Безответственность

Журнальная метаморфоза

Журнал "Благодатный Огонь" издается вот уже почти 10 лет как приложение к журналу "Москва". Год назад, поздравляя "Москву" с 50-летием, Святейший Патриарх Алексий отметил, что приложение "пользуется постоянным интересом и любовью у верующих людей, ибо отстаивает чистоту догматов учения и канонов Церкви, неизменно поддерживает позицию священноначалия Русской Православной Церкви". Но год – немалый срок, многое меняется, к сожалению, не всегда в лучшую сторону.

Последний, 17-й выпуск "Благодатного Огня" уведомляет читателей, что редколлегию покинул священник Даниил Сысоев. Вслед за ним из редакции журнала ушел писатель и публицист Ю.В. Максимов. Если же ознакомиться с содержанием этого выпуска, остается только недоумевать, что там делают оставшиеся.

Первые полосы журнала отданы материалам вполне христианским не только по содержанию, но и по стилю, по методу изложения, по вниманию к источникам, по православному духу – что, разумеется, совершенно естественно для их авторов: профессора А.И. Осипова, игумена Даниила (Гридченко), священника Вадима Леонова. Последний в своем интервью о св. таинствах Покаяния и Евхаристии – как часто или редко следует исповедоваться и причащаться – не устает повторять: "Здесь не может быть формального подхода... Вопрос сугубо личный, здесь не может быть простых, штампованных ответов... Значимость духовного опыта Православия осознается не столько через отвлеченные рассуждения и богословствования, сколько через личный опыт жизни".

Но последующие материалы выпуска ничего общего не имеют с этими разумными словами – будто это был всего лишь обманный маневр со стороны редакции... Четыре объемных статьи, сорок с лишком полос, подписаны разными фамилиями, но делают они одно дело: шельмуют – и это еще мягко выражаясь – уважаемого священнослужителя и православного автора, зам. руководителя Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи игумена Петра (Мещеринова).

Отцу Петру инкриминируется (насколько применимо такое понятие из сферы закона к беззаконному делу) широкий спектр прегрешений в его миссионерской и пастырской работе, сведенный воедино финальным крещендо статьи Т.Петровой: "Окончательный же вывод из всех выступлений игумена Петра... можно сделать только такой: отец Петр (Мещеринов), как и все радикальные либералы, боится укрепления Православия в России и возрастания роли Русской Православной Церкви в нашем обществе".

Уже в этом утверждении налицо средства низкопробной полемики: окончательный вывод сделан о неугодной личности, на которую походя налепляются бессодержательные, но звонкие эпитеты в традиционном стиле политических доносов советского времени. Заметка Р.Вершило, давно поучающего своих читателей "истинному" (то есть неканоническому) Православию, добавляет того же аромата. В Интернете он разместил ее под красноречивым указателем "I Condemn", то есть "я осуждаю, выношу приговор". "Не осуждайте, да не осуждены будете", – это мы еще не проходили...

Отсюда и самая существенная черта всего мероприятия – эффект избиения камнями, расправы над жертвой. У читателей – да и у авторов, быть может, в силу их самоуверенности – складывается абсурдное впечатление, что игумен Петр, его собратия, сослужебники и сотрудники – это некие уроды, чудаки, если не вредители-заговорщики, среди "здорового умеренно-консервативного большинства, которое на сегодняшний день все еще составляет церковный мейнстрим" (такая лексика принадлежит еще одному участнику, В.Семенко, которому простачки-батюшки с Крестом и Евангелием обязаны следующим уникальным инструктажем: "Задача проповедника, миссионера... в том, чтобы пробудить, вызвать к жизни дремлющие социокультурные и духовные коды"). И вот уже между верующими распространяется слух, что-де миссионеры в опале... церковная миссия сворачивается.

Ломать – не строить

Не надо, надеюсь, тратить место и время на опровержение этих фантазий. Проблема, однако, в другом.

