"И много милости сотвори убогим"

Слова апостола Павла "жена... спасается через чадородие" (1 Тим 2.15) на многие века определили предназначение женщины на Руси. Домашний быт, воспитание детей, послушание мужу – этими добродетелями украшали себя и русские княгини. Многие из них так и прошли по жизни в тени мужа, обеспечивая ему твёрдый тыл. Княгиня Московская Евдокия была истинно христианской женой, и без её поддержки Дмитрий Донской, её супруг, не стал бы национальным героем. Но Евдокия не была только тенью своего мужа – она была яркой, незаурядной личностью, которую высоко ценили современники, и такой осталась в памяти потомков. Более того, Церковь причислила Евдокию к лику святых на несколько веков раньше, чем её супруга Дмитрия Донского. Евдокия соединила в себе добродетели жены и общественной деятельницы, матери и благотворительницы, молитвенницы и созидательницы. Она была матерью двенадцати детей, но скольким сиротам смогла заменить мать! Оставшись вдовой в 36 лет, она помогла многим вдовам найти утешение. Она умерла совсем не старой, а скольким старикам она скрасила годы старости! Приняв монашество перед самой смертью, она дала возможность княгиням и простым женщинам обрести своё призвание в иночестве.

Евдокия была родом из Суздаля. В XIV в. это был крупный политический, культурный и религиозный центр Руси. Суздальские князья были могущественными и претендовали на великое княжение. Ещё дед Евдокии, князь Константин Васильевич, не раз ездил в Золотую Орду за ярлыком, но обойти московских князей ему никак не удавалось. Для укрепления княжества он перенёс столицу из Суздаля в Нижний Новгород, стратегически более выгодный. После его смерти Нижний достался его старшему сыну Андрею, а Суздаль – младшему, Дмитрию.

В 1353 г. у Дмитрия Константиновича и его жены Анны родилась дочь, её назвали Евдокией, что в переводе с греческого означает "благоволение". Это имя как нельзя более подходит нашей героине.

Детство и отрочество княжны Евдокии прошли в Суздале, славившемся своими храмами, монастырями, палатами. Центр города украшал поставленный ещё в XIII в. пятиглавый собор Рождества Богородицы с белокаменной резьбой и знаменитыми Золотыми вратами. Главной святыней Суздаля был Ризоположенский монастырь: там находились мощи преподобной Евфросинии, дочери святого князя-страстотерпца Михаила Черниговского, погибшего в Орде. Княжна-монахиня жила за сто лет до Евдокии, но девочкой не раз слышала историю о Евфросинии – женщине весьма образованной, великой молитвеннице, обладавшей дарами пророчества и целительства.

Отец Евдокии тоже ценил учёность и книжность, собрал большую библиотеку. Дабы сохранить книги для потомков, Дмитрий Константинович поручил иноку Лаврентию переписывать старинные рукописи. Князь покровительствовал зодчим, иконописцам, поощрял развитие ремёсел, основал один из крупнейших мужских монастырей Суздаля – Спасо-Евфимиев.

Княжеские дети воспитывались под руководством отца и матери; их учили грамоте, счёту и иностранным языкам, знакомили с разными науками. Первые семь лет жизни Евдокии прошли беззаботно, в кругу семьи. Но детство её закончилось в 1360 г., когда скончался великий князь Иван Иванович Красный. Владимирский престол опустел, и вокруг него разгорелась борьба. Кому теперь отдаст хан ярлык на великое княжение?

Русские князья отправились в Сарай, столицу Золотой Орды. Поехал и Дмитрий Константинович, князь Суздальский. Неожиданно для всех хан отдал золотой ярлык ему. Московский летописец писал с досадой: мол, суздальский князь стал великим князем Владимирским "не по отчине, не по дедине".

Евдокия с матерью, братьями и сестрой радостно встречала отца, вернувшегося из Орды живым и невредимым. 22 июня 1360 г. Дмитрий Константинович торжественно вошёл во Владимир – столицу Северо-Восточной Руси. Князь с семьёй поселился в Боголюбове, княжеской резиденции, построенной ещё Андреем Боголюбским.

Но не долго Дмитрий Константинович обладал великокняжеской властью. Вскоре сын московского князя Ивана Красного Дмитрий предъявил свои права на великое княжение. Дмитрий был несовершеннолетним, и за него фактически правил митрополит Алексий. Он был тонким дипломатом, умел договариваться с ордынскими ханами. В это время Орда в очередной раз разделилась на две части – Сараем завладел хан Мюрид, а в Заволжской Орде власть захватил жестокий темник Мамай. И митрополит Алексий использовал эту ситуацию: он отправился в Орду и убедил хана Мюрида отдать ярлык на великое княжение московскому князю, а потом выкупил ярлык и у правителя Заволжской Орды – Мамая. Получалось, что обе Орды отдали ярлык московскому князю.

