Заведующий отделом новейших течений Государственной Третьяковской галереи Андрей Ерофеев был уволен в минувшую пятницу по статье 81 п.5 КЗОТа РФ. Статья эта карает за "неоднократное грубое нарушение трудовой дисциплины". Факт неоднократности подтверждается пятью выговорами, которые содержатся в личном деле Ерофеева. Насчет "грубости" все несколько сложнее, да теперь не до подробностей.
Увольнение проведено в стиле спецоперации: неожиданно, накануне выходных, без официальных комментариев. Трудно оставить незамеченным и тот факт, что уже через три дня после обнародования приказа директора ГТГ Таганская межрайонная прокуратура сообщила об успешном завершении следственных действий в отношении Ерофеева А. В. Напомним, что судить его и директора Музея Сахарова Юрия Самодурова намереваются за выставку "Запретное искусство-2006", в экспонатах которой сначала бдительная общественная организация "Народный собор", а затем и правоохранительные органы усмотрели "возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства с использованием служебного положения".
Руководитель Третьяковки Валентин Родионов и его заместительница Ирина Лебе¬дева (она "окормляет" в музее XX век) в своих публичных высказываниях, однако, настоятельно рекомендуют наблюдателям и комментаторам не смешивать сюжеты. Судебное дело о "возбуждении с использованием" – это одно, а увольнение за нерадение – совсем другое, по времени это совпало, по-видимому, случайно. А если и преднамеренно, так, по мнению И. Лебедевой, это устроил Ерофеев сам: "Он не справился с базовой музейной работой, а представляет себя диссидентом. Ему нужны скандалы, поднимающие его рейтинг, и терновый венец". Никакой этической коллизии в описанных событиях – все же изгоняют человека, которому угрожает преследование за профессиональную деятельность – ни Родионов, ни Лебедева не обнаруживают.
Они, впрочем, последовательно называют вещи как угодно, но только не своими именами. Скажем, если создание коллекции произведений современного русского искусства (единственной в своем роде), его экспозиции в залах на Крымском Валу, образцово подготовленные выставки, имевшие самый широкий резонанс – не "базовая музейная работа", какая же базовая? Сейчас в этом собрании, которое Ерофеев начинал в конце 80-х в музее декоративно-прикладного искусства "Царицыно", 2500 единиц на постоянном хранении и 3000 на временном. Последнее обстоятельство, как утверждает руководство галереи, свидетельствует о сугубых непорядках по ведомству Ерофеева. Все, что есть в музее, должно быть оформлено на постоянное хранение.
И действительно, хорошо бы так оформить, но ведь речь идет о произведениях последних десятилетий, созданных в специфических условиях, когда не было рынка, когда не установлены правовые отношения, когда у музеев нет денег на закупки. Маловероятно, что во всем этом можно обвинить заведующего музейным отделом. Напротив, его следовало бы всячески поощрять за то, что он разными хитрыми маневрами умудрялся добывать для музея экспонаты.
Есть, разумеется, идеологическое измерение проблемы. Дирекция Третьяковки о нем говорит со всяческими ужимками, намекая на его полнейшую незначительность, но оно, несомненно, главное.
Современное искусство провоцирует, иногда "разжигает и возбуждает". Оно везде и всегда этим занимается. Это одна из главных его функций. Всерьез обсуждать соображения некой "православной общественности", которая требует пресечь все богоборческие вылазки, – значит играть в ее двусмысленные игры. Именно этим пытается заниматься наше государство.
С этой сферой откровенно пытается заигрывать государство, и это очень недальновидно с его стороны. Но добро бы богоборчество имело место – здесь было бы что дебатировать, хоть оно, кажется, и не запрещено законодательством. Но ведь нет его в помине. Те работы с ерофеевских выставок, что так скандализировали граждан и, безусловно, стали истинной причиной его увольнения, имеют, строго говоря, совершенно противоположную направленность.
И пресловутая картина Александра Косолапова – икона из икры, и пресловутый же логотип Макдоналдса с изображением Распятия, и все прочее и прочее, – это не что иное, как борьба за истинные высокие ценности и против вульгарной торговли ими. То есть современное искусство, если смотреть непосредственно на него, а не в материалы Таганской прокуратуры и третьяковской дирекции, это такая деятельность, исполненная самого благочестивого пафоса. Чего, к сожалению, никак нельзя сказать про деятельность руководителей Третьяковской галереи.
Источник: Новая газета