Мне пришлось быть свидетелем того, как участник шельмования игумена Петра (Мещеринова) преподнес свое сочинение одному из старейших архиереев Русской Православной Церкви. В моей памяти остались не столько тревога и неприязнь во взгляде владыки, обычно спокойном и доброжелательном, сколько чувство печальной безнадежности, прозвучавшее в его попытке вразумить сочинителя. Так скажешь, бывает: "Бабушка, не надо ставить на гроб стакан с водкой, это суеверие..." – и можешь быть уверен заранее, что бабушка сделает по-своему: она лучше знает, хоть ты ей кол на голове теши.

В точности так же отреагировал и сочинитель. Да и в самом деле, о чем ему беспокоиться? За что и перед кем (в этой жизни) он отвечает? Свобода слова при нем, а уровень его самомнения и упрямства – не ниже бабушкиного. Разница лишь в том, что бабушка вредит себе самой да соседям, а он разрушает всю Церковь.

Сам по себе сюжет не нов. В частности, он уже был отработан во время нашего воссоединения с Зарубежной Церковью. Хотя в целом усилия разрушителей потрачены впустую, тем не менее некоторые миряне и малоопытные клирики, особенно нерусские, оказались в результате оторваны от церковного общения, а кое-кто угодил прямо к сектантам-самосвятам. И вот, та же технология сейчас идет в ход в еще более широких масштабах.

Вышеупомянутый В.Семенко провозглашает: "Игумен Петр (Мещеринов) отнюдь не одинок, он озвучивает то, что готово стать церковным мейнстримом". И далее нажимает на аудиторию: "Есть вещи, которые, безусловно, следует понять нашим владыкам, представителям высшего клира, носителям церковной власти".

Полагаю, даже г-н Семенко с соавторами не питает иллюзий о своих способностях инструктировать в таких тонах русских архиереев. Следовательно, пишется это совсем с другой целью: добавить энергии процессу разбрасывания камней, процессу деконструкции Церкви, подмены ее иерархии каким-нибудь "большинством" или другим соблазнительным словечком.

Недуг этот нам хорошо знаком из истории Церкви; о нем упоминал Святейший Патриарх в связи с недавним юбилеем восстановления Патриаршества на Руси. Опознают его многие серьезные авторы – протоиерей Всеволод Чаплин, публицист К.Фролов и другие. Но это отнюдь не повод к равнодушию.

Агрессия и безответственность – гремучая смесь. Ничто не мешает коллективу сочинителей, "осудив" Церковь за те же или иные "провинности", клеймить и осуждать ее по радио, по телевизору, в печати и в Интернете вместе с каким-нибудь самозваным "суздальским митрополитом", "иеромонахом Григорием" и другими проходимцами. Спрос на такой товар в наше время гарантирован.

"Ничтоже есть тайно, еже не уразумеется"

Здесь необходимо краткое техническое отступление. Интернет вообще, и его христианское измерение в частности, – темы слишком необъятные, чтобы их здесь рассматривать. Но и пройти мимо них невозможно, хотя бы потому, что камни для швыряния в игумена Петра (Мещеринова) подобраны главным образом в Интернете. Например, в заметке Н.Каверина, едва ли не самой нездоровой в упомянутой журнальной подборке, из 44 ссылок 37 – цитаты из Сети.

Кто не имеет опыта работы в Интернете, наверное, скажет: "Велика ли важность, где опубликован материал? Суть-то дела не меняется..." Но это ошибка.

Дело в том, что средства Интернета заполняют разрыв между частной беседой и публичным выступлением. Так называемые "живые журналы" – это, по существу, чьи-то личные дневники, но открытые для всеобщего обозрения и комментариев. К ним тесно примыкают всевозможные форумы, дискуссионные группы, обсуждения книг и статей и т.п. Их скорее следует назвать частным разговором, нежели публикацией. Но разговор этот фиксируется, запоминается и воспроизводится по первому требованию всех желающих!

