Конференция, посвященная 60-летию основания Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева (ЦМиАР), прошла 11 декабря в церкви Архангела Михаила комплекса Спасо-Андроникова монастыря.
Во вступительном слове директор музея Геннадий Попов отметил, что для музея Андрея Рублева, который "никогда не будет таким крупным, как, например, Музеи Кремля", важны скорее "специализированные аспекты демонстрации древнерусского искусства, которые здесь достаточно подробно представлены". И, во-вторых, важно "дополнительно усиленное изучение представленных разделов".
С докладами на конференции выступили Елена Осташенко ("О стиле русской иконописи 2-й четверти – середины XV века"), Энгелина Смирнова ("К иконографии святителя Николая Мирликийского; изображения с русскими святыми"), Лилия Евсеева ("К вопросу о мастерах иконостаса из Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря около 1497 года"), Наталья Комашко (Иконы из собора архангела Михаила в Бронницах 1703-1705 годов в собрании ЦМиАР"), Владимир Чистяков ("Применение высоких технологий в исследовании собрания ЦМиАР") и другие.
В интервью "Благовест-инфо" Геннадий Попов рассказал, что создание музея Андрея Рублева было "противовесом тенденции" по реконструкции Москвы, предполагавшей "полную пустыню" по отношению ко всем окружающим Кремль кварталам и районам. Один из томов генерального плана реконструкции Москвы вышел в 1947 году, в год празднования 800-летия Москвы. Именно тогда старанием ряда людей, включая Грабаря, Петра Барановского (инициатора обнаружения якобы надгробной доски преподобного Андрея Рублева), было выпущено постановление, которое подписал Сталин. Одновременно здесь, на территории Спасо-Андроникова монастыря, были организованы реставрационные мастерские для сохранения этого архитектурного комплекса.
Первым директором музея, много для него сделавшим, был Давид Арсенишвили. В этот период, отметил Геннадий Попов, здесь работало много достойных людей, таких как архитектор Сухов, Наталья Демина, руками которой была собрана хорошая коллекция негативов. С 1954 года в музее появляются "оригинальные" предметы, в частности, иконостас суздальского Спасо-Евфимиева монастыря, который был "труден в реставрации".
В дальнейшем привозились иконы и предметы церковного обихода из экспедиций по закрытым церквям. К моменту официального открытия музея для посетителей в сентябре 1960 года набралось более сотни экспонатов, что дало возможность, соединив их с копиями, открыть несколько залов. Один из залов (он был разобран в 1988 году) располагался в бывшем гараже ГПУ.
С конца 50-х – начала 60-х годов начинается "экспедиционный бум", рассказал далее Геннадий Попов. Сначала были экспедиции "старшего поколения" – Натальи Алексеевны Деминой, Ирины Александровны Ивановой, затем младшего – Киры Тихомировой, Вадима Кириченко, Лидии Евсеевой, Валерия Сергеева.
"Ездили и собрали очень много, многое удалось спасти, это был самый бурный, живой период, одновременно мы бегали наперегонки с коллекционерами, они иногда опережали наши государственные экспедиции", – рассказал директор музея. Тогда представляла опасность т.н. "пиратская реставрация". И сейчас, продолжил Г. Попов, "мы находимся в очень сложном положении, потому что т.н. церковная реставрация и научная реставрация – немного разные вещи. И пока, я думаю, консенсус в этом плане далек".
"И все-таки музей, несмотря на антирелигиозный пафос эпохи и нежелание властей возиться с каким-то наследием, был открыт, музей Рублева живет не самым плохим образом", – сказал далее Геннадий Попов. Музей участвует в выставках и организовывает их сам "при не очень больших средствах".
Трудность, по его словам, состоит еще и в том, что "мы никогда не будем массовым музеем". "Владимирская икона Божией Матери как святыня осознается всеми, но как художественное духовное явление в плане живописного начала, живописной начинки, она для очень немногих осознается достойно", – отметил он. Массовая культура всегда была более приемлемой, подчеркнул он.
Сейчас коллекция музея (с учетом даров и покупок) в целом составляет около 15 тыс. экспонатов. Это немного по сравнению с Эрмитажем, Историческим музеем, Третьяковской галереей (коллекция которой насчитывает около 25 тыс. экспонатов). "Тем не менее, мы достаточно отчетливо и ярко представляем этапы развития допетровского искусства, и эта камерность музея играет свою определенную роль, – рассказал Геннадий Попов. – Потому что есть возможность в одном зале посмотреть сразу несколько эпох, их сопоставить, и есть возможность обустроить экспозиции в отдельных апартаментах, как, например, ансамбль Спасо-Евфимиева монастыря. Этот ансамбль, конечно, не имитирует церковный интерьер, но, тем не менее, создает монолитность образа искусства эпохи".
В то же время, отметил он, коллекция "достаточно больна". "Она приехала больной из этих закрытых церквей, из музеев, в которых не было реставраторов", – сказал директор музея. И все же "сопротивляемость наследия, которое, как ни старались, уничтожить не удалось, удивительная". В 60-е годы, продолжил он, старались уничтожать не меньше, чем в 20-е и 30-е. "В 30-е годы погибали шедевры, а в 60-е гибла массовка", – пояснил он. "Закрывалось несколько церквей, все иконы свозились в одну церковь, как правило, деревянную, потом происходил пожар", – рассказал он.
По материалам источников: Патриархия. Ру
