Очередная госпитализация патриарха Алексия II снова оживила спекуляции на тему о том, кто будет следующим главой Русской православной церкви. А нынешние события способны перевести эти спекуляции в ранг вполне обоснованных предположений: серия кадровых перестановок в апреле-мае может оказать существенное влияние как на расклад сил внутри Церкви, так и на взаимоотношения между РПЦ и государством.
Заметим, что в последнее время в отношениях Церкви и государства возникла, похоже, некоторая напряженность: во всяком случае впервые за время своего президентства Путин отсутствовал на пасхальном богослужении в храме Христа Спасителя. В это время президент находился в Душанбе на саммите стран – участниц Договора о коллективной безопасности, но даже по возвращении из Душанбе не сразу встретился с главой Церкви, а предпочел для начала посетить Украину и Тулу. Напомним, что в 2001 г. Путин прибыл на патриаршее пасхальное богослужение тотчас после своего возвращения из блицпоездки в Чечню. Сейчас же президент и патриарх обменялись пасхальными поздравлениями только 10 мая – через две недели после Пасхи.
Причин для явной размолвки между государственной и церковной властями как минимум две. Первая – баталии вокруг визита в Россию папы римского, давней и болезненной для РПЦ проблемы. Вторая – обострение соперничества за влияние в Церкви, вызванное недомоганием Святейшего, когда к борьбе неизбежно подключаются и светские властные структуры.
Отложенный визит
Отношения между Россией и Святым престолом в прошлом году находились на грани замерзания. Конфликт был связан с созданием на российской территории католической митрополии в составе четырех епархий. Власти России в этой ситуации фактически солидаризировались с РПЦ – в страну был запрещен въезд ряду католических пастырей, которые до этого постоянно служили в России.
Однако в последние месяцы отношения между Москвой и Ватиканом на государственном уровне стали улучшаться. Вначале последовало несколько примирительных жестов – так, с весьма благожелательными заявлениями в адрес Святого престола выступил близкий к Кремлю сенатор Михаил Маргелов. Затем с визитом в Италию направился премьер Михаил Касьянов. 19 апреля в Риме журналисты спросили его о том, насколько вероятна остановка Иоанна Павла II в Казани по пути в Монголию, куда папа планирует отправиться с визитом в августе. Касьянов ответил, что «правительства России и Италии содействуют тому, чтобы озабоченность, которая препятствует взаимодействию двух Церквей, была снята». Примечательно, что премьер-министр Италии Сильвио Берлускони тогда же заявил, что готов встретиться с патриархом Алексием II для того, чтобы визит папы в Россию стал наконец возможен. Итальянский глава правительства – один из европейских лидеров, чьи отношения с Владимиром Путиным весьма доверительны.
Для российской власти нормализация отношений с Ватиканом чрезвычайно важна. Визит папы способствовал бы повышению международного престижа страны. А общее негативное отношение к недавней иракской войне сделало бы иракскую политику России более авторитетной.
Посещение Иоанном Павлом II полумусульманской Казани послужило бы знаком компромисса (речь не идет о визите в Москву, в этом случае реакция Русской церкви была бы еще более негативной). Есть и подходящий повод – возвращение одного из списков иконы Казанской Божией Матери, хранящегося сейчас в Ватикане. Однако патриарх не раз давал понять, что главным препятствием для визита понтифика в Россию считает насилие греко-католиков по отношению к православным на Западной Украине (в конце 80-х годов православные приходы там были лишены своих храмов – это был своего рода реванш униатов за ликвидацию унии при Сталине), а также католический прозелитизм на канонической территории РПЦ (в качестве особенно злостного примера приводится уже упоминавшееся образование епархий, которое дает католикам дополнительные возможности для проповеди). Без прогресса в решении этих проблем сближение невозможно. И, судя по всему, папский визит до сих пор весьма проблематичен.
Впрочем, у государства есть аргумент, который мог бы заставить Патриархию пойти на уступки. Введение в действие нового Земельного кодекса грозит РПЦ потерей имущества. Сейчас земля под храмами и монастырями отдана Церкви в безвозмездное пользование. Но с 1 января 2004 г. ее надо будет или брать в аренду, или покупать. И то и другое Церкви не по карману. Если не принять соответствующие законодательные поправки, ситуация может стать критической. И хотя РПЦ имеет существенный лоббистский ресурс в обеих палатах Федерального собрания, без санкции Кремля этой проблемы не решить. Визит папы римского в такой ситуации – хорошая разменная карта.
