Вклад старообрядцев в развитие искусства фарфора в России

Знаток частных коллекций И. И. Лазаревский оценивал производство фарфоровых изделий как "очень характерное и типичное для России" [1], как "прикладное искусство, равного которому по самобытности и отражению национальных черт не найдётся в истории фарфорового производства иных государств" [2]. Интерес к фарфору был и остаётся преимущественно искусствовсдческим, что вполне оправдано. Но наше внимание привлёк тот факт, что развитие этого искусства в России исторически связано с районами расселения старообрядцев, с промыслами, традиционно развитыми в старообрядческой среде, и с некоторыми известными старообрядческими купеческими семьями и торгово-промышленными домами.

Гжель – старинная промысловая область вблизи Москвы, населённая старообрядцами-поповцами. В этом районе процветали промыслы – в первую очередь, ткачество, хмелеводство с центром в Гуслицкой волости, и гончарное производство, славившееся своими искусными мастерами.

Гончарный промысел бытовал здесь издавна; уже в 1633 г. по указу Алексея Михайловича поисками глины для производства "химической посуды" для лекарств занялся здесь знаток гжельских глин гончар Пашка Птицкой.

Позже по указу того же Алексея Михайловича вся Гжель вместе с крестьянами была закреплена за Аптекарским приказом специально в целях изготовления посуды. Гжельские крестьяне не знали, таким образом, крепостной зависимости.

Открытые для технических новшеств подобно другим старообрядцам, позднее они органично перешли на производство фаянса, полуфаянса, фарфора. Не случайно А. В. Селиванов назвал Гжель "наиболее типичной местностью керамического производства вообще, а фарфора и фаянса в особенности" [3], а Г. Федченко назвал Гжель – "наш русский Стафордшир" [4]. Другие районы России не производили фарфор в сопоставимом масштабе, в основном поставляя только сырьё для него.

Само создание русского фарфора произошло не без влияния Гжели. Соответствующие работы и опыты, связанные с постройкой Императорского фарфорового завода, были непосредственно санкционированы правительством и велись одновременно несколькими специалистами. В декабре 1744 г. саксонец К. Х. Гунгер, отрекомендовавший себя владеющим секретом фарфора, был направлен для поисков подходящей глины в Гжель, где он нашёл в д. Жировой около 500 пудов заготовленной сухой глины, то есть фарфоровая глина в этой местности уже была предметом заготовки и торговли в целях производства керамики.

Вместе с ним и под его началом ведёт свои разыскания Д. И. Виноградов, который по праву может считаться первым научным разработчиком технологии производства фарфора в России. Соратник М. В. Ломоносова, Д. И. Виноградов опирался не на выведанные третьих лиц секреты и случайные комбинации веществ, как К. Х. Гунгер, а на научно обоснованные эксперименты, результаты которых он тщательно фиксировал и анализировал.

Кроме того, свои независимые работы в том же направлении осуществлял основатель первого частного фарфорового завода в России англичанин Ф. Я. Гарднер, который, также по поручению правительства Елизаветы, с 1746 г. проводил опыты с гжельской "мылянкой" ("жировкой"), но потом открыл белую глуховскую глину в Черниговской губернии.

И всё же наиболее тесно был связан с Гжелью мастер-самородок из крестьян И. А. Гребенщиков, который открыл технику получения фарфора самостоятельно в 1747 г., одновременно с Д. И. Виноградовым, (а по мнению известного советского искусствоведа А. Б. Салтыкова, даже раньше его) [5].

Около 1800 г. в д. Володино Бронницкого уезда крестьяне братья Куликовы, делавшие до того майолику, нашли состав белой фаянсовой массы. Сначала делали только игрушки, потом и посуду из фаянса.

Производство полуфаянса возникло в Гжели после 1802 г., когда была найдена светлая серая глина близ д. Митино. Первый фарфоровый завод в Гжели был основан в д. Володице крестьянином Павлом Куликом в 1802 или 1804 г. Технике производства Кулик научился, работая на заводе Отто в Перове, который в свою очередь был устроен с помощью вольнонаемных мастеров освоивших производство у Гарднера. Желая сохранить секрет выработки фарфора, он всё делал сам, имея только одного рабочего, так что его завод был, в сущности, маленькой кустарной мастерской. Однако вскоре в д. Кузяево Богородского уезда был основан завод Н. С. Храпунова, который использовал сведения, похищенные его сыном Герасимом у Кулика.

