская тематика.
В разделе "Пленарное заседание" помещены тезисы двух докладов весьма отличной друг от друга направленности: заместителя председателя Совета по делам религий при Кабинете министров Татарстана, кандидата исторических наук В.П.Козлова "Государственно-конфессиональные отношения в Республике Татарстан: состояние, особенности" и преподавателя КазДС, кандидата богословия протоиерея Игоря Цветкова "Особенности пунктуации девятого члена символа веры".
Первый из докладов, звучащий скорее как историко-аналитический, нежели "чиновничий", представляет интерес, прежде всего, со статистической и методологической точек зрения. Так, В.П.Козлов, в частности, справедливо отмечает, что до настоящего времени не утвердился ещё "единый подход по терминологическому выражению" отношений государства и религиозных объединений, для которых чаще всего употребляются понятия "государственно-церковные" или "государственно-конфессиональные". При этом автор указывает, что в последнее время по соображениям корректности (учитывающим отсутствие у мусульман, буддистов, иудеев и представителей других религий понятия "церковь"), получило распространение мнение в пользу термина "государственно-конфессиональные отношения". Однако своего собственного заключения на сей счёт В.П.Козлов не даёт. Весьма любопытным и актуальным представляется также его анализ подходов государства и религиозных объединений к практике учреждения координационных государственных органов. Говоря о том, что после упразднения института уполномоченных по делам религий "различными политическими деятелями неоднократно выдвигались предложения о создании нового государственного органа", В.П.Козлов подчёркивает, что РПЦ в данном вопросе "занимает последовательную отрицательную позицию".
Достаточно любопытной для непосвящённой публики являются и приводимые автором статистические данные о деятельности на территории современного Татарстана религиозных организаций, спектр которых для региона, легкомысленно причисляемого СМИ к "мусульманским", оказывается весьма широким. По данным Главного управления Федеральной регистрационной службы по Республике Татарстан на 1 января 2006 г. здесь было зарегистрировано 1357 религиозных организаций, из которых: "1023 мусульманских, 230 православных РПЦ Московского Патриархата, 12 Истинно-православной церкви, 5 старообрядческих (белокриницкого согласия и старопоморского толка), католиков – 2, иудеев – 5, буддистов – 1, протестантских общин различных направлений – 74 (евангельские христиане-баптисты – 4, евангельские христиане – 28, христиане веры евангельской – 18, адвентисты седьмого дня – 13, единая евангелическо-лютеранская церковь России – 4, евангелическо-лютеранская церковь Ингрии – 1, новоапостольская церковь – 1, Свидетели Иеговы – 5), бахаи – 1, кришнаиты (вайшнавы) – 2, Церковь Последнего Завета (виссарионовцы) – 1, ахмадийя – 1" (за первое полугодие 2006 г. к ним добавились ещё 24 мусульманских, 6 православных и 1 протестантская организации). Вместе с тем, очевидно, что для республики, где татары (то есть основная масса мусульман "по происхождению") составляют менее половины населения, диспропорция между мусульманскими и остальными (и в первую очередь – православными) организациями является неестественной. В.П.Козлов обращает на это внимание, отмечая, что: "Важной особенностью республики является приблизительно равная численность населяющих её этносов – татар и русских, исторически связанных с двумя ведущими конфессиями – исламом и православием. На основании этого показателя часто делается вывод и о примерно равном соотношении между верующими и православными. Не подвергая сомнению данный тезис, необходимо отметить, что реальный портрет верующих можно создать, лишь имея на руках результаты комплексных социологических исследований. Если же судить по количественным показателям – числу общин, культовых зданий – то напрашивается вывод о более значительной активности мусульман". Соглашаясь с автором по поводу необходимости социологических исследований, тем не менее, вряд ли можно принять на веру его вывод о том, что мусульмане в Татарстане активнее православных более чем в четыре раза (сей "факт" вытекает из соотношения численность зарегистрированных организаций). Учитывая политику татарских властей, следует говорить скорее об их скрытом религиозном протекционизме в отношении ислама, нежели о "более значительной активности мусульман".