Но Дмитрий Константинович не хотел уступать Владимир московскому тёзке. Тогда москвичи, собрав вооружённый отряд, силой изгнали его из Владимира. 6 января 1363 г. Дмитрий Иванович въехал в стольный град как победитель. Ему было всего 13 лет.

Начало его княжения ознаменовалось многими бедами: в Москве случился пожар, настолько страшный, что летописи называют его Великим, затем напал "великий мор", унёсший тысячи жизней, – у самого Дмитрия Ивановича умерли мать и брат. Дошёл "мор" и до суздальских и нижегородских земель, унеся жизнь нижегородского князя Андрея Константиновича – дяди нашей героини. Нижний Новгород отошёл её отцу. Но и тут у Дмитрия Константиновича объявился соперник – младший брат Борис. Он захватил город, угрожал расправой, и отец Евдокии вынужден был искать защиты у своего противника – московского князя. За помощь тот потребовал, чтобы Дмитрий Константинович навсегда отрёкся от притязаний на Владимир. К счастью, до кровопролития дело не дошло, но помог не московский князь, а московский святой.

Москвичи уже готовились в поход на Нижний Новгород, когда в переговоры с мятежным Борисом вступил Сергий Радонежский. Он не первый раз улаживал княжеские конфликты. После беседы с Сергием Борис Константинович отказался от своих претензий и вернул Нижний брату. Прекращению распри радовались и в Суздале, и в Нижнем, и в Москве. Словно в сказке, всё завершилось свадьбой.

Дмитрий Константинович пригласил московского князя на пир в Нижний Новгород, и там Дмитрий Иванович увидел Евдокию. По свидетельству современников, княжна "соединяла красоту лица с редкой душевной добротой". Евдокия приглянулась Дмитрию, и он посватался к ней, родители ответили согласием. Возможно, Дмитрий Константинович считал этот брак компенсацией за потерянное им великое княжение – не он, так его любимая дочь будет великой княгиней.

18 января 1366 г. состоялось бракосочетание Дмитрия и Евдокии. Они были молоды и прекрасны: ему было 16 лет, ей – 13. Таинство венчания совершал митрополит Алексий. Свадьбу играли в Коломне, на пути между Нижним Новгородом и Москвой, и это событие, по слову летописца, "преисполнило радостию сердца русских". Пировали весело и шумно, давно не было такой радости на русской земле, привыкшей к плачу и панихидам в лихую годину ордынского ига.

Как и полагается, новобрачным дарили подарки. Отец невесты подарил зятю красивый и богатый пояс – символ величия и знатности. Дмитрий Константинович не поскупился: пояс был тончайшей работы, украшенный золотой чеканкой и самоцветами, в центре сиял лик св. Дмитрия Солунского, покровителя великого князя, сделанный из трёхцветной эмали. Дорогой подарок отнесли в княжескую опочивальню и заперли в сундук. А на другой день пояс пропал. Евдокия ничего не сказала мужу, чтобы не расстраивать его, не рождать новых ссор. Но через много лет пояс вновь объявился и принёс немало бед, став причиной кровавой вражды между одним из сыновей Евдокии и Дмитрия – Василием Тёмным и их внуком – Дмитрием Шемякой.

Дмитрий и Евдокия были образцовой парой, как отмечает летописец: "Ещё и мудрый сказал, что любящего душа в теле любимого. И я не стыжусь говорить, что двое таких носят в двух телах единую душу..." Но в житии княгини о её браке сказано иначе: "Не много испытала она радостей в супружестве за Димитрием". Дмитрий Иванович подолгу бывал в военных походах, и семейные тяготы ложились на неё, к тому же характер у князя был непростой, своенравный. Немало пришлось претерпеть Евдокии Дмитриевне, но она была не только великой княгиней, но и великой женой: разделяла жизнь супруга, сглаживала острые углы, решала проблемы, возникавшие в его отношениях с людьми.

У Евдокии и Дмитрия было двенадцать детей. Через год после свадьбы появился их первенец – Даниил, затем – дочь София, в декабре 1371 г. родился Василий, будущий наследник великокняжеского престола, в 1374 г. – Юрий, в будущем Звенигородский князь. Потом родились Семён, Андрей, Мария, Анастасия, Пётр, Иван. Трое сыновей – Даниил, Семён и Иван – умерли в детстве. Последний сын – Константин родился в год смерти отца, в 1389 г.

