В середине 90-х годов XX века Эстония стала наиболее "горячей точкой" Вселенского Православия. Тяжелая ситуация, в которой оказалась Эстонская Православная Церковь, явилась результатом всплеска неразумного национализма после распада СССР. 22 мая 1999 года в приветственном послании Патриарха Алексия II в адрес Совета Церквей Эстонии говорилось: "Не секрет, что процесс обретения независимости и роста национального самосознания граждан Эстонии не всегда проходил гладко с точки зрения межнациональных и межкультурных связей". (1) Государственные власти Эстонии фактически не препятствовали явному нарушению прав русскоязычного населения, ущемляли свободу совести десятков тысяч православных христиан. Давлению подвергались священнослужители, монашествующие и миряне Эстонской Апостольской Православной Церкви с целью побудить их к самовольному разрыву канонической связи со Священноначалием Московского Патриархата.
Эстонская Православная Церковь оказалась глубоко разделенной. Это неизбежно привело к усугублению разобщенности внутри неоднородного по этническому, национальному и конфессиональному составу эстонского общества, треть населения которого являются русские. Наводит на размышления тот факт, что печальная участь разделения не постигла ни эстонских католиков, духовный центр которых находится за пределами Эстонии, ни лютеран, имевших, как и православные, в советское время параллельную зарубежную Церковь.
Тенденция разделения православных церквей характерна для всего православного мира после краха коммунистической системы на территории бывшего Советского союза и в странах Восточной Европы. На Украине, в Молдавии, Румынии православная Церковь переживает аналогичную "болезнь роста".
С сожалением приходится признать, что серьезно осложняют последствия этой болезни действия Константинопольского Патриархата. Его политику, проводимую в Эстонии, можно рассматривать как один из случаев претворения в жизнь теории Константинопольского патриарха Мелетия IV Метаксакиса, появившуюся в начале 20-х годов XX столетия. Согласно теории, Константинополь пользуется исключительным правом управлять всеми православными в диаспоре, где несут свое служение пятнадцать Поместных автокефальных Церквей. Следуя идеям теории, поддержав националистические, антироссийские и антирусские настроения эстонского правительства, в 1996 году Константинополь принял под свой омофор Эстонскую Православную Церковь, что привело к тяжелейшим последствиям - приостановлению отношений между двумя крупнейшими православными Патриархатами, Константинопольским и Московским, и расколу православных в Эстонии. Рассмотрим историю эстонского церковного конфликта. В 1991 году после отделения от Союзного государства был восстановлен суверенитет Эстонской республики. По мере восстановления политической независимости, в церковной среде стали усиливаться аналогичные тенденции.
В августе 1992 года епископ Корнилий был назначен правящим архиереем епархии с титулом "Таллиннский и Эстонский". Епископ Корнилий энергично приступил к устроению жизни Эстонской Церкви в изменившихся условиях ее бытия. В апреле 1992 года, по решению Собора Эстонской Православной Церкви, епископом Корнилием был подан на имя Патриарха Алексия II рапорт с просьбой вернуть Эстонской Православной Церкви статус самостоятельности (автономии), дарованный ей Патриархом Тихоном в 1920 году. При этом члены Собора единодушно выразили желание сохранить каноническое подчинение Московскому Патриархату. Просьба была удовлетворена, и епископ Корнилий получил следующее решение Синода РПЦ от 11 августа 1992 года:
1) Подтвердить решение Святейшего Патриарха Тихона от 15/28 июня 1920 года № 1780 о даровании православной Церкви в Эстонии самостоятельности в делах церковно-хозяйственных, церковно-административных, школьно-просветительных и церковно-гражданских, принимая во внимание, что Православная Церковь в Эстонии осуществляет свою деятельность в суверенном и независимом государстве.
2) Московский Патриархат, как религиозный центр, признает Православную Церковь в Эстонии собственником всех объектов церковной собственности на территории Эстонии.
3) Преосвященного Корнилия, Епископа Таллиннского, викария Патриарха назначить правящим архиереем епархии с титулом "ТАЛЛИННСКИЙ ЭСТОНСКИЙ...". (2)
Следует отметить, что постановление Священного Синода РПЦ от 11 августа 1992 года эстонским духовенством было встречено неоднозначно. Озабоченные восстановлением структуры Эстонской Апостольской Православной Церкви, были, одной стороны, рады, а с другой - раздражены "непоследовательностью" этого становления - по Уставу Эстонской Апостольской Православной Церкви архиерея выбирают, а Синод РПЦ назначил епископа Корнилия (пункт 3). Те, кто к этому вопросу относился равнодушно или отрицательно, сочли, что данная структура еще не доросла до уровня автономной Церкви, а некоторых возмутило обращение Епархиального Совета в Патриархию с просьбой о самостоятельности без предварительного опроса всего духовенства Эстонской епархии. По замечанию священника Игоря Прекупа, "тогда не было организовано широкого обсуждения вопросов исторического и канонического порядка, по которым не было взаимопонимания". (3)
Первое собрание эстонского духовенства, выявившее полную неподготовленность сторон к конструктивному диалогу, состоялось после того, как единым фронтом выступили Служба по делам вероисповеданий (в некоторых документах фигурирует как Департамент по делам религий) при МВД Эстонской республики и некие "чада Эстонской Православной Церкви". Первая прислала "Заключение по Уставу Эстонской Православной Церкви" от 28 января 1993 года, а "чада" - Декларацию от 31 декабря 1992 года. В этих документах отражена концепция раскольников и тогдашних эстонских госструктур, далекая от восприятия церковной жизни на основе канонического права и исторической справедливости.
В своем Заключении Служба по делам вероисповеданий пытается навязать Церкви свое понимание ее внутреннего устройства и правильных отношений с государством. Составитель Заключения юрист Службы по делам вероисповеданий М-А.Хельяс приходит к выводу о том, что "рассматриваемый устав Эстонской Православной Церкви не обеспечивает православным права свободного самоопределения и самоуправления, а оставляет эти права за Патриархом Московским и Всея Руси" (4)
"Чада" в своей Декларации спекулируют на исторических ошибках некоторые церковных деятелей, на унижении советскими функционерами национального достоинства и, пользуясь стереотипами политизированного мышления, пытаются создать оппозицию законной церковной иерархии, узурпировать власть и образовать свою национальную структуру, претендующую в исключительном порядке на правопреемство юридическое и каноническое. По своей сути Декларация сводится к нападкам на Московский Патриархат. "Мы признаем только каноническую связь с Константинополем, которую Эстонская Православная Церковь сохранила неизменно с 1923 года", - заявляют ее составители. Из Декларации следует, что посредником сохранения "канонической связи" является Церковь в эмиграции, которой, однако, не существует как таковой. (5)
Эти два документа можно считать исходной точкой тандема Службы по делам вероисповеданий и раскольнической группировки.
26 апреля 1993 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий II вручил епископу Таллиннскому и всея Эстонии Корнилию Томос о восстановлении автономии. Томос устанавливал права и обязанности высшей законодательной, административной, судебной и контролирующей власти Эстонской Церкви, т.е. ее Собора, а также Синода, при сохранении ею юрисдикции Московского Патриархата.
"Православие.ru", 12 мая 2003 г.
[вся статья]
