Как работает Бог

Уже около десяти лет "Истина и Жизнь" связана с харьковским Духовно-воспитательным центром имени о. Александра Меня и Театром детей "Тимур", которыми руководят Василий Евгеньевич Сидин и Елена Алексеевна Бутенко. Мы не раз писали о благотворительных спектаклях "Тимура", об участии харьковчан в Лагере мира и Пасхальных фестивалях. Сегодняшний рассказ – о летнем отдыхе детей, и не только о нём.

Давным-давно, с тех пор, как впервые прочла книгу Иова, усвоила себе урок: никогда не спрашивай, ЗА ЧТО, спроси – ЗАЧЕМ. И всё же...

Трёхлетнего пацана находят на городском рынке с проломленным черепом. Видно, что он не жилец и часы его сочтены. Но Взглянувший с высоты на худенькое недвижное тельце решает иначе. Нейрохирурги совершают чудо, только полностью устранить последствия тяжелейшей травмы им не под силу. Мальчик парализован, и вновь дарованную жизнь ему предстоит прожить инвалидом. За что?..

Думаете, такое случается только в неблагополучных семьях, где вместе с разумом и совестью пропивают детей? Увы, и в интеллигентных, культурных – тоже (точнее, в считающихся таковыми). Девочку с врождённым физическим изъяном, на редкость одарённую, родители, научные работники, решают не забирать из интерната, поскольку это может помешать их карьере и подпортить имидж...

Мать отказывается от дочери ещё в роддоме: девочка родилась без ноги. Сиротство при живых родителях, неудобный протез, вечный запах казённого супа, одинаковый во всех подобных домах... Спустя годы кто-то из воспитателей случайно встречает мать, уговаривает взять дочку в семью. Девочку берут и... возвращают назад. Не всякий взрослый способен пережить предательство без душевного надлома – а ребёнок? Когда она и её товарищи по беде окончат училище, где сейчас получают профессию, из общежития им придётся перебраться в... дом престарелых, ибо никакого другого жилья для них не предусмотрено. Тут уж не обида – обидища. Господи, за что?..

Не стану дальше перебирать скорбные листы, не назову имён, чтоб лишний раз не ранить подранков. Это прежде голубой, а ныне жёлтый телеэкран повадился выставлять напоказ увечья да тёмные углы, где копошится жалкое подобие жизни: на таком фоне гламур ярче. Мелькнула картинка – и с глаз долой, из сердца вон... По счастью, не перевелись ещё люди с иным устройством зрения. Те, о ком пойдёт речь, не отводят взгляд от беды, обрушившейся на ребёнка, берут её на себя и жизнь кладут на то, чтобы сделать обделённых хоть немного счастливей.

От Харькова до Верхней Писаревки всего с час езды. Ухоженная земля, золотые поля подсолнухов, непременные мальвы в деревенских палисадниках, спокойное течение Северского Донца... Невольно сравниваешь с Подмосковьем, где в иных речках купаться запрещено, а бывшие поля сплошь застроены самодовольными коттеджами. Слобожанщина – скромнее, просторнее, чище. На этих землях, когда-то российских, в XVII–XVIII веках селились слободами украинские крестьяне и казаки, бежавшие из-под польских панов, и кажется, будто здесь поныне жив дух никем и ничем не стеснённой воли. Может, отчасти и по этой причине "Ковчег" – летний лагерь с совсем не лагерным названием, в который мы уже въезжаем по старой берёзовой аллее, взрослые и дети называют дачей.