Москвичам сразу полюбилась княгиня. В отличие от властного и самолюбивого князя Дмитрия Ивановича Евдокия Дмитриевна была кроткой, обладала чистым сердцем и сострадательным характером. Москва ещё не оправилась после Великого пожара и страшного мора. "Многие домы совсем опустели; в иных осталось по младенцу", – гласит летопись. Княгиня не пряталась за стены княжеского терема. Люди шли к ней за помощью и утешением, и с материальной нуждой, и с духовной. Евдокия на свои деньги хоронила бедных, устраивала жильё погорельцам, подкармливала сирот, утешала вдов. "И много милости сотвори убогим", – отмечает летописец.

Постепенно Москва залечивала раны. Евдокия, проведшая детство в белокаменном Суздале, сподвигла мужа заняться каменным строительством. Москва потому и горела часто, что в основном была деревянной. Только несколько храмов в Кремле – Успенский, Спаса на Бору, Архангельский – были каменными. Дмитрий Иванович приказывает каменщикам заменить деревянные стены и палаты Кремля на каменные. С этого времени и стали называть Москву белокаменной.

Вскоре представился случай испытать крепость каменных стен. В 1368 г. литовский князь Ольгерд осадил Москву. Великий князь с княгиней, митрополит Алексий и бояре затворились в Кремле. Долго Ольгерд стоял у стен да так и ушёл, не взяв города. Правда, все земли вокруг Москвы опустошил.

И снова слышались плач и мольбы о помощи. Юная княгиня всеми силами старалась облегчить положение страждущих, и её милосердие поднимало людей с одра, вселяло надежду, давало силы жить дальше. При этом она непрестанно молилась, чтобы воцарился мир и кончились войны.

Но не было мира на Руси. Вскоре Дмитрий Иванович вновь вступил в спор о великом княжении, на этот раз – с тверским князем Михаилом Александровичем. В очередной раз татарский хан переменил своё решение и отдал ярлык Твери. Митрополит Алексий, как всегда, принял сторону московского князя; конечно, восьмидесятилетний старец не мог уже ехать с Дмитрием в Орду, но сопровождал его до Коломны. Евдокия со всем народом молилась о благополучном возвращении супруга, и Дмитрий Иванович вернулся из Орды живой и с ярлыком на великое княжение.

12 февраля 1378 г. скончался митрополит Алексий. Он был для Дмитрия Ивановича не только духовным отцом, но заменил ему родного отца. Когда князь в девятилетнем возрасте остался сиротой, всеми делами в княжестве занимался митрополит: вёл переговоры с Ордой, улаживал споры между князьями, ездил в Царьград и т. д. Для Евдокии святитель Алексий также был непререкаемым авторитетом. Она благоговела перед ним, видела в нём наставника для себя, мужа и детей. После смерти митрополита духовниками великокняжеской семьи становятся Сергий Радонежский и Феодор Симоновский, но отношения с ними у князя складываются иначе, чем с Алексием.

С первых дней своей жизни в Москве княгиня сблизилась с Сергием Радонежским. Княжеская чета часто посещала Троицкий монастырь, Евдокия исповедовалась у Сергия, просила его советов и молитв в трудных ситуациях. Дважды Сергий становился крёстным отцом княжеских детей – Юрия и Петра. Духовная жизнь княгини во многом формировалась под влиянием Радонежского игумена – ведь Евдокия стала московской княгиней в 13 лет, а в таком юном возрасте душа особенно восприимчива к учению. И она оказалась достойной ученицей преподобного Сергия, доказав, что и в миру возможны духовная брань, непрестанная молитва и стяжание Святого Духа.

Княжеская чета была тесно связана и с настоятелем Симоновского монастыря Феодором, племянником преподобного Сергия. Евдокия с супругом посещали Симонов монастырь, здесь исповедовались, причащались, проводили посты. Князь не раз доверял Феодору ответственные дипломатические поручения.

Перед самой кончиной митрополит Алексий просил Сергия Радонежского стать его преемником, но игумен отказался: "От юности я не был златоносцем и в старости не хочу носить золотые митрополичьи ризы". Сергий знал, что Константинополь поставил преемником Алексия болгарина Киприана, ученика Патриарха Филофея, последователя св. Григория Паламы. Киприан должен был соединить две митрополии – Киевскую и Владимирскую в единую "митрополию всея Руси".

Но Дмитрий Иванович, подозревая Киприана в сговоре с литовскими князьями, союзниками татар, ещё при жизни Алексия сам назначил его преемником попа Митяя. Святитель не дал на это благословения, и духовенство не приняло Митяя: он был "новоук" (новичок) в духовном делании и церковной политике, к тому же из мирских. По воле князя Митяя спешно постригают в монахи, возводят в епископы. Решение князя противоречило церковным канонам, однако Дмитрию Ивановичу нужен был во главе Церкви преданный человек – он хотел сам вершить и мирские, и церковные дела.