Много званых
В связи с продолжительным недомоганием Святейшего обострилась борьба за влияние в высшем руководстве РПЦ. Епископат давно разделен на группы, интересы которых часто прямо противоположны. Нет единства и в вопросе о преемнике нынешнего патриарха. В последнее время все чаще называются два имени: митрополиты Кирилл (Гундяев) и Мефодий (Немцов). При этом, однако, шансы владыки Мефодия на преемничество расценивались как более высокие. Дело в том, что у Кирилла в церковных кругах сложилась репутация модерниста, экумениста и филокатолика. Даже активная деятельность митрополита в качестве одного из организаторов Всемирных русских соборов этого отношения не изменила.
Лишь небольшая часть рукоположенных в течение последнего десятилетия епископов принадлежит к числу его сторонников, умеренно-либерально настроенных выпускников питерской академии. Алексий II предпочитал продвигать к руководству Церковью либо людей, принявших монашество в Троице-Сергиевой Лавре (либералов там не жалуют), либо провинциальных батюшек, которые весьма сдержанно относятся и к владыке Кириллу, и к руководимому им Отделу внешних церковных сношений (ОВЦС). И наконец, скандалы середины 90-х годов, связанные, в частности, с импортом табака, не прибавили ему шансов стать следующим главой РПЦ.
На этом фоне перспективы митрополита Мефодия смотрятся куда радужнее. Покинув пост главы хозяйственного управления Патриархии в 1988 г., он в течение следующего десятилетия занимался преимущественно делами своей епархии. Лишь в последние годы владыка возглавил Макариевский фонд и Историко-правовую комиссию, которая, кстати, занимается вопросами прав собственности на церковное имущество. Кроме того, воронежский митрополит играл ключевую роль в самом крупном издательском проекте РПЦ последних лет – 25-томной «Православной энциклопедии».
В последнее время владыке Мефодию явно везло. В марте Владимир Путин лично вручил ему в Кремле орден Дружбы – президентский указ совпал с 20-летием пребывания митрополита на Воронежской кафедре. Очередные Дни славянской письменности в этом году было решено провести именно в Воронеже. План торжеств выстроен таким образом, чтобы дополнить празднование 300-летия Петербурга: ключевым моментом праздника стало открытие памятника воронежскому святому, архиепископу Митрофану, благословившему строительство петровского флота.
Такое усиление Мефодия вряд ли могло устроить патриарха, так как проходило без его участия и, судя по всему, против его воли. Воронежский владыка теснил не только своих потенциальных конкурентов, но и самого Святейшего: расширялись его независимые от руководства Патриархии контакты с представителями органов государственной власти, росла популярность среди провинциальных епископов. По ряду данных, часть президентского окружения установила контакты с митрополитом Мефодием и сделала на него свою ставку.
Заседание Священного синода 7 мая – явное свидетельство того, что патриарх не намерен следовать приоритетам президентской администрации. Синод принял решение о переводе митрополита Мефодия в Казахстан, где он возглавит вновь образованный митрополичий округ. При этом он лишается всех постов в Москве. Позиции Мефодия в аппаратной расстановке сил внутри РПЦ резко ослабли.
Зато существенно усилились позиции сторонников митрополита Кирилла. Его бывший заместитель епископ Феофан (Ашурков) перемещен из отдаленной Магаданской епархии в одну из наиболее крупных и богатых – Ставропольскую. Еще один протеже Кирилла – епископ Илларион (Алфеев) – возглавил Венскую епархию. Однако, судя по всему, тактический союз патриарха и митрополита Кирилла носит временный характер. Дело в том, что преемником владыки Мефодия в крупной и вполне влиятельной Воронежской епархии стал митрополит Солнечногорский Сергий (Фомин), один из ближайших сотрудников патриарха. Кроме того, владыка Сергий сохранил за собой один из самых высоких постов в Церкви – управляющего делами Московской патриархии – и связанный с ним ранг постоянного члена Синода. Новое назначение включает митрополита Сергия в число реальных кандидатов на патриарший престол. До сих пор он хотя и носил белый митрополичий клобук, но был лишь викарием (помощником) патриарха, а теперь впервые получает в управление кафедру, а с ней и необходимый для избрания главой Церкви вес. При этом Сергий может устроить как либералов, так и умеренных консерваторов – в 80-е годы он представлял Московскую патриархию во Всемирном совете церквей в Женеве, но не приобрел репутации экумениста (к тому же оканчивал не питерскую, а вполне традиционалистскую Московскую духовную академию).
Итак, опытный дипломат и церковный политик, патриарх Алексий II дал ясно понять, что, несмотря на нездоровье, способен контролировать положение дел в Церкви и заставить государственную власть считаться с собой – как в кадровых вопросах, так и в вопросе о папском визите в Россию. «Церковь большинства» сохраняет свою автономию от государства, что, впрочем, не исключает возможности взаимных компромиссов и уступок.
Алексей Макаркин – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий
"Еженеделный Журнал", 27мая 2003 г.
[оригинал статьи]
