29 апреля 2009 года скончался протоиерей Александр Куликов, настоятель храма свт. Николая в Кленниках на Маросейке. Об отце Александре вспоминает протоиерей Владимир Воробьев, ректор Православного Свято-Тихоновского университета, который был знаком с батюшкой более сорока лет. Записала Мария Абушкина.
"Какой я епископ?"
Отец Александр Куликов был одним их старейших клириков в Москве. Ему исполнилось 75 лет 1 декабря. Он прослужил в столице 49 лет. Его знали очень многие. Это видно из того, сколько людей было на его отпевании. Прощалось с ним большое количество духовенства и множество прихожан.
Батюшка не был публичным человеком в силу своей удивительной скромности, которая являлась его совершенно особенным качеством. Это при том, что отец Александр окончил Московскую Духовную Академию, был кандидатом богословия и очень начитанным и образованным человеком. Он замечательно разбирался в церковном искусстве, в церковной музыке. Знал близко очень многих выдающихся архипастырей, пастырей и старцев нашей Церкви.
При всем этом отец Александр всегда считал себя совершенно заурядным и ничем не выдающимся человеком. Поэтому на предложение Святейшего Патриарха Алексия о епископской кафедре, после того, как у него скончалась матушка, он ответил смиренным отказом: "Какой я епископ?"
Точно так же батюшка отказывался и от настоятельства. Прослужив более 30 лет, он всегда был третьим священником в храме. Только в течение одного года был настоятелем маленького храма на окраине Москвы. Когда ему предложили стать настоятелем общины храма Николы в Кленниках на Маросейке, он тоже хотел отказаться, но ныне почивший священник, тогда уже старый протоиерей Василий Евдокимов, который имел тесные связи с маросейской общиной, вовремя ему сказал: "Если предложат – не отказывайся". И отец Александр из послушания согласился, но, став настоятелем, оставался таким же простым, таким же доступным и общительным, радостным, легким и мирным человеком. Ему была свойственна удивительная духовная гармония, размеренность, духовная мерность. Все, кто его знал, его очень любили.
Преемник маросейских пастырей
Отец Александр с детства осиротел. Еще в отрочестве он стал иподьяконом Тверского епископа Арсения (Крылова). Потом он служил в армии в Средней Азии, сначала в Самарканде, потом в Ташкенте, и, когда его отпускали в увольнение, он всегда старался прийти в храм. Здесь он встретил замечательного пастыря, архимандрита Бориса Холчева, который был духовным чадом о. Алексея Мечева и стал духовным отцом будущего о. Александра. Позже в Ташкенте отец Александр познакомился и с отцом Сергием Никитиным, впоследствии ставшим епископом Стефаном, который был старостой на Маросейке при о. Алексее Мечеве. После смерти отца Бориса он стал духовником о. Александра.
Таким образом у отца Александра было прямое преемство с маросейскими пастырями. Поэтому, видимо, Господь его и привел восстанавливать храм на Маросейке и окормлять маросейскую общину.
После кончины епископа Стефана отец Александр стал духовным чадом протоиерея Сергия Орлова, в тайном постриге – иеромонаха Серафима, настоятеля церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Акулово, в Подмосковье.
Двадцать лет он служил в Николо-Кузнецком храме при отце Всеволоде Шпиллере. Именно отец Всеволод его венчал, и потом, когда о. Александр был рукоположен во диакона в храм на Преображенской площади, он ходатайствовал перед митрополитом Николаем (Ярушевичем) о том, чтобы его рукоположили во священники в Николо-Кузнецкий храм, что и было исполнено. 20 лет он служил с о. Всеволодом, который его очень любил. Он же и стал наследником о. Всеволода в отношении окормления многих его духовных чад. Большая часть общины о. Всеволода после его кончины перешла к о. Александру.
Ученик старцев
В наше время редко встречаются такие скромные люди, и даже среди священников не часто увидишь столь одухотворенного, дышащего благодатью, кроткого, любящего, как отец Александр. Он был избранником Божиим, преемником и учеником многих замечательных старцев. Бывал у старцев Глинской пустыни, много лет ездил к архимандриту Тавриону [1] в Преображенскую пустынь под Ригой. Везде старался собрать нектар духовный благодатной жизни. В своем служении он сумел воплотить все то, чему был научен.
В пустыньке у отца Тавриона он проводил весь свой отпуск. Отец Таврион служил один, без диакона. К нему ехала масса народа со всего Советского Союза. О. Александр помогал отцу Тавриону в службе, участвуя во всех трудах старца. С ним приезжала матушка и дети, которые здесь жили некоторое время. Потом они отправлялись на взморье, а глава семейства оставался в монастыре. Он записал очень много проповедей о. Тавриона на диктофон. Очень дорожил этими записями и старался их сохранить.
