Суета вокруг введения в школьную программу предмета "Основы православной культуры" (далее – ОПК) становится традиционной темой для обсуждения в сезон летних каникул и самого начала учебного года. В том году была активная переписка между юристом Понкиным, отстаивавшим введение ОПК, и историком Митрохиным, автором нашумевшего социологического исследования современного состояния Русской Православной Церкви Московского Патриархата (далее – РПЦ МП), одиозные дебаты между Егором Холмогоровым и Валерией Новодворской, а также много еще забавного.
Этим летом скандал начался с открытого письма президенту России Владимиру Путину от десяти академиков, включая двух лауреатов Нобелевской премии, призвавших обратить внимание на все большее и активное вмешательство представителей РПЦ МП во внеприходскую жизнь, а точнее – в "дела учебные". Православные в лице заместителя председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (ОВЦС МП) протоиерея Всеволода Чаплина ответили, что, дескать, "Дух Святой веет там, где хочет". Последнее спровоцировало выступление Вячеслава Глазычева, фактически поддержавшего академиков-атеистов. Далее конфликт продолжается, спускаясь на уровень так называемых "экспертов по делам религий", снедаемых желанием примерить то ли инквизиторскую робу, то ли эполеты "профессионального антиклерикала".
Впрочем, методы действий обеих сторон в этом конфликте, при всей внешней демонстративной противоположности, практически не отличаются. Их смысл в том, чтобы обвинить оппонента в нарушении закона и прав человека на основании собственной трактовки того или иного конституционного положения. К несчастью, в отличие от чрезмерного атеистического или, наоборот, православного сознания, правосознание оппонентов находится на уровне, приближающемся к инфантильному, что делает чтение этой буквоедской полемики, выясняющей правильность интерпретации той или иной закорючки, "Аншлагом" для юристов и наискучнейшим сотрясанием воздуха для обывателя, который никак не может понять, кто за что борется.
Критиковать тексты обеих сторон исходя из их же принципов "аргументации" и "ведения дискуссии" не составило бы особого труда, но автор считает нерациональным воспроизведение описанного непродуктивного метода, даже если он будет "отражать" иную позицию. Следовательно, необходима смена метода, тем паче что конструктивная критика именно потому и является конструктивной, что способна предложить новое и лучшее взамен отвергаемого.
Итак, сначала попробуем определиться с набором игроков, решивших засесть за карточный стол этого покера, а также выяснить их ставки, надежды и расклады. Очевидным игроком является Церковь, учитывая ее инициативу ввести преподавание ОПК, а также болезненные реакции на любую критику по данному вопросу. Возможно, пассивным, но от этого не менее важным игроком является Государство, поскольку именно оно в этой ситуации будет принимать финальное решение. Безусловно, не способно выйти из этой игры и Школе (здесь на самом деле речь идет, скорее, об образовательных институтах вообще, поскольку вопрос касается введения не только ОПК в школах, но и теологии как специальности для вузов). Есть еще и небольшие маргинальные группы, которые, правда, не столько принимают участие в игре, сколько делают ставки или держат пальцы скрещенными за одного из играющих.
Назвав основных участников этого сезонного чемпионата, следует более детально описать тактико-технические характеристики каждой из сторон, наметить желания и попытаться спрогнозировать возможности их реализации.
В отношении Церкви следует, в первую очередь, зафиксировать безусловное единодушие в отношении вопроса о введении ОПК. Все люди, которые имеют отношение к данному институту, уверенно поддерживают проведение данной "реформы", даже если не понимают, зачем и кому это надо и какие последствия это может принести. Есть только очень узкая прослойка православных (в основном из среды "меневцев" или экуменически-прозападно ориентированных прихожан), которая сомневается в необходимости введения (подчеркну, что не протестует) обязательного курса ОПК в школах.