Ни тебе высокой глухой ограды (забор-то местами есть, но скорее реликтовый, с никогда не запирающимися воротами), ни охраны, ни сигналов горна, ни утренних и вечерних линеек, ни марширующих отрядов. Вместо строгой геометрии аллей и клумб – живописные дорожки и тропки, неброские полевые цветы. В высокой траве соседская бабушка мирно пасёт коз. Среди медных сосен, роскошных лип, зарослей сирени и жасмина разбросаны весёлых цветов домики "ничейной" базы отдыха, а когда-то – обширного поместья. В полуразрушенном таинственном "графском доме" никто, кроме привидений, давно не живёт. В других обитают ребячьи "семейки" под присмотром вожатых. Столовая вечерами превращается в клуб, а краснокирпичный корпус – словно флагман этой разноцветной флотилии: там сцена под открытым небом, там собираются на вечерние планёрки вожатые, там медицинский кабинет, там помимо детских "семеек" живёт "семейка" Василия Евгеньевича, включая двухлетнюю внучку Соню и белую кошку, тоже Соню. В особом, любовно убранном домике – часовня; каждый может прийти сюда, когда нужно побыть с Богом наедине.

С большинством ребят, отдыхающих в "Ковчеге", мы знакомы: это артисты Театра детей "Тимур", каждый год приезжающие в Москву на Пасхальный фестиваль с новым благотворительным спектаклем. Минувшей весной тимуровцы показали инсценировку повести П. Сент-Джонс "Следы на снегу" в Доме культуры посёлка Семхоз, в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (здесь их всегда особенно горячо принимают), в Институте протезирования, в Украинском культурном центре. Встречались мы и в Харькове, когда удавалось приехать на очередную премьеру или весенний фестиваль "Дух дышит, где хочет". Знакомы-то знакомы, а всё равно сердце дрогнет, когда бегут тебе навстречу пацаны с улыбками до ушей, виснет на шее гроздь девчонок, а Катюша Белая, став розовой от счастья, сообщает, что поступила в театральный. Да здесь и сам воздух какой-то особый – благодатный.

Чего стоит Сидину каждый такой июль, только ему, да его семье, да Богу известно. Обивание чиновничьих порогов, выпрашивание денег "на детей", битвы с санэпидемстанцией и энергетиками, выставляющими умопомрачительные счета за свет... За пару недель до открытия "Ковчега" родители и старшие воспитанники отправляются готовить дачу: латать протекающие крыши, красить, подключать электричество, мыть кухню и домики. Если обещанных денег так и не дали, а в чиновных кабинетах, услышав хорошо поставленный сидинский голос, бросают трубку, он берёт деньги в долг, всякий раз рискуя оказаться несостоятельным должником. А что ему ещё остаётся? Ведь дети, многие из которых живут в неблагополучных или неполных семьях, дети, никогда и никуда не выезжавшие, дети-сироты и дети-инвалиды считают дни: скорей бы в "Ковчег"! Впрочем, в семье Сидиных давно усвоили: если начинаются неприятности и препятствия, значит, дело твоё правое и угодное Богу.

В "Ковчеге" никакого нравственного кризиса нет. Детям здесь предоставлена непривычная свобода, однако это вовсе не означает, что дети предоставлены самим себе. Их никто не строит и не понукает, и всё же явственно ощутим бодрый внутренний ритм этого единого живого организма. Что им движет? Для меня ответ абсолютно ясен: любовь. Неподдельная любовь десятка взрослых, которые вместо того, чтобы в свой отпуск нежиться на пляже или поливать на даче огурцы, взваливают на себя огромный труд и ответственность за жизнь, здоровье и... радость шести десятков ребят. Дети отзывчивы: дух открытости, дружелюбия, влюблённости всех во всех незримым облаком витает над "Ковчегом".

Здесь не бывает пустых, ничем не заполненных дней – душа обязана трудиться даже в каникулы. Поскольку большинство ребят – театралы, все праздники, ярмарки, состязания превращаются в яркие представления с костюмами, музыкой, световыми эффектами. Постоянно идут какие-то репетиции, все что-то мастерят, рисуют, разучивают. То и дело наезжают гости – а приглашают в "Ковчег" тех, кто может чем-то важным и интересным поделиться с детьми. Вот и сегодня долгожданный гость – актёр и музыкант Сергей Бабкин из группы "Пятница" (правильно – "5nizza"). Все усаживаются на полянке под соснами, Сергей поёт, просит подпевать.

