Госпожа Эбади, что вы ощутили, получив неожиданное известие из Осло?
– Когда мне позвонил член Нобелевского комитета, я была просто шокирована. Я даже не знала, что мое имя было в списке кандидатов. Я взволнована, потрясена и польщена.
– Как было воспринято ваше награждение в Иране?
– Премия принадлежит не только мне, но и всем, кто борется за демократию и права человека, особенно в Иране. На моей родине существует много объединений, которые выступают за большую свободу и за права женщин и детей. Теперь все они могут чувствовать себя вознагражденными.
– Однако не расценит ли режим мулл присуждение вам премии как критику в свой адрес?
– Посмотрим. Каждый, который борется в Иране за права человека, научился жить рядом со страхом. В присуждении мне премии я вижу еще один посыл: все реформы в Иране должны осуществляться мирным путем. Время ненависти, насилия и войны миновало – как, впрочем, и репрессий. Я призываю иранское правительство уважать права человека.
– Многие иранцы, которые выступали за это, сидят в тюрьме.
– Да, и я хотела бы, чтобы они как можно скорее вышли на свободу. Я веду эту борьбу уже 20 лет и сама была за нее осуждена. И все же я никогда не теряла надежду на то, что Иран путем мирной эволюции придет к демократическим принципам. Нобелевская премия мира дает мне энергию решительнее продолжать это дело. Я оптимистка и полагаю, что каждый день становится хоть немного, но лучше.
– Это касается и женщин, чьи права ущемляются почти во всех исламских странах?
– Быть женщиной в Иране непросто. По-прежнему действует множество дискриминационных законов. То, что я первая среди мусульманок получила эту премию, должно наполнить гордостью женщин во всем исламском мире. Мое награждение – это символ того, что ислам и права человека совместимы.
– Являются ли права человека универсально действующим принципом, или допустимы культурные исключения?
– Права человека не могут быть разными в разных странах. Есть культурные различия, но они не сказываются на основных принципах. Просто есть различные пути для претворения в жизнь этих принципов.
– Существует ли право на вмешательство в дела другого государства под флагом прав человека и демократии, коим себя наделили США в Ираке?
– Нет, борьба должна вестись внутри страны и общества. Любое вмешательство извне только затрудняет борьбу за свободу. Никакое государство не имеет права навязывать свою волю другой стране, пусть даже с самыми благими намерениями. Исход в данном случае обычно бывает противоположным.
– То есть интервенция в конечном счете окажется безуспешной?
– Посмотрите на положение в Ираке или в Афганистане. Уважаются ли там сейчас права человека? Ни коим образом! Присутствие США является роковым. До тех пор пока не удовлетворены основные потребности населения, становление демократии невозможно. Каждый народ должен иметь право добиваться собственной свободы и искать собственный путь без насилия и революции. Я посвятила этому всю жизнь как женщина, как мусульманка и как адвокат.
– Что вы скажете палестинцам, которые ведут борьбу за собственное государство с применением силы?
– В Палестине идет неравная война. Я осуждаю насилие, чинимое израильской армией. Но я также шокирована терактами, совершаемыми шахидами, особенно когда это делается от имени ислама. Я убеждена, что ислам абсолютно сочетаем с современной демократией. Это правоверным мусульманам надо учитывать даже в их справедливом стремлении к свободе.
– Папа, который сам является кандидатом на Нобелевскую премию мира, поздравил вас. Считаете ли вы возможным диалог между исламом и христианством?
– Я очень польщена этим поздравлением. Папа Иоанн Павел II всегда внушал мне уважение. Я высоко ценю то, что он однозначно высказался против боевых действий Америки в Ираке. Он в некоторой степени ведет ту же борьбу, что и я, – за свободу и достоинство человека, за мир, терпимость и диалог.
13 октября 2003 г.
Источник: InoPressa.ru
