Восточная часть Московской области исстари была местом компактного расселения хранителей Древлего Благочестия. Здесь находятся известные старообрядческие края – Гуслицы, Патриаршина, Гжель, Вохна и др. В плане современного административного деления мы считаем, учитывая, прежде всего историко-культурные особенности, под Восточным Подмосковьем территории Орехово-Зуевского, Павлово-Посадского, Егорьевского, Воскресенского и, частично, Раменского (историческая местность "Гжель") районов. Несколько особняком здесь стоит также Шатурский район, который в принципе можно отнести к данному культурному локусу. Старообрядцы проживали на значительной части Орехово-Зуевского района (Гуслицы и Патриаршина), а также компактными группами в других вышеперечисленных районов, за исключением Шатурского.
Несмотря на территориальную близость к огромному мегаполису – Москве – рассматриваемый регион сохранил немало элементов традиционной культуры и исторических особенностей. Это весьма притягательно для исследователей. Но изучение региона в силу исторических причин таит в себе немало подводных камней. Прежде всего, это точное определение границ локальных в него входящих. Еще в XIX столетии многие преимущественно кабинетные авторы записывали в Гуслицы весь старообрядческий восток Московской губернии, а также входящие в современное Подмосковье части Егорьевского уезда Рязанской и Покровского Владимирской губерний. Таким образом "Гуслицами" был весь рассматриваемый регион. Такой подход имеет место и ныне. Но, несмотря на близость и в вероисповедном и культурном плане всех локусов, каждый из них имеет свои особенности, свою историю. Гуслицы XIX – начала XX вв. несколько больше, нежели историческая волость Гуслица, границы которой четко зафиксированы, но также имела и свои пределы, мало того, помимо культурных особенностей жители местности – гусляки – также имели и четкое самосознание. Жители сопредельных районов отличали себя от гусляков. Огульное включение в Гуслицы, либо какой еще сопредельный исторический регион, всего востока области уже нанесло немалый вред изучению края, определению его локальных особенностей. Считая все "гуслицким", прежде всего старообрядчество, мы не будем ничего знать ни о Патриаршине, ни о Вохне, ни о Загарье и т.д.
Далее важным моментом является наличие в прошлом в рассматриваемом регионе целой криминальной культуры, что, прежде всего, касается Гуслиц. Гусляки занимались и разбоем, и фальшивомонетчеством, и профессиональным попрошайничеством. Об этом свидетельствуют и материалы современников, и многочисленные газетные и архивные материалы. Но ряд исследователей считают необходимым умолчать или вовсе же отрицать наличие подобной истории. Делается это, прежде всего из нежелания "очернять" прошлое, или же из своеобразной "ложной этики". Последняя является наследием советского периода, когда было принято замалчивать многие острые и нежелательные темы. Но полная картина истории края от этого выглядит лубочной и несерьезной. В смущение многих вводит также и то, что криминал Гуслиц и сопредельных районов был тесно связан со старообрядческой средой. Лучшими фальшивомонетчиками были именно иконописцы.
У нас традиционно преподносят старообрядчество как некое темное ограниченное царство, где нет место прогрессу, культуре и т.п. Понятно, что эта "версия" исходила от официальной церкви. Старообрядцы здесь всего лишь автоматически сохраняют некие обряды и традиции, на большее их не хватает. Другая крайность по своей сути не особо далеко ушла от первой. Ее приверженцами в основном являются всевозможные музейщики, искусствоведы, экскурсоводы и проч. "сказочники андерсены". Для них сложное историческое и духовное явление в русской жизни последних столетий не более чем красивый лубок, некий пропахший розовым нафталином музейный экспонат. Если посмотреть невооруженным взглядом, то мало кто знает что такое русское староверие, его предпосылки, историю, культуру и роль в жизни страны. Сейчас о старообрядчестве не смогут рассказать толком даже сами старообрядцы. Местные музейщики из Егорьевска, например, предлагают видеть в Гуслицах местность в которой только писали иконы, лили крестики, писали книги с заставками знаменитой "гуслицкой росписи", да и плели лестовки. Уровень знаний некоторых о старообрядчестве позволил выделить последнее в народный промысел, хотя лестовки плели везде, где жили староверы и нигде, кроме как в Егорьевске начала XXI века это не считалось "промыслом". С тем же успехом можно считать народным промыслом колку дров, соление огурцов, заготовку сена и т.п.
Старообрядчество явление очень сложное. Рассредоточенное на огромном географическом пространстве, оно, даже в рамках одного согласия, представляет целый ряд самобытных миров, каждый из которых не похож на другие. В рассматриваемом регионе также мы наблюдаем несколько старообрядческих мирков, хотя и очень похожих друг на друга, но в то же самое время разнящихся. Даже внутри Гуслиц можно рассмотреть свои субкультуры, некоторые из которых были представлены в прошлом всего лишь жителями одной деревни. Изучать все это надо очень внимательно.
Какими бы мы ни были ревностными древлеправославными христианами, нельзя идти против исторической истины, умалчивая и искажая многие моменты конфессиональной истории края. Многие привыкли считать чисто старообрядческими местностями Гуслицы, Патриаршину, Гжель. Но нельзя игнорировать то, что в данных краях проживало и немалочисленное никонианское население. В Гуслицах самыми старообрядческими были Запонорская и Дорховская волости, где жителей по новой вере было крайне мало. В Беззубовской и Ильинской волостях новообрядцы имели в куда большем числе, составляя в ряде населенных пунктов до половины населения (Ботогово, Внуково и др.), а в Ащерино значительно преобладая. В других исторических местностях процент никониан был намного выше. В Гжели старообрядцы преобладали лишь в селениях в восточной части микрорегиона, на западе же их было совсем немного.
В общем же в рассматриваемом регионе наблюдалось три духовных пласта: старообрядческий, новобрядческий (никонианский) и языческий. Последний сохранялся в бытовой духовной культуре первый двух вероисповедных групп в виде многочисленных рудиментов. Это прекрасно иллюстрируется наличием деревень с "колдовской" репутацией, священных камней, "сосен колдунов" и многого другого, что еще и сейчас можно встретить, общаясь со старожилами. Самым "языческим" считается Шатурский район.
Прошлое такого интереснейшего региона, как восток современного Подмосковья, включая и прошлое старообрядческое, еще является "белым пятном" и еще ждет своего исследователя. Только подходить к прошлому надо крайне добросовестно, не пытаясь в угоду кому-либо, или же из чувства "ложной этики" игнорировать целые пласты прошлого.
