Начался новый учебный год, и вновь обострились споры о преподавании "Основ православной культуры" (ОПК) в школах и других государственных учебных заведениях. Поскольку дискуссия о возможности преподавании предметов о религии в школах идет достаточно давно, а стороны называют одни и те же аргументы, то давайте на минуту представим, что ОПК уже введено в большинстве российских школ (пусть даже на факультативной основе, хотя факультатив в обычной школе – это все равно обязательный предмет, мало у кого из родителей или детей хватит упорства добиваться права не посещать уроки ОПК), с какими же реальными проблемами можно будет столкнуться при преподавании данного предмета?
Ответ на этот вопрос чрезвычайно важен для тех, кто видит в ОПК некую панацею, которая якобы позволит решить проблемы нравственного воспитания детей, духовного состояния общества, наркомании, преступности и т.д. и т.п. С другой стороны, попытка представить себе реальные сложности преподавания любого религиозного предмета в школе могла бы избавить от значительной части страхов людей, полагающих, что России грозит жуткая клерикализация, а все поголовно должны будут ходить в храм. Так что оставим в стороне проблемы Конституции и светского характера образования или антицерковного лобби, спустимся на самый "низкий" уровень и представим себе, кто, как и кому будет реально преподавать эти самые ОПК (заметим в скобочках, что эти проблемы применимы к любому другому предмету с названием "Основы такой-то религиозной культуры").
1. Отсутствие профессионально подготовленных кадров. В данный момент ОПК ведут либо представители духовенства РПЦ, либо учителя (чаще всего гуманитарии), которые прошли краткие курсы переподготовки и повышения квалификации, либо выпускники православных вузов. На первый взгляд, это не самые неподготовленные люди, однако не будем спешить с радостными выводами. Автор этих строк весной читал краткосрочные курсы для учителей: 3 часа по Новому Завету и 3 часа по Житиям святых. Стоит ли говорить, что за это время практически невозможно познакомить людей с Новым Заветом и главными научными достижениями в этой области. Даже если просто разбирать с людьми основные фрагменты Евангелий, времени нужно значительно больше.
Итак, в большинстве случаев мы имеем достаточно случайного преподавателя, прослушавшего краткий курс лекций. Вот он стоит перед классом и должен что-то поведать детям о православном христианстве. Что же ему делать? Собственно говоря, перед ним всего два пути: либо говорить о культуре – рассказывать о храмах как об архитектуре, иконах – как искусстве, христианских текстах – как литературе, либо вести некий идеологический предмет, основное содержание которого в предельно упрощенном виде можно свести к двум лозунгам: русский – значит православный, православие – это РПЦ. Очевидно, что предпочтительнее первый вариант, но он требует сочетания большого количества знаний, педагогического таланта, обилия разного рода качественных пособий (репродукции икон, фотографии и схемы храмов, снимки рукописей и еще много чего). При этом учитель должен обладать именно знаниями о каноническом православии, он должен уметь отделять народные суеверия и частные мнения отдельных святых и иерархов от церковной доктрины. Боюсь, что по таким требованиям в России найдется мало достойных преподавателей, о чем, в частности, предупреждал дьякон Андрей Кураев.
В результате большинство педагогов так или иначе изберут второй путь: то есть будут пересказывать свои представления о православии как о некой вере предков, которая "испокон веков помогала им побеждать супостатов и помогает сейчас противостоять западной бездуховности". Менее патриотичный учитель может рассказать о православии как о системе суеверий и обрядов в магически-прикладном ключе: "Крещенская вода – сильное средство от порчи, сглаза и всех болезней".
Кроме того, христианство вообще – это не сумма нравственных максим или обрядов, не этическое учение, не идеология, а вера во Христа, которая не имеет ни национальных, ни государственных, ни иных границ или предпочтений. Но в школе невозможно обучать религиозным практикам, передавать опыт веры, и учитель вновь оказывается перед выбором – культура или идеология. Стоит ли говорить о том, что преподавание идеологии может воскресить в нашей памяти худшие воспоминания о кодексе строителей коммунизма и тому подобных вещах.
В результате таких занятий РПЦ может не приобрести, а лишь потерять, поскольку священникам придется преодолевать последствия неудачного преподавания ОПК у тех людей, кто действительно захотел узнать что-то о Христе.
2. Отсутствие единого учебника и стандарта преподавания ОПК. Вторая проблема, с которой сталкиваются и ученики и учителя, – где и как найти учебник по ОПК. В настоящее время практически в каждом регионе есть пособие с условным названием "Духовная культура края", в котором рассказывается об истории православных храмов и святынях на территории региона. Качество этих учебных пособий сильно разнится в зависимости от региона, а их содержание часто напоминает духовное "москвоведение". При таком подходе ОПК может иметь сильный налет местечковости, когда святыням сельского или городского храма будет уделено куда больше внимания, чем таким историческим памятникам, как храм Гроба Господня, София Киевская или Успенский собор в Кремле. В таком случае сторонники преподавания ОПК могут забыть об объединяющей роли этого предмета, поскольку школьник из Петербурга и из села в Ивановской области будут понимать под "православной культурой" совершенно разные вещи.