Именно из таких источников и черпают "компромат" на игумена Петра: сортируют, заменяют многоточиями все то, что могло бы помочь читателю правильно понять позицию автора, и публикуют на страницах вроде-бы-православного журнала...

Вот, к примеру, Н.Каверин приводит высказывание о. Петра (отклик на дневниковую запись о. Александра Шмемана): "И я не люблю исповедовать, может быть потому, что в Русской Церкви исповедь привязана к Причастию", – и далее опрокидывает на него обычный ушат грязи. Что ж, разовьем сюжет. Мой взгляд на исповедь, на основании слов Святейшего Патриарха и собственного опыта, совершенно иной. Но какое понятие об исповеди имеет г-н Каверин? Знает ли он, что это такое – когда чужие беззакония, слившись с моими собственными, превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне? Когда служба давно отошла, великопостная легкость раздавлена свинцовой усталостью, на ногах держишься только милостью Божией, а из сумрака храма на слепящий свет лампы идут и идут люди – бесконечный поток скорби, боли, бед и обид, греха и безумия?.. Не исключаю, что хоть раз я посетовал на это в разговоре или в своем дневнике. А шустрый Каверин тут как тут: подслушал, подсмотрел, и кляуза катится по инстанциям: "Иеромонах Макарий, оказывается, недоволен исповедью..."

Возразят: о. Петра и его сподвижников никто за язык не тянет, они добровольно выносят свои сокровенные, не всегда отточенные мысли на торжище Интернета. Зачем? Не больше ли от этого вреда, чем пользы? И не про них ли говорит Спаситель в Нагорной проповеди: "Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас"?.. Вопросы далеко не простые и не риторические: их нам еще предстоит решать, исходя из евангельских принципов, с учетом приведенных выше мудрых слов о. Вадима Леонова.

Отвечать будем мы

Парадоксально, прискорбно – но именно чужая безответственность призывает нас к ответу. Такое наследие оставили нам новомученики и исповедники Русской Церкви. Они приняли на свои плечи все то, что было брошено и растоптано в пред – и послереволюционном безумии.

Обращаясь к людям со словом православной миссии, открывая им христианский образ жизни – который у нас до сих пор отождествляют с черной одеждой, нечесаными волосами и механическим подчинением кому бы то ни было, – мы должны сами держать ответ перед Христом: чем конкретно мы им помогли, что сделали для противодействия разрушителям Церкви?

Прочитайте Обращения Святейшего Патриарха на Епархиальных собраниях за последние лет пять и красным карандашом подчеркните все его требования, которые до сих пор не выполнены. Получится изрядный список!

В нем на первом месте надо поставить распространение самих Патриарших обращений и других официальных церковных документов. Если бы Определение Священного Синода от 29 декабря 1998 г. – как оно само того требует! – лежало бы на каждом церковном прилавке и ссылка на него была бы на каждой православной страничке в Интернете, добрую половину своих миссионерских усилий игумен Петр мог бы направить на более продуктивные цели. И если бы слова Святейшего Патриарха о том, что "подобная раскольническая деятельность подменяет разумную церковную жизнь перманентным противостоянием мнимым "отступникам", "предателям Православия" и процветает на почве невежества, отсутствия культуры и интеллектуального развития", – если бы эти слова превзошли по популярности вещания Пелагии Рязанской, то, наверное, редакция "Благодатного Огня" не допустила бы столь безответственных публикаций.

Немногим ниже в Определении Синода говорится о публикации списков книг, журналов, газет, звукозаписей, фильмов, рекомендованных для сбыта в церковной розничной сети. Это позволило бы донести до массового читателя ту простейшую мысль, что далеко не всякое печатное издание, даже купленное в ограде православного храма, должно пользоваться его доверием. Нам предстоит серьезно потрудиться для того, чтобы ликвидировать невежество, бескультурье, а вместе с тем – и безответственность, которые причиняют столько зла нашей церковной, национальной и общественной жизни.