2 сентября в культурном центре "Покровские ворота" прошла презентация издания "Беседы протоиерея Александра Шмемана на Радио "Свобода". Специальным гостем вечера стал сын отца Александра – Сергей Александрович Шмеман, журналист "Herald Tribune", живущий сейчас в Париже, лауреат Пулитцеровской премии. После презентации нашему корреспонденту удалось побеседовать с известным журналистом.
– Прошло уже почти тридцать лет со дня кончины отца Александра Шмемана – довольно большой срок, но многие его труды сейчас впервые выходят в России. В 2008 году были изданы дневники отца Александра, воспоминания о нем его супруги, матушки Иулиании, в этом году – его статьи, беседы на радио "Свобода". Чем, на Ваш взгляд, можно объяснить этот всплеск интереса к личности Вашего отца?
– В советские времена просто невозможно было издавать труды отца Александра в России. Какие-то книги выходили на Западе, а оттуда попадали в Россию, где распространялись в виде литературы "Самиздата". Так что что-то издавалось и в те времена, но не в таком масштабе, как сейчас.
Думаю, что сегодняшняя вспышка интереса объясняется именно публикацией дневников отца. Дневники мы нашли после его смерти, и долгое время никто не был готов отдать их в публикацию – это было что-то глубоко личное, интимное. Ни моя мать, ни издатели не были уверены, правильно ли это будет – опубликовать дневники, ведь мы не знали, для чего они предназначались. Но, в конце концов, было решено их напечатать и издать. За этим последовал всплеск интереса к его трудам, и Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет обратился к нам с просьбой разрешить им напечатать сборник бесед отца Александра на радио "Свобода".
Именно публикация дневников вызвала живой интерес в России. Люди собираются, чтобы почтить память отца. Только что ко мне подошла женщина и сказала, что она живет этим. Меня до сих пор поражает сила этих дневников, та реакция, которую они вызвали у людей. Конечно, для нас, для семьи они всегда представляли огромную ценность, но то, что именно для русских это стало так важно – вот это меня продолжает удивлять.
– Как Вы считаете, в чем причина того, что эти дневники нашли отклик в сердцах наших соотечественников?
– Видимо, время отца Александра в России пришло. Сначала его голос пробивался через железный занавес, где его слушали, а теперь наступил второй этап – его труды свободно читают и издают в России.
После того, как коммунизм рухнул, русские поняли, что Церковь – это не только восстановление храмов, красота икон – это гораздо больше. Мало просто возвести храм и наполнить его людьми. Люди стали задаваться вопросом, что такое Церковь. Думаю, в поисках ответа на этот вопрос они обратились к дневникам и нашли в них нового отца Александра, который говорит о проблемах веры, проблемах Церкви. Теперь эти проблемы знакомы и понятны русским людям.
– Беседы отца Александра Шмемана выходили на радио "Свобода" с расчетом на русских людей. Они каким-то образом отличались от проповедей, обращенных к западной аудитории?
– Да, беседы рассчитаны были именно на русских. Это было объяснение Церкви и веры людям, которые по традиции православные, но потеряли знание своей веры. Предполагалось, что люди в России ничего не могли в то время читать о религии. Отец иногда в своих беседах на радио прочитывал отрывки из книг известных проповедников. Он считал, что очень важно передавать, что пишут, что говорят другие проповедники, чем живет православие. То есть это были фундаментальные, сугубо русские передачи, в них он объяснял вещи, являющиеся фундаментом веры для русских людей, которые жаждут истины, но забыли ее.
– Кого отец Александр считал своими учителями в искусстве проповеди?
– В основном это были преподаватели Свято-Сергиевской академии: Сергей Булгаков, Павел Флоренский. Под началом этих мыслителей начала XX века отец учился. Также был архимандрит Киприан Керн, который преподавал в семинарии. Когда моего отца рукоположили во священники, он сначала служил с отцом Киприаном. От него отец Александр научился страстно любить Литургию.
– В одном из своих интервью Вы сказали, что Ваш отец высоко ставил Александра Солженицына как писателя. Произведения Александра Исаевича, изданные за рубежом, стали откровением для русских эмигрантов. Каких еще русских писателей читал и ценил отец Александр? Какие произведения русской литературы были ему особенно близки?
– Это очень интересный вопрос. Он обожал поэзию. Когда в Америку приехал Бродский, отец был очень рад, обнимал его. Отец Александр внимательно следил за всем, что выходило в России. Это относится не только к литературе, но и культуре вообще.
Помню, каким событием было для нас, когда мы смогли купить коллекцию пластинок, на которых были записаны русские военные песни: "Эх, дороги", "Темная ночь". В этом было для нас что-то знакомое, родное. Мы стали понимать, что Россия прошла за годы войны. Потом к нам начали попадать фильмы: "Летят журавли", "Баллада о солдате", "Иваново детство". Мы стали узнавать, чем и как живет Россия. До этого мы ничего не знали. Россия была за железным занавесом, долгое время к нам ничего не попадало. Потом в "Новом мире" вышел "Один день из жизни Ивана Денисовича" и другие рассказы Солженицына. Для нас это было настоящим праздником. Мой отец говорил, как он благодарен за эту возможность знать, что происходит в России, как он счастлив, что русская культура не убита ни войной, ни Сталиным, ни ГУЛАГом.
Отец жил верой и литературой. Я думаю, он знал наизусть половину Пушкина, всего Чехова. Он был страшно рад, когда из России к нам стала приходить живая, современная литература. Он очень любил Серебряный век, стихи всех поэтов того периода знал наизусть, особенно Блока. Он вообще удивительно много читал.
– На каких книгах в Вашей семье воспитывали детей? Какие произведения русской литературы Вам читали в детстве? Как прививали любовь к далекой и закрытой России?
– Сейчас я понимаю, что нас воспитывали русскими людьми. Сегодня это уже не так распространено на Западе среди эмиграции. Я говорю по-русски. Когда я сюда приехал в 1980 году, я удивился, что мне все так знакомо. Все детские книжки: про Бабу Ягу, книги Корнея Чуковского и так далее, – всё это мы читали, слушали, знали. Например, "Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна" я сначала прочитал на русском.
– Мы знаем отца Александра как проповедника, горящего любовью и верой. А каким он был в своей семье?
– Отец был чудным человеком, он никогда не унывал, в нем всегда была радость жизни. Он был настоящим лидером, умел руководить людьми. Это было ясно всем и ему самому. Но при этом у него был чудный юмор, он всегда умел разрядить атмосферу. Но главное – отец умел делиться радостью веры, которую имел сам. На его похороны приехало триста священников, которых он когда-то учил.
Я всегда ощущал, что по-настоящему счастлив он был именно в алтаре. Как священник, отец Александр был очень строгий. Служба должна была проходить правильно. Не потому что он был педантом, а потому что это важное дело, в котором все должно быть правильно. Поэтому мы все старались и петь лучше, и свечи держать так, чтобы воск не капал на пол. Он не был строгим отцом, никогда не говорил: "Иди в церковь! Где ты был?" Мы, дети, ходили в церковь, потому что нам этого хотелось. Отец давал нам полную свободу.
– Что бы Вы пожелали читателям трудов отца Александра?
– Я бы посоветовал не искать в книгах отца правила, что мне нужно делать в четверг, как мне нужно кланяться. Мне кажется, люди иногда ожидают от священника правил поведения и наказов. Здесь вы их не найдете. Просто откройте свое сердце проповедям отца Александра и будьте честными с собой.
Источник: Православная книга России
