В последнее время внимание мировой антитеррористической коалиции вновь оказалось прикованным к Пакистану. Вчера газета The Washington Times сообщила, что талибы пытаются перегруппироваться на пакистанской территории, чтобы проникнуть в Афганистан с целью захвата власти. Президент Афганистана Хамид Карзай призвал пакистанское руководство к "искреннему и честному" сотрудничеству в борьбе с угрозой терроризма. А в самом Пакистане в воскресенье террористы взорвали аэропорт в зоне племен, в 250 км от Исламабада. О роли и месте Пакистана в региональной политике в эксклюзивном интервью корреспонденту Ъ БОРИСУ Ъ-ВОЛХОНСКОМУ рассказал президент Пакистана ПЕРВЕЗ МУШАРРАФ.
– В прошлом озабоченность мирового сообщества вызывали связи Пакистана с движением "Талибан". Какова роль вашей страны в борьбе с терроризмом и что делается для уничтожения остатков "Талибана" на территории Пакистана?
– Пакистан находится на передовой линии в войне против терроризма. Наши войска несут бдительную вахту вдоль пакистано-афганской границы. Войска в зоне племен проводят операции против боевиков "Талибана" и "Аль-Каиды" и их пособников. Число арестов членов "Аль-Каиды" доказывает это. Правительство Пакистана предпринимает все возможные усилия для борьбы с угрозой терроризма. В зоне племен Пакистан развернул эффективную разведывательную сеть, оснащенную современными техническими средствами. А в помощь ей приданы высокоэффективные мобильные силы быстрого реагирования.
– Ваши близкие отношения с США вызывают противоречивые эмоции в пакистанском обществе. Какова вероятность того, что экстремистские силы возьмут власть?
– Отношения Пакистана и США имеют длительную историю и строятся на долгосрочной основе. Они основываются на общих интересах и взаимной выгоде. Однако в этих отношениях были взлеты и падения. Периодические санкции в отношении Пакистана, а также политика в период после войны в Афганистане, которая была воспринята как признак незаинтересованности США в регионе, действительно заставили многих думать, что США – это друг, который может бросить в беде. Но мы рады отметить, что сейчас в США крепнет осознание необходимости долгосрочного сотрудничества с Пакистаном.
История Пакистана показывает, что народ страны никогда не голосует за религиозных экстремистов. То, что экстремисты получили дополнительные голоса на выборах 2002 года, вызвано неординарными событиями на региональном и международном уровне. Это не следует воспринимать как признак кардинального изменения взглядов народа.
– Можно гарантировать, что ваш ядерный потенциал останется в хороших руках при любом исходе выборов?
– Большинство населения Пакистана – умеренные, просвещенные и прогрессивно мыслящие люди. И я уверен, что у народа Пакистана есть чувство ответственности за страну, а работа выборных органов власти после октября 2002 года только усилила мой оптимизм. Режим охраны наших ядерных объектов очень строг, а контроль постоянен. Мы внедрили систему защиты от сбоев, которая обеспечивает многоуровневую защиту и гарантирует безопасность всех важных объектов. Жесткая система мониторинга исключает несанкционированный доступ к ядерным материалам, технологиям или информации. Экспорт технологий, оборудования и материалов запрещен, и эти запреты превышают самые жесткие мировые требования. Поэтому опасения, связанные со сменой правительства, беспочвенны.
– Напряженность в отношениях Индии и Пакистана вызывает множество рассуждений на тему ядерного конфликта. Что нужно сделать, чтобы снять эту напряженность?
– Времена, когда шли рассуждения об обмене ядерными ударами между Пакистаном и Индией, давно миновали. Но даже и в те дни мы сохраняли спокойствие и настаивали на решении всех спорных вопросов путем диалога. Такой же остается наша позиция и сейчас. Равновесие в обычных средствах вооружения сил и необходимость поддержания такой ситуации, когда никто не сможет стать победителем, предотвратят войну. Напряженность спадет, если путем мирного диалога будут устранены глубинные причины спора. Диалог по проблеме Кашмира и ее решение обеспечат прочный мир.
– В мировых СМИ широко обсуждалась ваша программа превращения Пакистана в демократическое светское исламское государство, которое служило бы моделью для стран Азии. Как далеко вы продвинулись в осуществлении этой программы?
– Я никогда не говорил о превращении Пакистана в светское государство. Я бы хотел, чтобы Пакистан был прогрессивным, динамичным, демократическим исламским государством. До того как я взял власть в октябре 1999 года, демократический процесс прерывался каждые несколько лет из-за врожденных и приобретенных пороков системы. На мой взгляд, сущность Пакистана, как ее понимал основатель государства Мухаммад Али Джинна,– это исламское, демократическое, умеренное, прогрессивное государство, построенное на принципах равенства и мирного сосуществования с другими странами. Думаю, что если кто-то попытается отойти от этой базовой идеологии, народ Пакистана отвергнет такие попытки.
Главные проблемы политического устройства Пакистана состояли в отсутствии демократии на низовом уровне и в отсутствии системы сдержек и противовесов, что бросало страну из крайности в крайность. Я представил программу долгосрочных реформ, которые призваны создать работающую систему и устранить препятствия для демократического процесса. Система передачи власти на места обеспечивает делегирование властных полномочий на низовой уровень, чтобы граждане, живущие в небольших городах и сельской местности, могли участвовать в работе местных органов власти через своих представителей. Эта система работает с 14 августа 2001 года, и она непременно окупится. Произойдут позитивные изменения в экономике всех регионов, и будет обращена вспять тенденция сосредоточения власти в больших городах.
– Как бы вы оценили нынешнее состояние пакистано-российских отношений?
– В отношениях между Пакистаном и Россией наблюдается явное потепление. Со времени моего визита в Москву в феврале, когда у меня прошли великолепные переговоры с президентом Путиным, обе страны встали на путь расширения сотрудничества. Визит главы МИД РФ Игоря Иванова в Исламабад в июне придал важный импульс нашему сотрудничеству. Для расширения торговых связей между нашими странами существует огромный потенциал. Мы с президентом Путиным также обменялись мнениями о путях дальнейшего укрепления двустороннего сотрудничества в телефонном разговоре 20 августа 2003 года.
"Коммерсант", 9 сентября 2003 г.