Я солдат,
недоношенный ребёнок войны,
я солдат,
мама, залечи мои раны.
Я солдат,
солдат забытой Богом страны,
я герой,
скажите мне, какого романа...

Слава Богу, новая Украина ни с кем не воюет. Но эти дети воспитаны в твёрдом убеждении, что чужого горя не бывает. Они знают о Чеченской войне и об Ираке, им внятно то, о чём поёт Сергей. На него градом сыплются вопросы, он отвечает, нисколько не важничая, показывает вместе с другом-актёром пару сцен из пьесы Мрожека "Эмигранты" – настоящий мастер-класс. Но гораздо важнее нравственные акценты, которые расставились как бы сами собой в ходе этого непринуждённого общения.

...Часам к пяти жара немного спадает. Мы выходим за ворота, идём по пыльной обочине шоссе. Совсем рядом, в посёлке, – обелиск павшим воинам. Там уже собрались ковчеговцы. Бережно усаживают на стул очень пожилого человека с палочкой – теперь единственного в Писаревке ветерана Великой Отечественной. То, что здесь происходит, и похоже и не похоже на традиционные линейки памяти. Ребята по-особому подтянуты, сосредоточенны, они всерьёз проживают каждое сказанное слово. На мальчиках гимнастёрки, девочки одеты в чёрное. Звучат стихи, приглушённая строгая музыка. Василий Евгеньевич говорит о памяти – и беспамятстве, о голодоморе и войне, унёсших миллионы жизней, коснувшихся каждой семьи на Украине и в России. Дети несут огромную, сплетённую ими самими гирлянду из еловых ветвей и лент. Не может сдержать слёзы старый солдат, поднимается, подходит к памятнику и, перекрестившись, опускается на колени. И каждый, даже маленькая Соня, кладёт полевые цветы к подножию обелиска, склоняется в молитве перед памятью павших. Вот оно! Именно этого простого, непафосного жеста не хватало нам в прежние годы. Ибо человеческая память может с годами иссякнуть, сойти на нет, молитва же о тех, кто жертвенно отдал свою жизнь за ближних, делает эту память воистину вечной.

Испокон веков искать "мелодию жизни" помогали юным старшие наставники. Все помнят, как сказал Пушкин о своём учителе Куницыне, – "Он создал нас, он воспитал наш пламень". И сидинский театр, и "Ковчег" я бы назвала внецерковными, светскими формами христианской педагогики. Неотъемлемая её часть – духовные уроки. Их ведёт Елена Алексеевна, жена Василия Евгеньевича, замечательный детский врач и духовная мама всех этих ребят. Каждого из них она слышит сердцем, чутким настолько, что ей самой это причиняет страдание. Одному можно просто помазать йодом едва заметную царапину, и он убежит счастливый, а о другом надо много молиться, не выпуская из поля зрения, – там конфликт с родителями, недолюбленность, депрессия, потеря веры. Темы духовных бесед подсказывает сама жизнь, но Елена непрестанно ищет нужные ей книги и видеофильмы, вбирает опыт христианских педагогов и психологов.

Вчера мы беседовали с детьми об их страхах, настоящих и мнимых. Сегодня Елена Алексеевна завершает давний разговор о непрощённых обидах. На поляне горит костёр, ребята пишут на листках о том, чего так и не сумели простить друзьям или родным. Тут нужна решимость и – молитва: лишь с Божьей помощью душа может избыть обиду, тянущую назад, в прошлое, не дающую свободно дышать и любить. И надо видеть лица ребят, сумевших победить себя, свою боль и бросить в огонь бумажный комочек. Незамысловатый психологический приём, скажет кто-то. Да, незамысловатый, но я видела, как с его помощью учили улыбаться чеченский детсад, переживший бомбёжки. Ведь дети мыслят очень конкретно, и обида на самом деле сгорает в жарком огне, если только она не успела проникнуть слишком глубоко и ожесточить сердце. Но в любом случае подросток запомнит: есть и такой путь – простить.

