Один мудрец заявил, что "русской земли" нет,
что говорить о ней – значит обижать инородцев.
Другой уверял, что патриотизм – бранное и позорное слово,
и понятие отжившее [1].
В годы русской смуты, священномученик Иоанн Восторгов взывал: "Жив Господь наш, и жива Церковь Его, и жива Русь святая! Миллионы сынов ее не преклонили и не преклонят колен своих пред Ваалом, их ни запугать, ни закупить, ни обмануть врагам России". Слова священномученика были обращены к отступившим от Православия смутьянам, но могли ли помыслить и о.Иоанн, и святитель Филарет Московский, и святой праведный Иоанн Кронштадтский и многие другие светильники Русской Церкви, что наступит время, когда слова осуждения любви к Отечеству послышатся из ее среды?
Апология любви к своему народу, к своему Отечеству – дело неблагодарное. И даже не потому, что слово "патриотизм" давно набило оскомину, а сам он, как говорят, стал "прибежищем негодяев", а потому, что это означает защищать истины прописные. Но коль скоро (и не где-нибудь, а в различных православных дискуссиях ) зазвучали слова о том, что патриотизм лишь естественное чувство и вовсе не является добродетелью, что Россия не представляет для нас какой-либо ценности, поскольку ее нет за гробом, и о недопустимости религиозного отношения к патриотизму, следует дать хотя бы краткий ответ на каждое из упомянутых утверждений.
Если патриотизм, по мнению наших оппонентов, – это естественное чувство, а добродетель, надо полагать, предполагает возвышение над естественным, элемент подвига, то необходимо заметить, что сотворенное благим естество человеческое повреждено грехом, поэтому естественные, по сути, вещи для грехопадшего человека уже не являются столь уж сами собой разумеющимися. Иначе не было бы нужды в заповедях Божьих: "не убий, не укради, не прелюбодействуй..." и т.д., а значит, в теперешнем состоянии человека, исполнение этих заповедей требует от него определенного подвига [2]. Если же учесть, что патриотизм, как любовь к своему отечеству и своему народу (как и вообще всякая подлинная любовь) сопряжен с жертвенностью, тот факт, что он является добродетелью становится очевидным. Апостол Павел говорит: "Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного" (1Тим.5:8). Из этих слов явствует, что христианство не только не освобождает человека от заботы о своих, но и определяет человека пренебрегающего этой заботой как такового, который хуже неверного, поскольку даже со стороны неверных эта добродетель не подвергается сомнению. Трудно найти народ и страну, где бы патриотизм не считался добродетелью. Но только в христианстве эта добродетель раскрывается полностью и становится совершенной. Православная аскетика свидетельствует, что нет добродетелей вне Христа. Вне Христа добродетели являются мнимыми, они всегда искажены, всегда сопряжены с греховными страстями и прелестью [3]. Поэтому можно с увереностью сказать, что вне Христа нет и патриотизма. Патриотизм вне Христа напрасен, не имеет перспективы в вечности, и носит сугубо условный характер. И здесь мы вплотную сталкиваемся со всей абсурдностью второго утверждения наших оппонентов, а именно о недопустимости религиозного отношения к патриотизму. Ведь если патриотизм не подчинен высшему чувству – любви к Богу, он неизбежно преобразится в греховную страсть. Только Вера Христова очищает и возвышает патриотизм, делая земное Отечество для человека преддверием Отечества Небесного. Поэтому и обращается к нам святой праведный Иоанн Кронштадтский: "Помните, что Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества небесного, потому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить".
Трудом и подвигом миллионов православных верующих Россия стремилась стать и стала колыбелью святости, преддверием Небесного Отечества для своих сынов и дочерей. И не только для них. Поэтому любовь к России, Святой Руси – это не просто патриотизм, это патриотизм особенный, патриотизм преображенный Божественной благодатью, в нем Небо и земля соединены воедино. Можно много кричать о "миссионерском наступлении" [4], но так и не обратить ко Христу своего присного. Но когда западный человек в Америке или Европе заходит в русский храм, и вдруг понимает, что больше отсюда никуда не уйдет, что здесь его подлинная Родина [5] – это и есть настоящее свидетельство миссии Святой Руси. Поэтому говорить о том, что Россия не имеет ценности из-за того, что ее нет за гробом – дикость. В Будущем Веке сынов воскресения (Лук.20:36) ожидает то, чего не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку (1Кор.2:9), но это вовсе не означает, что в веке сем каждый крестившийся должен принять схиму и, таким образом, уподобиться ангелам. Вся история православного монашества свидетельствует, что отшельничество и схима, как правило, выливаются в прелесть, если им не предшествуют многие годы общежития. Без умения жить в общине, без школы в которой в непосредственной действительности с одной стороны обнажаются собственные греховные страсти, а с другой появляется возможность реализовать не умозрительную и мечтательную, а подлинную и жертвенную любовь к человекам, духовное совершенство невозможно. Тоже самое можно сказать в отношении Отечества. Как справедливо писал Лев Тихомиров, "сила Отечества заключается в том, что здесь идея соединяется с фактом, душа человека соединяется с обществом не в отвлеченной идее, но в действительном существовании. Поэтому-то Отечество было всегда так дорого людям, и любовь к Отечеству так возвышала их самих... Горячий патриотизм величайших подвижников и святителей Руси кажется как бы соблазнительным для тех из наших современников, которые больны убылью непосредственного чувства или поддались влиянию больных доктрин. Но образ Искупителя мира, пришедшего спасти людей всех племен и в то же время любящего свое Отечество по плоти, – свидетельствует, что чувство любви к Родине есть чувство также святое, Богом благословенное, и оправдывает подвижников Русской земли, а не их нынешних критиков". Также и святитель Филарет Московский говорил, что "худой гражданин земного отечества и Небесного недостоин".
