До середины XIX в., времени становления церковной археологии как науки, церковно-археологические разыскания имели преимущественно практическое назначение и были связаны главным образом с вопросами богослужебной практики и задачами религиозной полемики. Мощным толчком к изучению отечественных церковных древностей послужила реформа патриарха Никона середины XVII века. Свидетельства памятников художественной и материальной культуры в доказательство своей правоты привлекали обе стороны конфессионального спора, однако наибольших успехов на этом поприще достигли старообрядцы: их собирательство и знаточество "послужили важным подспорьем становлению научных знаний о древнерусском искусстве и церковной материальной культуре" [Беляев 1998:434].
Особая заслуга Выговского поморского центра перед старообрядчеством заключается в том, что именно здесь уже в начале XVIII в. была предпринята грандиозная работа по собиранию и систематизации всех свидетельств – церковно-археологических, иконографических, письменных – в защиту старой веры. Результатом этого труда стали знаменитые "Поморские ответы" (1723). Как установлено учеными, в этом сочинении было использовано около 130 печатных изданий, а также несколько десятков харатейных, древле – и старописьменных рукописей, включая "Изборник Святослава" 1073 г. [Поздеева 1988]. Глубокий филологический, палеографический и кодикологический анализ подложных "Деяний на еретика Мартина" и "Феогностова требника" позволил В. Г. Дружинину [1921] с полным основанием назвать выговцев первыми палеографами.
Книжные штудии выговских старообрядцев неоднократно обращали на себя пристальное внимание ученых [Шашков 1979; Беляева 1986; Юхименко 1999],однако их церковно-археологические разыскания до сих пор не являлись предметом самостоятельного исследования.
Осмотр и изучение памятников церковной старины выговские старообрядцы вели параллельно с собиранием книг для своей библиотеки. Историк пустыни Иван Филиппов пишет о поездках Андрея и Семена Денисовых в 1705-1712 гг. "по всем градом и в Москве по всем монастырям и в Нижегородской пустыни", во время которых они, помимо поисков книг, "такожде досматриваше по церквам и по монастырем кресты и чюдотворные образы, како благословящая рука у Спасителя, для подлиннаго свидетельства" [Филиппов 1862:139].
В "Поморских ответах" упоминается более 60 памятников церковной старины. Бoльшая их часть была изучена выговцами de visu в тех местах, где эти святыни находились: в Москве, Киеве, Владимире, Новгороде, Звенигороде, в монастырях Соловецком, Троице-Сергиевом, Киево-Печерском, Саввино-Сторожевском, Спасо-Прилуцком, Сосновецком. Этот перечень свидетельствует о чрезвычайной широте выговских церковно-археологических экспедиций.
Для доказательства своей правоты выговцами были привлечены разнообразные реликвии и произведения церковного искусства: иконы темперные и резные, кресты поклонные, напрестольные, запрестольные, надгробные; Корсунские медные врата в Новгороде, царское место в Успенском соборе Московского Кремля, архиерейские жезлы. Среди этих памятников были, в частности, такие, которые остаются святынями православия и поныне: чудотворные иконы Богоматери – Владимирская, Иерусалимская, Петровская (находившиеся тогда в Успенском соборе), Знамения (в новгородской Софии).
В "Поморских ответах" нашла отражение такая общая для всех культурных начинаний Выга черта, как фундаментальность (достаточно вспомнить труды выговских книжников по составлению Четиих Миней, Поморского Торжественника, кодекса сочинений Максима Грека). Отвечая на 106 вопросов синодального миссионера иеромонаха Неофита, Андрей Денисов и его помощники провели систематизацию собранного материала. Они использовали свидетельства одних и тех же памятников в разных разделах своего труда. Главными темами, вокруг которых группировались доказательства церковно-археологического характера, были: двоеперстие, имянословное благословение, трисоставный крест, написание имени Спасителя, форма архиерейского жезла, восьмиконечный крест.
Научный подход проявился также в том, что данные самого памятника выговцы дополняли почерпнутыми ими из письменных источников историческими сведениями о происхождении предмета, обстоятельствах и времени его создания. В ряде случаев мы можем говорить о критике источника.
Выговский опыт церковной археологии является важным этапом в становлении этой области научного знания. Он отражает глубину познаний и эрудиции старообрядческих авторов, их склонность к системному подходу. Кроме того, выполненные в начале XVIII в. и вошедшие в "Поморские ответы" описания предметов церковной старины сохранили для нас ценные свидетельства о конкретном месте нахождения многих реликвий, ныне хранящихся в музейных и церковных собраниях.
По материалам источников: Самарское староверие
