* * *
Мы тут, в России, вечно –
Молимся ли, ругаемся ли, поём, –
Говорим: "Мы".
Вместе нам легче, теснясь,
В своём окаянстве перед Тобой быть,
В своих грехах рыдать, звать,
Слепнуть
В Твоей сияющей тьме.
Мы!.. Кто такие: "Мы"?
Мы – подросток на костылях,
Пришедший в райцентре в храм
Поживиться на пиво десяткой-другой
Да так и замерший, как муха в янтаре,
Перед раскрытыми Царскими Вратами,
В грозном светолитии Твоих икон.
12.11.2006
* * *
Он – обычный, честный
Советский человек:
Аккуратная, в стрелочку,
Офицерская рубаха
Застиранного цвета.
Один глаз – стеклянный, в другом –
Царственное священство.
На Всенощной он – как столп.
Истово крестится (левой –
Правая оставлена под Кандагаром).
Здесь, в храме – его центральное место.
"Знаете, отче,
Вольтером мне быть не по силам,
А вольтерианцем – мерзко".
С третьей своей женой он живёт как с сестрою.
Потерявший пол, он – единственный
Мужского рода в нашем приходе.
11.04.2006
Зеркальце
Я – Твой образ, Господи, я –
Твоё зеркальце.
Посмотрись в меня:
Эти тени под глазами,
Эти морщины,
Эта горечь, эта надежда.
Поднеси меня к губам, Господи,
Дохни на меня:
Пусть они убедятся, что Ты жив.
17.11.2006
Совершая требы в Доме инвалидов
В прибранной комнате женщина-инвалид
Читала и не понимала Ветхий Завет:
"Что это – так сурово, так
Безвозвратно! Разве Бог жесток?"
Конечно, милая, где вам уразуметь:
У вас с мужем имеются на двоих
Три руки и столько уютных ласк,
Нелепых, особых, – вам выпало начать
Читать с конца: Бог есть Любовь.
Ласка влюблённых инвалидов – и есть,
Собственно, весь Новый Завет.
Все слабые, больные дети читают книги с конца,
Чтобы хватило сил узнать: всё кончится хорошо.
Старшие дети – те понимают всё
(Пока жизнь не уложит в постель и их).
9.12.2003
* * *
Великий Вход грозно сияет.
Бледный священник висит, никакой,
Уцепившись за Чашу.
Но всё пройдёт, отляжет,
Его помилуют,
Он станет лёгок и многословен,
Как напакостившее дитя, избежавшее порки.
Опьянённый глазами паствы,
С амвона он скажет спич,
И нимбы икон померкнут.
И грозные Врата покорно
Дадут себя завесить
Катапетасмой обыденности.
13–15.06.2006
* * *
Прости, что сердце не хранил я целым,
Что всё проспал, что жизнь считал я сном,
Прости добро, которого не сделал,
Прости мне грех, который мнил добром,
Прости, что не Тебе я в жизни верил,
Но той мечте, какой на свете нет,
Прости, что я в молитве лицемерил
И за Тебя додумывал ответ,
А не простишь – приму и смерть в огне я,
Но только вот сейчас не уходи!..
Дитя торгуется и в пол глядит, не смея
Глаза поднять на Свет, что впереди.
04.03.2006
В Рождество Богородицы
Mein Land, nicht von lichten.
Rilke
Уж в полях картошка собрана,
Даль осенняя темна.
Мы сидим с тобою, деточка,
У осеннего окна.
– Лужи чёрные, бездонные,
Слякоть-плакоть, скоро снег...
– То, что в этих лужах чёрное –
В небе светлое, как смех.
– В лужах – листиков насеяно,
Грузовик плывёт по ним...
Неужели листья мёртвые
Светят золотом таким?
– Разве, детка, это листики?
Блик да блик, горят во мгле:
Это свечки храмов Китежа
Отражаются в земле.
– Что так густо дождик сеется,
Тихо-тихо, льёт да льёт?
– Это – слёзы Богородицы,
День рожденья у Неё.
– Кто же плачет в день рождения?
Там ведь гости за столом,
Там и смех, и поздравления,
И подарков полон дом!
– Что же, плачут и от радости.
Век – слезам, потехе – час...
Это плачет Матерь Божия
Оттого, что видит нас.
Как с тобой сидим мы в сумерках,
А окно – синей, темней...
– Но ведь мы же – там, на празднике?
– Да, мы там. Мы тоже с Ней.
21–24.09.2006
Россия перед Вторым пришествием
Не раскаянье – сплошь окаянство.
Но чего-то, упорствуя, ждёт,
Беспробудным спасается пьянством
И терпением русский народ.
Чем сберечь нам жестокую выю,
Подходящим к последней черте?
Детской верою: нас не чужие
Будут, русских, судить на Суде.
30.09.2005
Халкидон, знамение пререкаемое
Над могилами мучеников лампады не гаснут.
Злой ветер в ночи воет,
С трепетными пламенами воюет,
Зло хохочет:
"Какой же Ты Бог, если умер!
Какой же Ты Человек, если воскрес!"
Внук расстрелянного священника,
Семинарист-первокурсник,
За полночь к экзамену готовясь,
Уснул сидя.
Ломкие плечи зябки,
Рыжий вихор, слюны капелька – всё
В нём спит. Под головою –
Книга, история Вселенских Соборов.
Парнишка во сне улыбается: он видит,
Как в белизне и злате, там, в небе,
Кирилл и Несторий
Встретились и обнялись, плача.
Безумствуй бессильно, злой ветер!
Ты – знак распада:
Ведь Бог и человек – две полноты совершенных,
И когда они воссоединились
В крови и сиянии слёз, – миру
Стало их не вместить, и ночь,
Треща, лопнула. И в швы
Хлынуло утро.
23.05.2006
* * *
Что в сентябре – астры да сухоцвет.
Сирени, воздуха, соловья!
Скоро в лодку – не в свет одет,
Не так уклюже – но взойду и я.
Батюшка, благослови, прости
За жестокую выю, за слухи, полные льсти,
Благослови, батюшка, простить
Опомнившихся в начале пути;
Батюшка! Из этой полузимы
Поплывём – небо внизу, весна впереди,
Поплывём в сосновой лодочке мы –
Бок о бок, руки крестом на груди.
Лодочка без мотора! Волной завьёт,
И пусть осень в свои силки
Уловит лишь вылетевших воробьёв –
Глупые земные обиняки.
Суетна погребальная кутерьма!
(Лодочка причаливает к косе.)
В Новой Деревне, на склоне холма,
Всё равно деревенские встретятся все.
Новое утро, новое пиво, новый из-за
Престола свет, из нового света фелонь,
Брада твоя Аароня, оленьи глаза –
Благослови новый храм и входящих в онь!
И тогда-то, в восьмой невечерний день,
Уже не упущу немногого своего:
Всего, что хотел свершить, да было лень,
Всего, что хотел спросить, да не было у кого.
09.09.2005
Память о. Александра Меня
* * *
Льдинкой хрустит, март пророчествует
Сиреневая звезда.
Маленький город сонно ворочается
За пазухой у Христа.
Спи, ещё рано, спи, Мой выстраданный,
Суетный Мой!
Скоро будильник взорвётся, выстрелит
Новой весной.
Небо, как хлеб, разломим надвое –
Синь, высота!
Радостно с серых крыш закапают
Кровь и вода. †
25.02.2008