В начале XX века, в годы русской смуты, священномученик протоиерей Иоанн Восторгов взывал к своим соотечественникам: "Для того ли Промысл Божий вызвал к бытию Россию, поставил ее на рубеже двух миров и положив пред ней великое мировое призвание, чтоб она, перестав быть сама собою, исчезла с лица земли и изменила богоданному призванию? Для того ли Господь приобщил ее к Церкви Своей и духовное небо ее украсил сонмом равноангельских подвижников, чтобы все это погибло пред разливом безбожия и иноверия? Для того ли святые русские трудились над духовною нивой нашею, засевали ее пшеницею чистого благочестия, поливали потом, слезами и кровью, обвеяли молитвами, являлись по смерти из-за могил своих, оставили храмы, обители, свои мощи и свои чудеса, – чтобы поздние потомки, изжившие, обезумевшие, поддавшиеся соблазну лукавых слов презренного злата, все это свели в ничто? Жив Господь наш, и жива Церковь Его, и жива Русь святая! Миллионы сынов ее не преклонили и не преклонят колен своих пред Ваалом, их ни запугать, ни закупить, ни обмануть врагам России".
Апология патриотизма дело неблагодарное, вдвойне неблагодарное дело – апология его в среде своих единоверцев. Слова священномученика Иоанна были обращены к отступившим от Православия смутьянам, но могли ли помыслить и о.Иоанн, и святитель Филарет Московский, и святой праведный Иоанн Кронштадтский и многие другие подвижники и светильники Русской Церкви, что наступит время, когда слова осуждения любви к Отечеству послышатся из ее среды?
СНОСКИ:
[1] Сщмч. Иоанн Восторгов, Патриотизм и христианство, Слово в день преподобного Сергия 5 июля 1907 года.
[2] Интересно, что восемь из десяти заповедей Моисеевых имеют отрицательный характер, т.е. предписывают не делать тех или иных вещей. И только две заповеди носят положительный характер, а именно те, которые предписывают чтить Бога и родителей. Заповедь Господня широка зело. (Пс. 118, 96). Учитывая тот факт, что "Отечество – это не просто "раса", это организованная нация, получающая завершение своей организации в государстве" (Лев Тихомиров), а семья как раз и является для человека микромоделью Отечества, заповедь о почтении к родителям несомненно является заповедью и о патриотизме.
[3] Свт. Игнатий Брянчанинов писал: "Вне христианства нет добродетели, достойной Неба! "Благое, – сказал преподобный Марк Подвижник, – не может быть ни веруемо, ни действуемо, как только о Христе Иисусе и Святом Духе". Недостойны Бога естественные добрые дела человеческие, истекающие из падшего нашего естества, в котором добро смешано со злом, в котором добро по большей части едва приметно во множестве зла. Падшее естество способно исключительно к злу, как засвидетельствовал Сам Бог: "Прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его. Вы зли суще, умеете даяния благая даяти чадом вашим". Такова цена пред Евангелием и Богом естественной доброты человеческой и действий, из нее истекающих. Тщетно прославляет падшее естество свои громкие и великие добрые дела! Такое самохвальство есть свидетельство ужасной слепоты! Такое самохвальство есть невольное обличение качества громких дел человеческих, возбуждаемых и питаемых тщеславием. Воня гордыни, которую издают из себя эти гробы повапленные, мерзостна Богу: благоприятен Ему фимиам смирения". Свт. Игнатий Кавказский, Поучение в неделю о самарянине. О поклонении Богу Духом и Истиною.
[4] Здесь уместно заметить, что определенные круги всегда пытаются связать патриотизм с ксенофобией, противопоставить его миссионерству и любви к человечеству вообще. По этому поводу хорошо сказал священномученик протоиерей Иоанн Восторгов: "Разве Спаситель, плакавший о родном Иерусалиме, не любил всех людей? Разве апостол Павел, любивший такою крепкою любовью народ свой, был человеконенавистником? Разве преподобный Сергий, горячий русский патриот, как великий христианин, был чужд духа любви? Послушайте голоса природы и здравого разума; он говорит вам, что нельзя любить человечество, понятие отвлеченное: человечества нет, есть отдельные люди, которых мы любим; что нельзя любить того, кого мы знаем и с кем живем, так же, как и того, кого мы не видели никогда и не знаем". Свщмч. Иоанн Восторгов, Патриотизм и христианство, Слово в день преподобного Сергия 5 июля 1907 года.
[5] Как один из подобных многочисленных случаев, свидетельство Энн МакЛеллан Лардас: http://kamchatka.sectam.net/Home/katol_3.htm, или личная история воцерковления английского православного священника Эндрю Филлипса: "Я думал о существовании Церкви и стал посещать англиканскую, протестантские церкви, баптистов, методистов и так далее. А потом я узнал, что есть Православная Церковь, и когда мне было 15 лет, в 72-м году, я попал в русский храм. И я сразу почувствовал, что это мой дом"
Источник: Правая.Ru
