Мамина молитва

Молитва – общение с Богом. Каждый хороший христианин стремится к молитве всем сердцем. Я – плохой христианин, можно сказать – совсем никудышный. На утреннее и вечернее правило загоняю себя палками. А иногда и вовсе заставить не удается...

"Проснувшись, начинай молиться". Чудесные слова... В 7 утра – подъем! Яну и Вову – в садик, Алину – в школу, мужа на работу . Яшенька самый счастливый – остается дома с мамой. Вы думаете, я просыпаюсь без 15-ти минут семь и читаю утреннее правило? Я просыпаюсь в 15-ть минут восьмого и лечу щекотать босые пятки: "Подъеооом! Мы опять проспали!!!" А по пути придумываю себе оправдание, почему я снова не поднялась вовремя: канючил ли всю ночь младший, или поздно легла... Нет – не гладила-стирала, болтала с мужем, пока сопящие носы уснули...

Завтрак. Папа читает молитву. Сколько раз себе повторяла – не суетись в этот момент, сосредоточься на словах. Но руки сами тянутся – кому подать недостающую чашку, кому ложку. Суета-суета-суета... Никакой тишины в душе, как пишут в умных книгах о молящихся – одна утренняя истерика. Покушали, перекрестились, побежали кто-куда, оставив мне разгромленную кухню. И снова мысль, посещающая меня ежеутренне: и что я делаю не так? Это – всего лишь завтрак семьи из мамы-папы и четырех детей. Почему же после него ощущение, что здесь проходил многолюдный банкет с танцами на столе?...

Младший занялся игрушками, на кухне уже чисто, самое время почитать утреннее правило. "Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь..." Яшка ж пришел, ревущий и оставляющий за собой мокрые следы. Поменяла шортики, вытерла лужу, дала конструктор. Все, собирайся, вздохни глубоко, убрала мысли – тишина в душе, продолжаем... "Боже, милостив буди мне, грешному!" Яшка встал рядом со мной, кланяется, пытается креститься – такой смешной. "Господи, Иисусе Христе.." Все – лезем на ручки. Хорошо, почитаем так. "Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере и всех святых, помилуй нас. Аминь." Трудно сосредоточиться, когда тебе в ухо засовывают маленький пальчик. Пробуем вариант номер два – молиться и играть на полу.

Насыпали кубиков, строим дом. "Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!" Первые искренние слова молитвы за все утро. Слава Тебе! За то, что такой карапуз мой толстощекий, милый, рядом со мною домик строит; за то, что я скучаю уже по мужу, хотя два часа не прошло, как он ушел на работу; за то, что старшая , хоть и вредный подросток , но к Богу тянется; за моих средних деток, хоть и ругающихся между собой, но и любящих друг друга до безумия; за то, что дал мне веру, и мне, и мужу моему – Слава Тебе, Господи, Слава Тебе! На этом – все, сын решил временно стать всадником, приняв маму за лошадку, и я перехожу к плану номер три: молиться, когда он уснет.

После непродолжительных боев маленький Яков сдал свои позиции и погрузился в сон. Со стыдом понимаю, что брать в руки молитвослов совсем не хочется, а хочется налить себе кофе и залезть в интернет. Сегодня победила совесть, подхожу к иконам: "Царю Небесный, Утешителю, Душе истины... и спаси, Блаже, души наши." Стоп-стоп, а где середина? Снова думы мои вокруг сковородок кружились, пока я слова произносила. Говорю "прииди и вcелися в ны", а думаю "забыла мясо достать разморозить". Позор, минуту свои же собственные мысли в своих же собственных руках удержать не могу. Стараясь сконцентрироваться, дочитываю правило до конца. Понимание читаемого было, а вот искренние чувства... увы.

Проснулся младший, глаза красные, сопли. Грипп?!... О, Господи, помилуй! Сейчас же все заболеют, и я, и муж, и некому нам помочь, помилуй нас, Господи!.. Одергиваю себя: "Но будет на все Святая воля Твоя." Как это тяжело, сказать – "но как Тебе будет угодно", когда болеет ребенок. Вот только сейчас читала правило – так во всех моих словах не было и десятой части той горячности, что вложила я в эту просьбу. Вот и весь мой подход к Богу – дай, помоги.