Семья – маленькая семинария
У отца Александра и матушки Галины (которая скончалась в 1990 году) было двое детей. Старший сын – протоиерей Сергий Куликов – служит в Москве настоятелем в Химках. Его сын, отец Филипп, – тоже священник. Дочка Людмила стала матушкой, из ее четверых сыновей двое уже священники. Отец Александр был особенным в этом смысле человеком. Те, кто с ним соприкасался, вслед за ним часто вступали на духовный путь. Муж его сестры стал священником, и двое его сыновей тоже пошли по этому пути. Эта священническая семья, оказалась маленькой семинарией и дала Русской Церкви много пастырей.
С радостью совершая пастырское служение
Я познакомился с о. Александром в 1966 году. Мне надо было причастить одного больного, который лежал в больнице Старых Большевиков – так она называлась. Тогда священникам причащать в больницах не разрешали. Но этот больной был совсем стареньким человеком, и много-много лет не причащался, как это при советской власти бывало часто. А сейчас, когда он вдруг захотел причаститься, мог умереть без причастия. Кого из священников можно было попросить совершить это рискованное дело? Мне порекомендовали о. Александра, молоденького священника, служащего только пять лет. Мы с ним встретились на улице. Подходит ко мне такой светящийся, радостный молодой человек в костюме, мы с ним знакомимся. Он показывает на свой галстук, который сделан из двух тесемочек, и говорит: "Это у меня епитрахиль", а потом отворачивает рукава рубашки (тогда были приняты рукава с манжетами), а под манжетами тоже завязаны тесемочки на обоих руках: "А это – поручи". Зная, что я был знаком с епископом Стефаном, он сказал: "Это меня владыка Стефан благословил". Он прошел в больницу, и минут через 15 вернулся сияющий. Никто ему не воспрепятствовал. Придя в палату, он исповедовал и причастил моего знакомого, с легкостью и радостью, как будто это было совсем просто. Он был такой человек, и у него все получалось легко и радостно.
Царские врата о. Сергия Мечева
Отец Александр благоговейно и с любовью всегда относился ко всем, и в особенности, конечно, к духовным старцам, пастырям, с которыми общался. У него было много разных святынь, которые достались ему от них, и он очень радовался, когда мог сохранить что-то.
Незадолго до его кончины пришел один знакомый и принес ему царские врата от Никольского придела, которые о. Сергий Мечев с М.Н. Соколовой (впоследствии – монахиней Иулианией) в свое время привезли с севера. Отец Сергий был в ссылке, и там был закрытый храм. Отсюда о. Сергий и Мария Николаевна, приезжавшая к батюшке, и привезли древние царские врата. Они были водружены в Никольском приделе. Когда Маросейка закрывалась, эти царские врата Мария Николаевна опять сняла и хранила у себя, позже передав на хранение своей подруге. И вот, по прошествии многих лет, когда о них все забыли, приходит сын этой давно почившей подруги и приносит эти царские врата. Их отреставрировала Ирина Васильевна Ватагина, и они были водружены на свое место. О. Александр даже написал об этом рапорт Патриарху Алексию II , выразившему радость по этому поводу.
Отец Александр обладал тонким вкусом и всегда старался все в храме украсить. И у него везде и всегда было очень уютно. Сейчас храм на Маросейке в таком благолепии, что, думаю, даже при о. Алексие Мечеве он не был таким красивым.
Он никогда не унывал
О. Александр много лет был тяжело болен. Он страдал, но никогда не жаловался. И более того, никогда не был угнетенным или унывающим.
Отец Александр очень любил паломничать, стремился на Святую Землю и много раз туда ездил. Каждый год мы вместе с ним бывали на Афоне. Здесь он всегда ходил на все службы и хотел объехать все главные местные святыни, побывать во всех монастырях. И очень радовался, когда удавалось снова попасть в это святое место.
Отец Александр никогда не старался возвыситься или выставить себя кем-то значительным, встать на первое место, даже, если ему оно полагалось по сану. Архимандрит Иоанн Крестьянкин высоко ценил отца Александра и нередко посылал к нему тех, кто к нему приезжал. Говорил: "У вас в Москве такой духовник замечательный". Его хотели назначить духовником Москвы для духовенства, но он, как всегда, отказался.
В каждом он видел что-то хорошее
Отец Александр никого никогда не осуждал. В каждом умел увидеть что-то доброе, хорошее. Обычно люди подбираются по характеру, по интересам, по взглядам. А с о. Александром все легко находили контакт. Скромность была его характерной чертой. Он был удивительно мирным, смиренным, кротким, тихим, ослепительно радостным, сияющим человеком. Это воспринималось как что-то удивительное. Вокруг нас столько скорбного, темного и греховного, что редко удается встретить человека, излучающего радость. Эта радость была не только чертой характера отца Александра, но и следствием его духовной жизни.
Записала Мария Абушкина
[1] Архимандрит Таврион (в миру Тихон Даниилович Батозский) был духовником Рижской Спасо-Преображенской пустыни
Источник: Православие и мир
