Неделю назад Вида был одним из простых монахов, которые вышли на улицы Рангуна с верой, что им удастся убедить режим помочь голодному и нищему населению Мьянмы. Но уже вчера он предстал озлобленным, возможно даже искалеченным, хотя и решительным человеком. С испугом на лице, постоянно заламывая руки, он описывал ужасы военного режима, в свержении которого пытался участвовать.
48-летний Вида и двое его товарищей были в числе первых монахов, которые бежали из Рангуна, пересекли границу с Таиландом и рассказали миру об ужасах и героизме "шафрановой революции". "Через несколько недель монахи соберутся вновь, – утверждает беглец. – Это не конец".
Вида не стал называть своей фамилии и отказался фотографироваться, поскольку вскоре он намерен вернуться в Мьянму. По его собственным словам, семь лет назад он бросил работу по ремонту телевизоров и ушел в монахи. Политикой он до этого лета не интересовался.
Находясь в убежище в городе Мэ Сот, он рассказал: "Политика не дело монахов, но мы видели, что люди становятся все беднее и беднее, а проблемы – все больше и больше. Мы решили, что монахи могут наладить диалог между властями и народом, с добротой и любовью относясь к обеим сторонам". Но на эту попытку ответили стрельбой. Вида полагает, что тогда могли погибнуть некоторые из его товарищей, хотя точно сказать не может – когда толпа запаниковала, ему пришлось бежать, спасая свою жизнь среди слезоточивого газа, криков и выстрелов.
Он укрылся в храме, а затем провел два дня в Рангуне у друзей. Вида не стал возвращаться в монастырь, поскольку правительственные солдаты хватали монахов. Тогда он решил пробираться в Таиланд, чтобы рассказать всему миру об увиденном. На пути к границе монах упрашивал водителей попутных автобусов подвезти его и с помощью уговоров преодолевал полицейские кордоны.
Последние дни оставили на нем глубокий след. Лицо монаха иссушено. Эйфория протеста, ужас, пережитый во время нападения, и страх от пребывания в бегах измотали его.
Пережитое заставило Виду переосмыслить свою буддистскую веру. "Теперь я ненавижу солдат, – рассказал он через переводчика. – Знаю, что не должен этого делать, но все равно ненавижу. Те, кто убивал монахов, отправятся в самые глубины адской бездны. Но им не удастся запугать нас и заставить сдаться. Мы еще решительнее настроены продолжать борьбу с военными. Мы хотим мира, объединения страны, снижения цен, свободы для политических заключенных и Аун Сан Су Чжи".
"Примерно через три недели, когда закончится буддистский праздник, я вернусь в Мьянму. Мы возвратимся к борьбе. Планы уже готовятся". На вопрос о том, готов ли он умереть, Вида отвечает подчеркнутым "да". Он не знает, продолжат ли монахи уличные протесты или начнут более долгосрочную кампанию гражданского неповиновения. "Думаю, протесты примут другую форму", – говорит он.
Он рассказал, как бежал с автобусной станции, где собрались 300 отчаянных монахов, пытавшиеся выбраться из Рангуна. Некоторые снимали одеяния, но их безошибочно можно было узнать по бритым головам. Люди боялись помогать им, рассказывает монах, но некоторым удалось пробудить в населении отвагу, получить денег или место для ночлега. В одном из тайских монастырей Виде и двум его товарищам отказали в помощи, хотя один из монахов был болен.
Другие монахи, скрывающиеся в Таиланде, рассказали об ожесточенных спорах в монастырях Мьянмы по поводу того, присоединяться ли к акциям протеста. Радикально настроенные молодые монахи порой заявляли, что продажные настоятели, получающие деньги от властей, пытаются удержать их от выступлений.
Страх крайне силен. Сири, один из товарищей Виды, рассказывает: "Военные очень жестоки. Полагаю, они расстреляли и избили очень многих".
Вида добавляет: "Им осталось недолго. На стороне монахов сила любви. Но и международное сообщество должно нам помочь".
Источник: The Times