У меня был случай – потерялся сын. Я бегала и рыдала: "Верни Его мне, Боже, верни мне Володю!!!" Сорок минут ужаса, молитв, обещаний. После батюшка мне сказал: "А ведь ты не доверилась Богу, ты настояла на своем, вытребовала ребенка обратно. Скажи – да будет воля Твоя, Господи, если забрать Тебе моего сына – сделай, как Тебе будет угодно!" О , нет! Нет! Нет! Не Хочу! Не отдам! Мой он, мой, как люблю я этого беленького голубоглазого мальчика, что я буду делать без него!!! "Господи, да будет воля Твоя" – прохрипела, полная ужаса, слезы ручьем... Только тогда я поняла, насколько же я маловерна...

Пока у малыша дневной сон – надо успеть сделать то, что с ним невозможно: приготовить обед и ужин, перегладить ворох белья, вымыть полы. Чищу картошку и ковыряюсь в себе, подводя итог первой половине дня: молитвы не получилась, зато утро было полно раздражением на копающихся за столом детей, пару раз рыкнула, натягивая на них куртки и ботинки, еле сдержала шлепок младшему за рассыпанную по полу сахарницу, и все же плюнула на все и на полчаса засела в Интернете, жалуясь девчонкам на свое несовершенство. "Помилуй мя, Господи, помилуй мя..."

Как-то я жаловалась батюшке на свою лень в молитве. Был у меня такой период – все себе искала оправдания, почему правило не читаю. И ведь на все время находила , а вот на это его катастрофически не хватало! И он дал мне такой очень хороший совет: молись, как только почувствуешь малейшую в этом потребность, что бы ты ни делала: посуду моешь и молись, дом пылесосишь и молись, как можешь – своими словами. Огромное ему спасибо за такой совет, думаю, что самостоятельно обратиться к Богу, бегая с тряпкой в руках по дому, тогда я бы просто не рискнула.

Утро, сотовый пищит под подушкой пробудку – "в храм, в храм, в храм". Сколько раз сегодня просыпался младший? Кажется, каждые полчаса. А сейчас раскинул ручки, маленький ангелочек – сладок утренний сон. Дома тишина, сонное царство на рассвете. Хлопаю рядом по кровати в поисках мужа, чтобы он сам поднимался и меня поднимал. Но мой дорогой, видно, давно сбежал от капризульки-полуночника в другую комнату. Вот тут и начитаются мои ежеутренние воскресные терзания! А-а-а, он – то выспался, а я, бедная, в полубессознательном состоянии подняться не могу. Как хорошо сейчас укрыться с головой одеялом и спать часов до восьми, а потом отдать детей мужу – и еще.... целый час... спать-спать-спать... Мечта! Иногда эти сказочные мысли соблазняют меня и мы остаемся дома... Альтернатива – вставать, пошатываясь, будить сонное семейство, одевать детвору, поторапливая мужа выгонять машину. А главное – держать себя в руках, стараясь не раздражаться среди нытья и потасовок малышни – все же я сегодня Причастница.

Причастница! Как я только могу размышлять на тему выбора между Евхаристией и парой лишних часов сна?! А вот размышляется, стыдно до ужаса, но что есть – то есть... Звала же: "да под кров внидеши храма души моея", а сторож храма решил проспать посещение Высокого Гостя.

Зажмурилась, "Боже, милостив буди мне, грешному"... ПОДЪЕ-ОМ!!!

"Отче наш, Иже еси на небесех!"... Я одета, муж разбужен.

"Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей"... Дети есть дети – держи себя в руках!

"Верую во Единаго Бога Отца, Вседержителя"... Выпускаю по мере одевания малышей – старшая ловит их у крыльца и отправляет к папе в машину.

"Богородице, Дево, радуйся"... Все, поехали. И совсем не так страшно, и совсем не так сонно, и даже приедем на службу вовремя – слава Богу!

С чем я не могу до сих пор смириться – это с моим отсутствием на Литургии, несмотря на мое там физическое присутствие. Глаза бегают по церкви – где Иоанна, где Владимир? Сейчас стоят чинно около папы, а через минуту могут уже шатать подсвечник, к ужасу и гневу бабушек. Маленький Иаков то рвется с рук на пол – то с пола на руки. Алевтина витает в облаках – ну , что сделаешь, тоже еще ребенок... Летят и мои мысли, кружатся по храму, мечутся между Богом и детьми, между молитвой и заботами. "Во причастие святынь Твоих како дерзну недостойный?"...