Второй доклад – "Особенности пунктуации девятого члена символа веры", сделанный протоиереем Игорем Цветковым, как и подобает заявленной проблеме, отличается богословской академичностью и доступен для понимания, главным образом, специалистам. Впрочем, это нисколько не умаляет его значения, а сделанные автором выводы представляют значительный интерес в плане православного учения о Церкви. Основываясь на глубоком анализе источников и сопоставлении различных богословских и философских взглядов, о. Игорь приходит к выводу: "До-количественное, даже до-объединительное Единое отеческого До-бытия в мире бывания выглядит как единственность Одного – Церкви. Мы верим, поэтому, в одну – святую, кафолическую и апостольскую – Церковь, и это и есть то прочтение девятого Члена, которое я хотел предложить". К слову сказать, в предыдущих выпусках "Православного Собеседника" была опубликована защищённая в 2000 г. диссертация того же автора "Религиозно-философские взгляды Альберта Швейцера" (электронные адреса на интернет-сайте КазДС: http://www.kds.eparhia.ru/publishing/sobesednik/twelve/cvetkov/ и http://www.kds.eparhia.ru/publishing/sobesednik/thirteen/cvetkov/).
В раздел сборника "Секция богословия и философии" включены тезисы докладов Г.И.Жук "Религиозно-догматические корни либерального гуманизма", Н.Я.Зарецкой "Наука, философия, религия о Боге. Мировоззренческие и методологические основы познания и понимания", А.В.Климина "Концепции толерантности: от Локка до теорий современности" и В.И.Курашова "Почему произошёл синтез античной философии и христианской теологии?". Несмотря на вторичность большинства выводов, сделанных авторами, ряд из них довольно актуальны и заслуживают к себе повышенного внимания. К таковым можно отнести, в частности, рассуждения Г.И.Жук, которая, сравнивая догматы "восточной и западной Церквей", отмечает, в частности, что "на Востоке превалирует личность, следовательно, доминирует свобода", а "на Западе превалирует природа, следовательно, благодать доминирует над свободой". "Либеральные идеи, сформировавшиеся и укрепившиеся законодательно в Западной Европе, – делает вывод автор, – суть выражение протеста тоталитаризму церкви в сфере личности и утверждение концепции свободы на основании, тем не менее, церковного понимания личности как природы. Различие личности и природы, размытое в догматическом учении католицизма, отразилось и на идеологической системе, противостоящей этим догмам".
В разделе "Секция православной лингвистики" помещены тезисы докладов А.И.Бовсуновской "Лексиографическая и переводческая деятельность Епифания Славинецкого", А.Гришина "К проблеме критики текста русского Синодального перевода Священного Писания", диакона Сергия Кузьмина "Изобразительные особенности канона Иоанну Златоусту на материале древнегреческого, древнеславянского и русского языков", А.Лунёвой "Словообразовательная синонимия отвлечённых суффиксальных существительных в Остромировом Евангелии", Ф.Б.Людоговского "Хайретизмы в акафистах святым: структурно-количественная характеристика", С.И.Меречиной "Анализ аспектуальных и темпоральных форм глагола в произведениях Кирилла Туровского", О.И.Митрофановой "Сакральное содержание концепта воля в поэтическом языке П.А.Вяземского", Г.А.Николаева "МЕРИЛО ПРАВЕДНОЕ" (Заметки о составе памятника)", М.О.Новак "Несколько замечаний о лексике славяно-русского Перенесиса Ефрема Сирина", Г.Ш.Нугмановой "Крест и распятие в поэзии А.Башлачёва", Т.Н.Поповой "Славяно-книжное влияние на русское диалектное словообразование", Е.Турцовой "Символическое наименование лиц в тексте "Путятиной минеи", А.Цатуряна "История христианского просвещения Армении" Агатангелоса и шараканы св. Григорию Просветителю", О.В.Чевела "Универсальные приёмы трансформации сакрального текста: фрагменты из 41-го слова Григория Богослова в составе службы Пятидесятницы (на материале Цветной Триоди и Шаракана)" и А.Ю.Чернышёвой "Поучения пословицами и поговорками преподобных Оптинских старцев".