В три часа ночи нас будит кто-то из старших ребят: идём встречать рассвет. Старшие – это те, кто уже окончил школу, учится в институте или работает, но с "Тимуром" не расстаётся и, когда может, помогает Василию Евгеньевичу. Им уже ничего не надо объяснять, им можно доверить детей и любое серьёзное дело. Вот и сейчас всё необходимое для похода они предусмотрели. Кто-то впереди освещает ночную дорогу фонариками, другие замыкают шествие, регулируют темп, чтобы детям-инвалидам не трудно было идти. Двое побежали вперёд – искать самую удобную тропу к вершине холма. Подъём довольно крутой, но уже встали в цепочку сильные ребята, протягивают руки каждому; однако даже девочки-близнецы, у которых плохо ходят ноги, наотрез отказываются от рыцарских предложений донести их на руках – упорно взбираются сами. Дети с проблемами очень стараются быть "как все", и их друзья это понимают, помогают ровно настолько, чтобы не ущемить самолюбие. А главное – в "Ковчеге" молятся за детей-инвалидов. Результат бывает порой ошеломляющий...

Народ вольно располагается в высокой траве. Костя играет на гитаре и негромко напевает, печётся в костре картошка, накануне заботливо вымытая и обёрнутая в фольгу, кто-то дремлет, кто-то просто смотрит на светающее, розовеющее небо, на сонную гладь реки, над которой уже тает утренний туман. Хорошо у Тебя в гостях, Господи! И когда наконец появляется над горизонтом золотой солнечный диск, все встают, Катя читает утреннюю молитву, и сердце наполняет тихая радость – жить на этой земле.

Спускаемся с холма, переходим мост, но сворачиваем не к "Ковчегу", а к реке. Вода необыкновенно тепла, ребята купаются подолгу, старшие следят, чтобы храбрецы не заплывали слишком далеко. И хотя плавать дано не всем – ноги, скованные болезнью, тянут вниз, – мы плещемся у берега, и пробуем лежать на воде, и ныряем, и дурачимся, и, дрожащие и синие, как цуцики, не хотим вылезать. Не так уж много надо человеку для счастья. Всем счастливым разрешено спать до обеда, да только жаль тратить на сон последние ковчеговские дни...

До духоты прогретый горячим солнцем сосновый бор, песчаная дорога. Наша недальняя вылазка называется "Тропой библейских героев". Идём лесом, беседуем – и внезапно замедляем шаг: впереди застыли живой картиной несколько фигур в длинных одеждах. Подходим ближе, и они оживают. Вот поднимается с ложа дочь Иаира... Вот встаёт с носилок, сворачивает свою постель и начинает ходить расслабленный... Вот прозревает слепой от рождения... Вот восстаёт из гроба Лазарь... Старшие воспитанники сами выбрали евангельские эпизоды, сами вдохнули в них жизнь – когда-то и они впервые прошли библейской тропой, воочию увидели, "как это было", угадали, что за герои встретились им на пути. При всей условности сцены эти трогают сердце, потому что видны в них чистота веры, удивительный такт в отношении к персонажам Священной истории, искреннее желание рассказать об этом другим. Нарушил тишину некстати появившийся грузовик. Водитель сбросил скорость и остолбенело глядел, как меж сосен идёт в голубом хитоне и что-то говорит своим спутникам юноша, похожий на Христа...

По дорожкам и аллеям народ стекается к столовой-клубу. Вечернее действо посвящено Богородице – к Ней, Матери и Заступнице, дети относятся с особым трепетом. Для них это образ чистоты, нежности, женственности, кроткого терпения. Напомню: многие из ковчеговских ребят лишены материнской любви, а значит, возможности отдать свою любовь самому дорогому существу. Но ведь без этого человек ущербен! Всеми силами стараются взрослые в "Ковчеге" заполнить эти зияния, подвести детей к источнику любви, который не пересыхает никогда.