Еще одна трудность состоит в том, что ни авторы учебников, ни учителя, ни сторонники преподавания ОПК не могут точно определить, какие цели и задачи они ставят при изучении этого предмета, что должен знать и уметь школьник, посетивший уроки ОПК, какова форма отчетности и критерии оценок для этого предмета. Все эти вопросы чрезвычайно важны для методики преподавания данной дисциплины.
Например, мы ограничиваемся формальным подходом и хотим, чтобы ученик знал наизусть 10 заповедей, "Отче наш" и, допустим, имена 12 апостолов и названия местных храмов (этот список каждый может продолжить по желанию). Тогда основным критерием оценки становится некая сумма знаний в голове школьника, которую можно спросить с помощью контрольных, викторин, экзаменов. Такой способ изучения ОПК достаточно традиционен, но имеет свои недостатки. Очевидно, что далеко не все выпускники хорошо знают русскую литературу или историю, достаточное число детей, отучившись в школе, не становятся культурными людьми, а их морально-нравственные качества вряд ли меняются от того, читали ли они "Евгения Онегина". Иными словами, такая форма преподавания ОПК сводит на нет все аргументы о том, что этот предмет помогает детям становиться нравственными, более порядочными и культурными. В результате такая предельно важная для верующего человека вещь, как религия или отношения с Богом, занимает место в чулане между алгеброй и ОБЖ. Происходит нивелирование святыни, дети "Христа и Евангелие уже проходили", и вновь именно РПЦ придется считаться с последствиями такого преподавания.
С другой стороны, мы можем представить себе совершенно немыслимую в условиях светской школы ситуацию, когда задача ОПК формулируется как воспитание православного человека. Тогда более высокие оценки получают те, кто часто ходит в храм, соблюдает религиозные обряды, общается со священником и имеет высокую моральную устойчивость. Практически всем очевидно, что школа не имеет права поступать таким образом. Поскольку учитель не может заставить ученика ходить в храм, мечеть или синагогу. Кроме того, еще митрополит московский Филарет (Дроздов) говорил: "Невольник – не богомольник". В большинстве случаях такой подход вызовет еще большее отторжение у детей, научит их притворяться, смотреть на религию и веру как на неприятную повинность, за которую ставят отметки. Мало того, что этот способ преподавания может привести к негативным последствиям для ребенка, он еще навсегда оттолкнет значительное число людей от веры. За примерами далеко ходить не надо – достаточно вспомнить дореволюционную Россию. Если РПЦ хочет создать в стране революционную ситуацию и подвергнуться преследованиям и гонениям, то обязательное преподавание ОПК – кратчайший путь к этому.
Очевидно, что пока не будут решены методические проблемы преподавания ОПК, не будет создан единый стандарт, в котором были бы четко прописаны требования и задачи, нельзя серьезно говорить о качестве преподавания этого предмета, а уж тем более нельзя записывать в аттестат оценку по нему. Следовательно, мы просто отнимаем у детей еще некоторую часть свободного времени, заставляя их ходить на необязательный, фактически несуществующий урок. Нетрудно догадаться, какими словами большинство школьников будут вспоминать часы, проведенные за уроками и подготовкой заданий по этой дисциплине.
3. Отсутствие альтернатив этому предмету в подавляющем большинстве школ. Очевидно, что в 99 случаях из 100 у детей и их родителей не будет реальной возможности выбора. Можно долго говорить о том, что желающие смогут изучать основы других традиционных религий или светскую этику, но реально школа снова сталкивается с проблемой подготовки преподавателей и учебных пособий. Кроме того, непонятно, какой минимум учащихся необходим для того, чтобы школа начала вести параллельный курс, например "Основы исламской культуры". Таким образом, альтернатива в лучшем случае выглядит так: ходить на урок ОПК или не ходить. Все мы помним о том, что такое освобождение от физкультуры и какие чувства испытывает ребенок, который не пошел или, наоборот, пошел в спортзал, когда другие играют в футбол (или спят), поскольку им ко второму уроку. Все эти "мелкие" проблемы неизбежно осложнят и без того непростую жизнь и детей, и учителей. С одной стороны, отсутствуют критерии, по которым ребенок или родители могут отказаться от ОПК. Вряд ли будет достаточно одного желания школьника, которому к тому же мама, или папа, или учитель с директором скажут: "Не выделяйся, будь как все! Что, тебе сложно раз в неделю посидеть на этом уроке?" Иными словами, пока непонятно, как реально будет работать принцип факультативности. Поскольку он заключается не только в том, что каждая школа может самостоятельно принять решение о преподавании у себя ОПК, но и в том, чтобы ребенок мог отказаться от обучения этой дисциплине или, наоборот, отстоять свое право изучать ее.
Вот три "маленькие" проблемы, которые возникают даже при идеально смоделированных условиях. Мы ни слова не сказали о возможности межнациональных и межкультурных столкновений, дискриминации по этническому или религиозному принципу, обошли стороной юридические проблемы, но все равно возникли вопросы без ответов. Остается надеяться, что и сторонники и противники преподавания ОПК в совместном диалоге найдут выходы из тупиков, а пока, видимо, стоит остановиться на предмете с названием "История мировых религий".
Источник: Русский журнал