Вот и наш батюшка выходит с Чашей, уставшие и уже капризничающие детки притихли, ощущая важность момента: "Вечере Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем." Каждое слово – в сердце. Войдешь сейчас, Господи, в храм души моей, а там... только самооправдание вперемешку с гордыней: плохо, мол, приготовилась – но мне же простительно, правда?! Господи, помилуй...

"Непрестанно молитесь". А в голове – постоянная каша из уроков-обедов-прогулок-капризов и желания выспаться. Иногда слышу от мамочек: надо было в монастырь уходить, какое в миру спасение? А меня такие мысли никогда не посещали – и к вере я пришла довольно поздно, и человек я слишком семейный, не смогла бы одна. Да и можно, можно спасаться в семье! Только сама себе я мешаю – лень моя, во первых, а во вторых... слишком я себя люблю. Задумываюсь иногда – в чем причина моего раздражения на детей? Да только в том, что делают не КАК Я хочу, потому что МНЕ приба в ляется забот, МНЕ хочется тишины, МНЕ хочется отдохнуть.

И еще слышу: не рожаем мы, мол, по маловерию, боимся, что денег мало будет, на жизнь не хватит, сил мало, здоровья... А вот у меня нет такого – знаю точно, что все, полезное ко спасению, даст Господь. Но горячего желания рожать еще детей нет только по причинам эгоистическим, то же самое, о чем выше говорила: потому что МНЕ прибавляется забот, МНЕ хочется тишины, МНЕ хочется отдохнуть... Как избавиться от самолюбия, дайте рецептик?

...Незаметно пролетел воскресный день – вот и спать пора ребятне. На вечернее правило собираемся все вместе в детской средних малышей. Эти молитвы – для них, мои же мысли в мечтах о тишине, которая воцарится в доме минут через пятнадцать, о чашке чая на кухне, где я упаду за стол и в очередной раз нарушу обещание "не есть после шести". А пока дети поют "Богородице": старшая дочка тихо и правильно, младшая же громко и совсем не попадая, старший сын не может еще без ошибок произнести все слова, а младший и вовсе – услышал пение и танцует. Я еле сдерживаю смех и стараюсь даже не улыбаться, папа же терпеливо выводит с ударением на каждом слове – мол, запоминайте. Наступает, как мне кажется, любимый для детворы момент вечернего правила – гасим свечу, ее приходится зажигать несколько раз, так как каждому хочется задуть пламя и часто не по одному разу.

Но – спать, все носы получили по поцелую и теперь наступает мое личное время. А завтра – снова ранний подъем и жалкие попытки своего духовного роста. Часто оглянешься на прошедший день, полный раздражения и саможаления, и не можешь подойти к иконам, кажется – в таком духовном состоянии лучше спрятаться куда-нибудь и не показываться Ему на глаза, как Адам и Ева... А бывает – и молитва хорошо давалась, и на детей не сердилась, и по дому все успела, и вот уже ловишь себя на мысли: "Приблизилось к тебе Царствие Божие!" – тогда еще страшнее становится, боюсь я таких состояний "кверху носом". Так и живу – из крайности в крайность...

Мамина молитва... " Даруй нам воспитать детей наших в страхе и научении к Божественной славе Твоей, чтобы Ты и уст их смог устроить Себе хвалу. Даруй им послушное сердце, да благо им будет и долголетны будут на земле". И просыпается сердце, и льются искренние слова. Пусть я ропщу, пусть злюсь бессонными ночами, пусть одно из моих самых сильных желаний – побыть сутки вдвоем с мужем, только вдвоем, поехать на рыбалку, и чтобы мамины хвостики не растащили червяков и не выпустили рыбу обратно.

Но я их очень люблю, и знаю, что, поймав первого же карася, буду жалеть, что некому завизжать и смотреть открыв рот, как он плавает в ведре, и некому драться за последнюю целую удочку, и никто не прибежит кидать в воду палку для "большого плюха". И есть у меня другое, мое самое большое, желание: "Воспитай, Владычице, чада моя достойна Небесного Царствия и наследники вечных благ сотвори я".