Аниме (пер. с яп. "анимация", восходит корнями к английскому слову animation) – японская анимация. Это не мультфильмы в том понимании, в котором мы привыкли их видеть. В отличие от классической анимации японское аниме в основном не предназначено для детского просмотра, и ориентируется на молодежную и взрослую аудиторию. Раскрепощенные в выражении своих эмоций японцы превратили анимацию в совершенно уникальный стиль, за счет своей популярности приобретший статус одного из символов японской культуры.
Основные наиболее популярные разделы аниме – это "сёнэн" (аниме для юношей с характерными сюжетами, свойственными половому созреванию) и "сёдзё" (аниме для девушек). Эти стили плавно переходят в "яой" и "юри" – аниме, снятое на тему однополой любви. Далее следует "этти" (слово произошло от английской буквы "H", часто в японском языке так и записывается, например этти на эйга – порнофильм) – аниме, демонстрирующее различные по степени откровенности эротические сцены. Венчает этот список "хентай", в пер. с яп. "извращенный" – порнографические мультфильмы, которые как раз и являются отличительной чертой японской анимации.
Помимо сексуального направления, ввиду своей целевой аудитории, японское аниме содержит такие "элементы взрослости" как мистика и насилие, и бо′льшая часть сюжетов носит ярко-выраженный драматический характер. Поэтому будет совершенно справедливо назвать аниме "мультипликацией для взрослых", чем собственно она и является, зародившись и развившись конкретно в данном направлении. Несмотря на то, что японское слово "аниме" имеет значение "анимация", вне зависимости от её стиля и страны-производителя, тем не менее оно плотно вошло в другие языки, включая русский, как анимация, произведенная в Японии с совершенно определенными характеристиками.
Люди, поклоняющиеся аниме, носят название "отаку". В самой Японии "отаку" – слово почти ругательное, характеризующее личностей фанатичных и недалеких, выпадающих за рамки нормального существования, отличающихся болезненной одержимостью своим увлечением. Ради своих кумиров отаку готовы ночевать на порогах магазинов и рынков, занимать тысячные очереди и платить огромные суммы денег за диски, игрушки и другие предметы, сопутствующие аниме-товарам. По силе увлечения аниме мало чем уступает наркотической зависимости. И, как можно наблюдать в Японии, выход из состояния "отаку" весьма болезненен и порой требует вмешательства специалистов.
В противовес глубокой симпатии японской анимации существует не менее глубокая неприязнь к ней. Аргументы критикующих аниме те же, что и у отаку – засилье сцен насилия и эротики.
Каким образом возможно совмещение аниме с православием остается неизвестным. Решение создать "православное аниме-сообщество" вызывает недоумение в первую очередь среди отаку. Методы современных миссионеров вроде бы оправданы – таким образом они пытаются привлечь в свои ряды молодежь. Однако насколько проникновение в чужеродные общества способствует привлечению членов этого общества в Церковь, и насколько оправдано с точки зрения канонов облачение миссионеров в личины чужих кумиров? Совместить японскую культуру, ее оригинальную философию и религию с православием вряд ли представляется возможным, особенно в ликах специфической японской анимации, свободной в выражении своих фантазий. Насколько допустимо облачать Бога и святых Его в стиль японских неформалов?
Дело в том, что традиции Православной Церкви не допускают изображение ликов святых без особого благословения, тщательной молитвенной подготовки, поста и воздержания. И по сей день в воскресных школах и иконописных факультетах высших богословских учреждений и мастерских не позволяется написание ликов до определенной стадии готовности иконописца, дабы не исказить святой образ. Аналогичный запрет налагался даже на изображение Ленина, что также обуславливалось глубочайшим чувством почитания, боязни повреждения образа кумира.
Поскольку образ Бога и святых Его является связывающей нитью с Первообразом, то в подобных искажениях усматривается пренебрежение благочестием, обесценивание святости икон и, таким образом, попрание Священного Предания. Как мы помним из постановлений Вселенских иконоборческих Соборов: "Ибо честь, воздаваемая иконе, относится к ее Первообразу, и поклоняющийся иконе, поклоняется ипостаси Изображенного на ней. Такое учение содержится у Святых Отцов наших, то есть в Предании Кафолической Церкви, проповедующей Евангелие от конца в конец Вселенной". То есть, следуя логике, речь идет о поклонении аниме, буквально "золотом тельце" и кумире миллионов отаку.
Можно ли аниме-изображения назвать изображением ипостаси Бога? Следуя определениям Святых Отцов, мы приобщаемся благодати, сообщаемой нам посредством изображения. Благодать через аниме – вещь явно неудобоваримая. А поскольку икона является тщательно выверенной иллюстрацией Боговоплощения, Святые Отцы провели четкую грань между портретом в его прямом понимании и иконой, с устоявшимися традициями в ее написании. Интересно, что в 1822 году уже была попытка "земного" изображения святых, когда Священный Синод постановил заменить древние иконы академической живописью, дабы изображаемые стали понятны простому народу. Свт. Игнатий Брянчанинов в ответ на это сказал: "Увидел не иконы, а карикатуры икон". Следует отметить, что тогда, в отличие от нынешней ситуации, речь шла о вполне серьезных изображениях, выполненных признанными мастерами. Однако и это не спасло их от веского слова против упрощения иконописных канонов. Совершенно очевидно, что японское аниме еще меньше можно привлечь в качестве средства для просвещения простого народа, настолько оно карикатурно само по себе.
В багаже аниме имеются такие работы как "Манга Мессия", своеобразно иллюстрирующие события первого Воплощения Иисуса Христа, или сериал "The Flying House". Однако кроме поверхностного интереса они ничего не вызвали, в отличие от их прямых противоположностей, таких как хентай "Bible Black" ("Черная Библия") и многие другие, ставшие культовыми в своем жанре. Даже при взгляде на изображения, представленные на Селигере "православным аниме-сообществом" возникают ассоциации, резко отличающиеся от ожидаемых. Так, например, образ св. Николая Японского похож на известного персонажа аниме "HELLSING" фанатика-регенерата отца Александра Андерсона, сумасшедшего убийцу. Сюда же "кавайные" святые девы и подвижницы (в переводе на русский "кавайные" – "милые" – характерные изображения женских персонажей с несоразмерно-большими глазами, волосами самых разных оттенков, маленькими носиками и ротиками). Кавайные изображения персонажей наиболее популярны среди поклонников этти и хентая.
Сочетание православной веры во Христа с японской анимацией вряд ли вызывает положительные эмоции, как у православных, так и у отаку. Одно наиболее яркое выражение русского поклонника аниме как нельзя лучше иллюстрирует реакцию ему подобных на такое миссионерство: "Не оскорбляйте мои религиозные чувства! Руки прочь от аниме!" Поскольку такое вмешательство в сферу, где по определению мало места духовности и которая, по сути, является убежищем от моральных установок, навязанных обществом, в том числе церковным, совершенно справедливо считается неприемлемым вторжением в личностное пространство.
Одно дело смотреть снисходительно на увлечения молодежи и мягко направлять на выходе из них, и совсем другое – возводить эти увлечения в ранг православия, тем самым присваивая Церкви ипостаси ей несвойственные, и даже враждебные. Скорее всего это не только не принесет плоды, но может стать причиной еще большего отторжения, ввиду своей навязчивости и непонимания особенностей молодежных течений. Более того, попытки привлечь светскую молодежь такими методами могут привести к потере молодежи православной. Так стоит ли сочетать несочетаемое?..
Источник: Православие и мир