Интерес верхушки Церкви во введении ОПК до конца не ясен. Несмотря на частую ссылку со стороны противников ОПК на некое выступление Патриарха, в котором последний призвал-де вводить "Закон Божий" под видом ОПК, достоверность этой информации является сомнительной. Кроме того, реальное введение не культурологического, а богословского курса способно спровоцировать скандал, в котором против Церкви выступит подавляющее большинство общества, выдержать натиск которого Церкви вряд ли удастся. Последнее может привести к серьезному кризису и потере авторитета РПЦ МП, чего нынешний епископат боится, пожалуй, больше всего, учитывая, что еще несколько "пятилеток безбожия" (или даже, например, католичества) если и выдержит Православие как таковое, то уж точно не в виде РПЦ МП. Другое дело, что реальные дивиденды от культурологического предмета для Церкви совсем не очевидны. Более того, в случае безграмотной организации преподавания предмет может вызвать у сегодняшней молодежи сильнейшее отторжение от Церкви и, таким образом, вызвать вышеупомянутый кризис. Количество обращений к вере по результатам прослушивания подобного курса вряд ли будет сильно отличаться от числа людей, решивших заняться скульптурой после уроков изобразительного искусства. Пожалуй, единственным внятным аргументом, подтверждающим верность подобного поведения Церкви, является то, что сам факт введения ОПК будет играть на повышение статуса и авторитета РПЦ МП, дальнейшая же судьба курса уже вряд ли будет кого-то особо интересовать.
Касаемо Государства следует отметить следующее. В целом это довольно пассивный игрок в анализируемом вопросе. Во многом это связано с сильной неоднородностью мнений власть предержащих: в госаппарате есть как сторонники введения ОПК, так и противники. И еще больше равнодушных. Первые большей частью расположены на региональном уровне, поскольку никакой повод обустроения хороших отношений с местным епископом лишним для них не будет, а авторитет местного церковного иерарха вполне удобный козырь для решения вопросов самого разного рода. На федеральном же уровне политики чувствуют сильную зависимость Церкви от себя и не желают с нею расставаться, а поэтому считают целесообразным хоть и не выступать против религии, но одновременно и не "давать ей задираться". Кроме того, выстраивание системы "вертикали власти" и максимального "демократически допустимого" подчинения любых потенциально политически активных структур исполнительной власти определяет и желание определенных представителей Государства создать некое подобие нового Священного Синода, который включил бы и церковную иерархию в "вышеупомянутую вертикаль". Однако подобная мера требует достаточно тонкой дипломатической игры, к которой Государство еще однозначно не готово. В любом случае, Государство готово поддержать введение ОПК, вопрос только в цене. Но, учитывая вышеописанные настроения, а также отсутствие прямой поддержки Церкви со стороны институтов исполнительной власти (а порой и однозначное противодействие), цена вряд ли будет низкой.
Наконец, последний участник процесса – это Школа. Фактически после всех последних реформ в области образования Школе всех уровней остается только взывать к общественности через наиболее ярких своих представителей (например, тех же Гинзбурга и Алферова, чей индекс цитируемости и известность в разы превышают аналогичные показатели любых их коллег). Подобная активность связана еще и с тем, что большая часть работников образовательной сферы была воспитана в советских семьях и, за редкими исключениями, даже если и не является атеистической, то вряд ли тянет на православную. Это, правда, не повод отрицать, что существует и достаточная прослойка православных (или считающих себя таковыми) преподавателей и педагогов, которые видят во введении ОПК и теологии личный интерес как минимум, полагая себя представителями одновременно и другого игрока – то есть Церкви. Не стоит забывать, что в рамках полной институциональной зависимости от Государства Школа в любом случае вынуждена будет принять решение власти.
Подытоживая вышесказанное, неумолимым видится вывод о том, что введение ОПК является вопросом, решение которого откладывается только до момента завершения "торгов" между Государством и Церковью, и единственная и очень маловероятная возможность "отрицательного" исхода данного бартера заключается только во вмешательстве новых игроков в данную дискуссию. Тем паче что согласие даже на самую высокую цену со стороны Православия есть вопрос времени и определенных возможных перестановок в иерархии. Так что у России есть все шансы столкнуться с ситуацией, описанной в свое время Луи Жерменом своему любимому ученику Альберу Камю: "Я вспоминаю, как вы пришли ко мне, ты и твои товарищи по классу, после первого причастия. Ты был явно счастлив и горд своим костюмом и своим праздником. Я искренне радовался вашим сияющим лицам, считая, что, раз вы принимаете причастие, вы сами этого захотели".
Источник: Русский журнал