Из всего этого многообразия, безусловно, ценных филологических изысканий с "исторической" окраской выделяется доклад Г.Ш.Нугмановой "Крест и распятие в поэзии А.Башлачёва", в котором анализируется христианская составляющая творчества одного из родоначальников и "идолов" русского рока. Несомненной заслугой автора является попытка объективного осмысления проблемы поиска православно-христианских начал в отечественной рок-культуре, приобретающей в последнее время всё больше апологетических черт. Выводы, которые делает Г.Ш.Нугманова в данном отношении представляется весьма обнадёживающими, хотя и не бесспорными. Отмечая, что "увлечение" православием в питерской среде носило характер внешний, не связанный с глубоким осмыслением, с духовной практикой", она, тем не менее, считает что "Башлачёву, пытающемуся обрести истинное основание духовности, был чужд подобный подход". Но и для того, чтобы назвать А.Н.Башлачёва представителем христианской культуры Г.Ш.Нугманова не находит достаточных оснований. "Непонимание Башлачёвым значения Церкви в духовной жизни, разведение Церкви и святости, – заключает она, – нередкое явление для русской интеллигенции, особенно на рубеже XIX – XX вв. [...] Однако, несмотря на подобное отношение к Церкви, в поисках "корней" русского Духа Башлачёв обращается к образу креста и мотиву распятия, связывая с ними значение спасительного страдания: пытаясь основать новую духовность, он раскрывает христианские истоки русской культуры".
Достаточно любопытным и понятным не только для специалистов является и доклад А.Ю.Чернышёвой "Поучения пословицами и поговорками преподобных Оптинских старцев", в котором на примере этого доступного для восприятия любого русского человека "речевого гипержанра императивно-информативного типа" (как наукообразно выражается автор) раскрывается глубинная суть библейских истин. "Терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, потерплю и я", "Всякая глава в болезнь, и всякое сердце в печаль", "Сядь пониже, а то угоришь", "Ум хорошо, а два лучше, а три хоть брось", "Я хоть и лежу, да на Бога гляжу", "Бог не попустит, свинья не съест", "Своя воля царя боле", "Вольному воля, а спасённому рай"... При этом каждой фразе – своё место, время и толкование. "Итак, – заключает А.Ю.Чернышёва, – поучения преподобных Оптинских старцев в наиболее доступной для народа форме – посредством пословиц и поговорок – преподают православную науку смирения, подчёркивая контраст мирского и религиозного сознания, необходимость осознанного упования на Божий промысел".
В последний раздел сборника "Секция православной истории" вошли тезисы докладов И.А.Алиева "Об иконе "Молчание", Е.В.Афониной "Преподавание "новых языков" в Казанской духовной академии", Е.А.Бажуры "Требования преподавателей казанской высшей школы к формированию научно-исследовательских навыков студентов (по документам духовной академии и университета)", А.М.Елдашева "Казанский Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь и его некрополь", К.А.Ильиной "Христианская риторика в письмах ректора Казанского университета Г.Б.Никольского", Е.П.Ключевской "Колокола и колокольное дело в Казанском крае во второй половине XVI – XIX веков", А.В.Маркелова "Влияние Казанской духовной академии на духовное становление будущего архиепископа Пахомия (Кедрова)", Ж.В.Петрухиной "Первые годы Соловецкой библиотеки в Казани", И.В.Семененко-Басина "Из истории Астраханской епархии: протоиерей Михаил Константинович Здравомыслов" и П.Г.Чистякова "Почитание местных святынь в российском православии синодального периода".
Большинство из этих докладов носят исследовательский характер, извлекая на свет Божий ранее не известные факты, собранные зачастую буквально по крупицам. Таков, в частности, доклад известного казанского краеведа, специалиста по местным православным некрополям А.М.Елдашева, долгие годы возвращающего из архивного небытия память об известных и обычных людях, чей прах упокоился на местных кладбищах (в большинстве своём разрушенных и поруганных богоборческой властью). Значительный интерес вызывает и рассказ другого краеведа – И.А.Алиева – о малоизвестной даже в кругах верующих чудотворной иконе "Молчание", на которой изображена "Богоматерь с спящим на руках Иисусом, приложившая палец к губам и обратившая взор свой на подходящего Иоанна Крестителя". Много любопытного и полезного можно обнаружить и в других докладах.
Хочется надеяться, что труды участников научно-практической конференции "Богословские и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи" будут востребованы не только специалистами в области богословия, философии, филологии и истории, но и широкой православной общественностью
Источник: Русская линия