Возгордившийся Митяй взял митрополичий посох и воссел на престол, хотя должен был прежде получить благословение Патриарха Константинопольского. Этим он окончательно восстановил против себя духовенство. Сергий Радонежский и Феодор Симоновский поддерживали Киприана, писали ему обо всём, что происходит в Москве. Князь был этим сильно раздражён, по наущению Митяя стал притеснять Сергия, и Троицкая обитель оказалась под угрозой закрытия. По свидетельству летописца, многие монастыри попали к князю в опалу.

Какую позицию в этом споре занимала Евдокия? Летописи редко пишут о мнении княжеских жён, но по косвенным источникам можно понять, что она поддерживала отнюдь не князя, а своих духовных наставников – Сергия и Феодора. Истина для неё была дороже, а что до княжеского гнева... Действовала Евдокия очень деликатно, стараясь сохранить мир в семье, которую нельзя разрушать даже ради торжества правды. Не имея возможности повлиять на решение князя убеждением, она усердно молилась за него.

В конце концов трудную ситуацию разрешил Сам Бог: в 1379 г. Митяй отправился-таки в Константинополь за патриаршим благословением, но, когда корабль уже стоял у стен Царьграда, незадачливый кандидат в митрополиты внезапно умер. Дмитрию Ивановичу ничего не оставалось, как примириться с Сергием. Именно к нему князь пришёл за благословением пред решающей битвой.

С каждым годом обострялись отношения Москвы с Ордой. Сергий и Феодор понимали противостояние ордынскому игу прежде всего как духовное. Благодаря проповеди преп. Сергия и деятельности его учеников, образовавших множество обителей от Астрахани до Белого моря, созидалось духовное единство народа. Радонежский игумен постоянно призывал народ "воззрением на Святую Троицу побеждать ненавистную рознь мира сего". Понимала это и Евдокия и много молилась о мире, о духовном единстве Руси, о некровопролитной победе над врагом. Князь Дмитрий Иванович также понимал, что междоусобицы ослабляют Русь, делая её легкой добычей татар. Но, будучи воином, он считал, что вооружённого конфликта с татарами не избежать, и готовился к нему.

Ещё при жизни митрополита Алексия в 1374 г. в Переяславле по инициативе Дмитрия состоялся съезд князей, на котором решался вопрос о совместном противостоянии Орде. Участие Сергия Радонежского придавало этому съезду духовный характер. Вместе с князем Дмитрием Ивановичем в Переяславль приехала и княгиня Евдокия. Здесь у них родился третий сын, Юрий, и преподобный Сергий стал его крёстным. Это определило судьбу Юрия, который впоследствии стал звенигородским князем, прославился как отважный воин (победил волжских булгар) и градостроитель (отстроил Звенигород, возвёл Троицкий собор в Сергиевом монастыре). Став одним из лидеров духовного и культурного возрождения Руси, Юрий пригласил в Звенигород Савву – ученика преподобного Сергия, у него работал Андрей Рублёв.

Узнав о союзе русских князей, хан Мамай задумал расстроить его. Как все узурпаторы, он действовал по принципу "разделяй и властвуй". Но Мамай не учёл влияния той силы, которой стало русское монашество. Монастыри, основанные учениками преподобного Сергия, стали поистине духовной стеной, молитвенной бронёй страны. Проповедь единства проникла глубоко в сердца людей.

Мамай решил отдать ярлык на великое княжение отцу Евдокии, думая, что ради власти он пойдёт на разрыв с зятем. Но Дмитрий Константинович не поддался хитрости. Тогда по наущению Мамая объявил Москве войну Михаил Тверской. Дмитрий Иванович двинулся на Тверь, его поддержало большинство князей – в походе участвовали суздальские, ростовские, ярославские и другие дружины. Под этим натиском тверской князь вынужден был присягнуть на верность Москве.

Коварным набегом Мамай разграбил Нижний Новгород. Дмитрий Константинович с семьёй вынужден был спешно покинуть Нижний. У реки Пьяны татары разбили русское войско. В этой битве погиб младший брат Евдокии – прямо на коне он рухнул с обрыва в реку и утонул. Евдокия, если бы могла, сама взяла бы оружие, чтобы защитить своих близких. Но что может сделать слабая женщина?! Оказывается, немало: её оружием стала молитва, и она молилась день и ночь, духовно поддерживая Дмитрия и всех русских воинов. †

Окончание следует