Когда речь идет о принятии государственного закона об эвтаназии, следует помнить, что этот закон касается всех – верующих и неверующих, точно также как касается всех закон о свободе вероисповедания. Многие люди, в том числе и верующие, охотно соглашаются с правом человека на веру и мировоззрение. Казалось бы, это очевидно. Но давайте задумаемся: почему Католическая Церковь, несмотря на свой изощренный философский аппарат, только в XX веке официально признала свободу вероисповедания в "Декларации о религиозной свободе" (7 декабря 1965), а у РПЦ, например, до сих пор нет четкого документа по этому поводу? А дело в том, если продумать вопрос до конца, то право на свободу совести и вероисповедания предполагает не только право и возможность исповедания истинной веры и спасения в вечности, но и право и возможность вечной погибели, а если до конца договаривать, то право на духовное самоубийство. Свобода совести и исповедания не исключает, например, сатанизма. Государственное законодательство не использует таких терминов и не ранжирует религии по степени их истинности. Именно поэтому Церковь долгое время выступала против свободы совести как пустой формальной свободы. Но все-таки в силу разных исторических причин эта свобода Католической Церковью была признана по принципу "из двух зол".
А теперь задумаемся: если человек имеет юридическое и признанное Церковью право на вечную погибель (духовное самоубийство), то почему Церковь должна отказывать ему в таком же праве на физическую смерть, т.е. эвтаназию? Таким образом, закон о свободе совести автоматически предполагает закон, легализирующий эвтаназию. Любой признающий правила формальной логики человек должен с этим согласиться. Иначе получится противоречие: Церковь признаёт право человека на вечную погибель, но не признаёт его право (меньшее) на погибель физическую. Возражение здесь может быть только одно: вечную погибель, если она состоится, определяет Бог, а физическую смерть себе назначает человек. Но вопрос в том, может ли Церковь предписывать правила умирания атеистам, например. Заметим, что законодательство по умолчанию уже признаёт право человека на самоубийство. Неудавшиеся попытки суицида не влекут юридических последствий.
Могут сказать, что государственные законы существуют для всех граждан, независимо от их религиозной принадлежности, а верующие люди не должны признавать некоторые законы, например об эвтаназии. Правильно. Никто и не принуждает верующего прибегать к эвтаназии, как и закон и свободе совести не принуждает верить в извращенные формы религии. Для своих чад, т.е. верующих, Церковь может издать свои рекомендации относительно эвтаназии, но на государственном уровне она должна признать право человека на свою физическую смерть, как она уже признала право человека на духовную смерть. Неужели физическое самоубийство является большим грехом, чем самоубийство духовное? Следует считаться как с иерархией ценностей, так и с иерархией грехов. Не так ли?
Источник: Сова-центр