Знаете, какая мелодия стала ковчеговским хитом этого лета? "Аве Мария" Шуберта в исполнении Бритни Спирс. Хореограф Светлана Момот с девочками из танцевальной группы создала удивительно красивую, пронзительно нежную композицию на эту музыку. В этот вечер танец играл особую роль: дети сумели передать пластическими средствами не только образы рая, но и адского огня, да и Саша Гонтарь, неизменный художник по свету, как всегда, творил чудеса. Обрели плоть фатимские пророчества и другие знаки постоянного присутствия Божьей Матери в мире. Неважно, что праздник Девы Марии не совпал с церковным календарём, – каждая "семейка" приготовила Ей подарок, а Костя прочитал свои стихи, искренние, исполненные живой веры. Невольно подумалось: как же глубоко правы Василий Сидин и его помощники, что вводят детей в мир веры через мир красоты, мир культуры. Как они правы, что на праздники непременно дарят ребятам книги, добывая их порой с немалыми трудностями. Как они правы, что вспахивают, размягчают детские сердца, учат их не стыдиться проявлять добрые чувства, плакать от волнения, просить прощения, благодарить...

Это и наши, российские вопросы, и не слышно пока на них ответа. Годами стучится Василий Сидин в чиновничьи двери, годами не может добиться, чтобы его Духовно-воспитательному центру выделили наконец помещение и не требовали – с детей-сирот, с детей-инвалидов, да просто с детей! – бешеных денег за аренду и свет. Это счастье, что всё-таки есть у "Тимура" и у "Ковчега" друзья, готовые помогать, чем только могут. В посольстве Украины и в Украинском культурном центре в Москве ребят из Харькова встречали так, что москвичам, право же, не грех поучиться. Олег Алексеевич Дёмин, посол Украины в России, и его жена Татьяна Николаевна уже много лет опекают ребят, и не только они. Но это – частная инициатива добрых и совестливых людей. А Сидин хочет, чтобы культура и духовно-нравственное воспитание детей стали государственной заботой первостепенной важности.

Неужели – последний день и завтра уезжать? Неужели пять дней прошло? Так скоро!.. Вот уже и весёлый конкурс вожатых завершён. Сбиваются с ног высококлассный повар Стася и мамочки, готовя прощальный банкет. Стася – бывшая воспитанница Василия Евгеньевича. Этой ночью она не ложилась – крутила котлеты по-киевски на всю команду. Старшие складывают огромный костёр, который вспыхнет, когда стемнеет.

"Грустинка" – это прощание с "Ковчегом": награждение детей и взрослых грамотами, подарки – каждому; это выступления ребят, которые хотят что-то сказать своим руководителям и друг другу; это лучшие концертные номера для себя и гостей из Писаревки. А когда торжественная часть заканчивается и Василий Евгеньевич объявляет: "Ну вот... Теперь можно поплакать..." – девчонки в самом деле начинают реветь друг у друга на плече, да и у мальчишек глаза подозрительно поблескивают. И это означает, что они были по-настоящему счастливы здесь.

Банкетные столы накрыты прямо под звёздным небом. После общей молитвы начинается пир, но детям не усидеть на месте долго: в клубе – дискотека. До двух ночи! А ещё – костёр. А ещё – невероятной красоты фейерверк, который в Писаревке случается только раз в году.

Взрослые устали. Только теперь, за праздничным ужином, видно, каких усилий и недосыпов стоил им этот марафон длиною в месяц. Но уедут завтра ребята – и оставшиеся, хотя никто их не торопит, постараются как можно быстрее свернуть ковчеговское хозяйство. "Дух уходит, – говорит Василий Евгеньевич. – Нам больше нечего здесь делать".

Уехали... Днём в столовой пусто. Опять и опять смотрю на огромные детские фотографии на стенах – есть среди них и портреты тех, о чьих судьбах сказано в начале статьи. Верится в это с трудом – так улыбаются, так открыто глядят на мир только очень счастливые дети. А на вопрос о беде вот этой девочки или вот того мальчика – ЗАЧЕМ? – ответ дан давным-давно: "Это для того, чтобы на нём явились дела Божии".

Вот и Василий Сидин на все мои расспросы отвечал: "Ты напиши, как работает Бог". †