Насыщенность Гжели фабриками прекрасно иллюстрируется следующими статистическими данными: в одной только гжельской д. Речицы Бронницкого уезда существовали заводы: П. Ф. Куринова (с 1820-х гг.), Ф. М. Куринова (с 1820-х гг.), бр. Овечкиных (с 1820-х гг.), П. Николаева (с 1832 г.), Попихиных (с 1830-х гг.), В. М. Семова (с 1853 г.), У. и И. Краснухиных (с 1856 г.), И. и А. Жадиных (с 1856 г.), В. С. Журавлёва (с 1856 г.), Л. Иванова (с 1860 г.), И. Гулина (с начала 1860-х гг.), И. М. Казакова (с 1864 г.), П. Квартальнова (с 1869 г.), И. Полубенцова (с 1869 г.), И. И. Краснова (с 1871 г.), А. Дунашова (с 1871 г.).

Не менее значительными центрами мелкого фарфорового производства были другие деревни: Гжель, Володино, Ново-Харитоново, Глебово, Жирово, Кузяево, Фрязево, Фенино, Бахтеево, Игнатьево, Турыгино, Меткомелино, Коняшино, Аринино, Карлово, Коломино, Минино, – находящиеся в Бронницком и Богородском уездах Московской губернии [6].

Влияние старообрядцев на искусство русского фарфора далее олицетворяет в первую очередь знаменитое "Товарищество производства фарфорово-фаянсовых изделий М. С. Кузнецова". Будущее крупнейшее керамическое дело России зародилось в 1810 г. в Гжели, в деревне Ново-Харитоново Бронницкого уезда, в виде маленького завода фарфоровой посуды. При правнуке основателя дела М. С. Кузнецове фирма превратилась в промышленную и финансовую империю, контролировавшую 2/3 производства фарфора в стране.

Её владельцы не только не скрывали свою конфессиональную принадлежность, но, наоборот, подчёркивали старообрядческое происхождение. Возле церкви на фабрике в Дулёве проводились религиозные диспуты между старообрядцами и православными господствующей церкви – приезжали миссионеры, приходили старобрядческие начётчики и всенародно спорили. В рекламных материалах, дававшихся товариществом, непременно подчёркивалось, что на фабриках компании запрещена торговля спиртным. В производстве товарищества важное место занимали церковные предметы: фаянсовые иконостасы, киоты, лампады, подсвечники. Известно 28 адресов торговли кузнецовскими иконостасами по России и Австро-Венгрии, на востоке которой также проживали старообрядцы (половина из этих адресов – сельские).

При М. С. Кузнецове, сыновья которого были попечителями старообрядческого Рогожского кладбища, как и их некоторые наиболее значительные коллеги по делу, дальнейшее развитие получила традиционная связь выходцев из Гжели с Москвой, позволившая автору очерков об этой области А. Нентцелю назвать Рогожскую заставу "приютом гжельцев в Москве" [7].

Без преувеличения можно сказать, что кузнецовские фабрики обеспечивали и определяли технический прогресс в российской фарфоровой промышленности. Кузнецовы первыми в России применили для обжига посуды кусковой торф, залежами которого богаты болота восточной части Московской губернии. М. С. Кузнецов внимательно следил за техническими новшествами в России и Европе.

Архивный фонд товарищества в ЦИАМ сохранил "Дело о передаче немецкой фирмой "Товарищество Винцер Кильн" товариществу М. И. Кузнецова патент на муфельную печь, изобретённую немецким живописцем Фюрбрингером", датированное февралем-мартом 1898 г. Благодаря этому технологическому трансферту, М. С. Кузнецов улучшил качество обжига живописи по фарфору, закрепив свой приоритет в этой области юридически: "До сего времени в России кроме Товарищества М. С. Кузнецова, на заводах которого действуют эти печи, никому другому разрешение на постановку печей "Муфель" не было дано и впредь никому не разрешать применение привилегии в России" [8].

К защите приобретённых прав на изобретение, как и вообще своих авторских прав, фирма относилась весьма серьёезно, о чём свидетельствует продолжавшееся 9 лет судебное разбирательство с двоюродным братом владельца фирмы И. Е. Кузнецовым: ходатайство министру торговли и промышленности о запрещении новгородскому купцу Кузнецову И. Е. подделывать клеймо Товарищества М. С. Кузнецова и пользоваться муфельной печью без патента, было подано 26 февраля 1901 г. и закончено дело 3 апреля 1910 г. [9].

