Марат Александрович, это не первый случай, когда за границу не выпускают картины группы "Синие носы". Причины все те же – недостойное представление государства в произведениях искусства?
– Я бы сказал, что причина в том, что и тогда, и сегодня некие невежды решили, что они могут указывать художнику, правильно он творит или неправильно. Если, с точки зрения чиновника, правильно – то зеленый свет. Если, не дай бог, мнения не совпали – в шкаф, под замок, в корзину... Но одно дело – таможенник запрещающий. У него работа такая.
А другое дело – Министерство культуры, которое вдруг решило выступить в роли таможенника. Властные жесты такого рода не новость. Лет пятьдесят назад они воспринимались как трагедия. Но история имеет обыкновение повторяться в виде фарса. Нынешний казус – явно с комедийным оттенком.
– Ничего себе комедия!
– Что сей сон означает? Министр впервые узнал про соц-арт? Но, простите, это искусство давно уже не новость, а фактически классика XX века. XX век вообще оставляет простор для забот чиновников. Почему бы не поставить вопрос о "Черном квадрате" Малевича? Чего уж там мелочиться и размениваться на нынешних пересмешников...
Вся эта история восхитительна еще тем, что демонстрирует наше особенное отношение к "загранице". Это деление – на искусство "внутреннего потребления" и искусство "витринное" , представляющее не художника, его поиски, даже не направление в искусстве, а лицо государства, – родом из прошлого. Произведения искусства не рекламный постер и тем более не декорации потемкинской деревни, которые надо явить пред ясны очи вельможной западной публики. Они, вообще говоря, для другого создаются.
– Тем не менее понятие "музейная дипломатия" существует? Она была вполне успешной, например, в Нью-Йорке, где в Музее Гуггенхейма показывали выставку "Россия!".
– Еще раньше была выставка "Амазонки авангарда" также в Фонде Гуггенхейма. Я называю только выставки, которые открывал Путин. Между прочим, на них были представлены работы, явно несимпатичные отдельным высоким чиновникам. Не исключаю, что некоторые из них не нравятся и Владимиру Путину. Но он ведет себя как мудрый государственный чиновник, выступил сумной правильной речью. Он понимает, что если данное искусство представляет значительное явление в мировой культуре, то абсолютно неважно, как он лично к этому относится. Важно, что оно признано в мире и может выступать в качестве нашей визитной карточки.
– То есть искусство все же может представлять государство?
– Разумеется. Мы не в XVIII столетии живем, чтобы считать, что государство могут представлять только парадные портреты или трогательные пейзажи. В современном мире актуальное искусство демонстрирует открытость общества критическому осмыслению реальности, готовность к диалогу... Фактически это искусство – такое же дитя демократического общества, как классицизм – дитя абсолютной монархии.
– Но может же министерство считать, что страну должно представлять традиционное искусство?
– Ради бога. Но, что бы ни говорили, согласитесь, странно почти полгода спустя после мирно завершившейся выставки вдруг бросаться против нее в бой под лозунгом защиты традиционного искусства. Поневоле приходят соображения, посторонние по отношению к искусству. Что, собственно, изменилось за это время? Только одно – предвыборная кампания на дворе. И г-н Соколов идет первым номером в московском списке партии "Справедливая Россия". Надо же проявить себя во время избирательной кампании каким-то громким, запоминающимся жестом.
– Допустим, жест был политическим. Но противопоставление современного искусства традиции это не отменяет...
– В обличении соц-арта вспомнили даже об оппозиции церкви современному искусству. Действительно, существует глубинный конфликт, который длится не одну сотню лет и не только в России. Когда-то церковь была главным заказчиком искусства. Со времен Возрождения она потеряла эту монополию. Но тем не менее активно лоббирует свою позицию на политическом уровне. Был когда-то конфликт церкви и царской семьи с Николаем Ге. Кто сегодня об этом помнит? Если вы посмотрите сайты православных религиозных организаций, все они так или иначе используют репродукции его полотен. Запреты и в XIX веке не были эффективны, а сегодня, в век цифровых технологий, и подавно иллюзорны...
– Так уж иллюзорны?
– Конечно. Ну пролежали "Маски – шоу" на таможне месяц. Все равно выставка в Лондоне открылась вовремя: мы их передали в электронном виде и напечатали уже в Англии. Просто чуть больше усилий потребовалось.
– Но соц-артовские объекты по почте не перешлешь...
– Если художник жив, то он может сделать новую версию. В современном мире никакие запреты уже не срабатывают. Разве что в качестве пиара... После эпохального заявления г-на Соколова я телефон Александра Шабурова наизусть выучил – французские журналисты жаждали ответного комментария автора столь скандальных работ.
Источник: Итоги