Заслугой Кузнецовых было быстрое продвижение русского фарфора на зарубежные, в первую очередь, восточные, рынки, конъюнктуру которых товарищество тщательно изучало. Когда в 1900 г. правительство вознамерилось оживить торговые связи с Персией и задумало строительство флота специально для этой цели, М. С. Кузнецов тут же готовит для него подробнейшую записку о состоянии иранского рынка – и не только фарфорового.

Кузнецовский фарфор (так называемая "кашгарская печать") вытеснил немецкий, английский и французский из Персии, Афганистана, Монголии.

Наконец, невозможно переоценить вклад Гжели в целом и Товарищества М. С. Кузнецова в частности в развитие русского фарфора как прикладного искусства.

Из 48 живописных заведений для росписи и золочения фарфорово-фаянсовых изделий только 3 находилось в Москве, 2 – в Петербурге и 2 – в Варшаве, а остальные 41 – в Бронницком и Богородском уездах Московской губернии [10]. Моду в живописи по фарфору диктовала Гжель. Не случайны совпадения и параллели, которые обнаруживаются в стилистике росписи гжельского фарфора и узорочных вставок в гуслицких рукописных богослужебных книгах, очень популярных в старообрядческой среде. Зачастую авторами здесь были одни и те же мастера, не говоря уже об общих учителях и художественном вдохновении одних идеями и традициями других.

Народный стиль гжельского фарфора удачно совпал со стремлением вводить русский стиль в царствование Александра II и Александра III. В начале XX в. растёт стремление найти новые пути для керамического искусства. Наиболее крупным явлением в этой области являлось Строгановское училище, наряду с Абрамцевской мастерской С. И. Мамонтова.

Для развития живописного искусства в Гжели по решению М. С. Кузнецова несколько мальчиков из гжельских крестьян обучались ежегодно в строгановской школе технического рисования. В Академии художеств М. С. Кузнецовым тоже была учреждена специальная стипендия. С помощью журнала "Искусство и художественная промышленность" на кузнецовских фабриках были устроены конкурсы с премиями для лучших мастеров.

Гжельский фабрикант стремился сосредоточить на своих фабриках ведущих живописцев России. Лазутчики, посланные им на Императорский завод в Петербурге с целью переманить ведущих специалистов, сделали своё дело. Из столицы в Дулёво переехало несколько опытных мастеров-живописцев. Первым был М. Ф. Топоров, поставленный смотрителем в живописную мастерскую. Полностью слить академический стиль, господствовавший на Императорском заводе, с народным письмом дулёвских мастеров, конечно же, не удалось.

В литературе распространён тезис о том, что модерн как художественный стиль реализовался благодаря специфическим вкусам определённого круга меценатов. К нему можно смело отнести и Кузнецовых, которые действовали, впрочем, исходя из уже сформированной конъюнктуры спроса, но своей активностью на рынке фактически и стимулировали его. Товарищество М. С. Кузнецова выпускало посуду в стиле модерн, в основном для витрин своих фирменных магазинов Москвы и Петербурга. В массовом выпуске по-прежнему преобладал народный фарфор.

Интересны были попытки М. С. Кузнецова пригласить для росписи фарфора известных русских художников. Некоторое время для дулёвского завода работал М. А. Врубель. Он создал эскиз росписи декоративного блюда по мотивам "Садко". Не случайно нашумевшая выставка художников-авангардистов "Голубая роза", положившая начало целому направлению, происходила с 18 марта по 29 апреля 1907 г. именно в доме М. С. Кузнецова на Мясницкой, хотя и была организована на средства другого старообрядческого мецената, Н. П. Рябушинского. И, видимо, также не случайно, все участники "Голубой розы", на которых лежал отпечаток модерна, были отчасти декоративистами, а тем самым – художниками, близкими к прикладному искусству.

Наш общий вывод заключается в том, что как вид искусства, неразрывно связанный с народной традицией, русский фарфор, безусловно, включил и её старообрядческую линию, впитал художественные приёмы промысла, развитого среди старообрядцев. Невозможно представить себе фарфоровую промышленность России без того огромного вклада, который внесли в неё мелкие фабриканты крестьянского происхождения из среды старообрядцев Гжели и других районов страны и крупные фарфоровые промышленники из старообрядцев, в первую очередь обе ветви Кузнецовых.

Опубликовано в сборнике
Старообрядчество: история, культура, современность – М: 2002

Смирнов Игорь Петрович – к.и.н. Центр общественных наук при МГУ