Личность духовника Свято-Боголюбского монастыря архимандрита Петра (Кучера) привлекла общественное внимание в связи со скандалом, связанным с побегом одной из воспитанниц, жившей в этой обители. Симпатии различных общественных групп поляризовались. Для одних отец Петр – святой старец, которого преследуют сторонники введения в России ювенальной юстиции, стремящиеся в его лице дискредитировать церковь. Для других – почти Пол Пот, создавший систему издевательств над детьми. При этом критики отца Петра тоже условно делятся на две части. Одни, церковные или околоцерковные деятели, лояльные нынешнему патриарху, считают отца Петра исключением на общем фоне, а другие – внецерковные либералы – полагают, что практика Свято-Боголюбского монастыря является правилом.
Случаи бегства из монастырей бывали и раньше, однако сейчас эта история совпала с двумя процессами. С одной стороны, с желанием команды нового патриарха навести порядок в церковной среде, ликвидировав ультраконсервативную оппозицию, выступающую против принятия верующими ИНН, новых паспортов, участия в переписях и критикующую священноначалие за конформистскую позицию. В крайне радикальном варианте конфликт проявился в прошлом году, когда против нынешнего патриарха (тогда еще митрополита) выступил лишенный ныне сана чукотский епископ Диомид. Однако и после победы над архиереем-бунтовщиком у него осталось немало симпатизантов.
С другой стороны, Свято-Боголюбский монастырь оказался удобным объектом критики для сторонников ювенальной юстиции, выступающих за расширение прав несовершеннолетних в соответствии с современными европейскими принципами. Именно в ультраконсервативной церковной среде сформировалась наиболее активная оппозиция ратификации Россией Европейской конвенции по правам ребенка. Когда ратификация Федеральным собранием все же состоялась, началось давление на президента, с тем чтобы он не подписывал соответствующий закон. Когда Дмитрий Медведев его подписал, то ультраконсерваторами это было расценено как поражение патриарха Кирилла (хотя он, насколько можно судить, особых лоббистских усилий в этом направлении не прикладывал – не в пример его активной деятельности по внедрению уроков "духовной культуры" в средней школе). В любом случае, демонстрация негативных сторон жизни монастырского приюта делает менее убедительными аргументы церковных сторонников безусловного "почитания старших" и отрицателей законодательного регулирования прав детей.
Таким образом, возникла уникальная ситуативная коалиция, направленная против православных ультраконсерваторов. Тем более что отец Петр немало сделал для того, чтобы создать такую возможность – и не только порядками, установленными в его монастыре. Противники с удовольствием цитируют его заявления о контактах то со святыми, то с нечистой силой. Действительно, для людей светских воспоминания отца Петра о встречах с Богоматерью и Иоанном Предтечей, а также с бесами, пытавшимися увлечь его в лес, выглядят странно. Но если вдуматься, то мистический опыт общения с силами Добра и Зла имелся у очень многих христианских подвижников. Не будем углубляться далеко в историю – в Псково-Печерском монастыре рассказывают предание о том, как к недавно почившему старцу Иоанну (Крестьянкину) в келью вошла икона Богородицы, ныне находящаяся в Сретенском храме этой обители. Другое дело, что рассказы отца Петра предельно "приземлены": бес, например, приходит к нему в образе чекиста, заведомо находящегося в это время в отсутствии. Но подробности этого опыта всего лишь характеризуют боголюбского архимандрита как старца постсоветского времени, мистика которого лишена всякой утонченности.
Старчество в истории Русской церкви традиционно играет большую роль. В сознании верующих оно нередко противостоит церковной иерархии, далекой от проблем простого человека, нередко забюрократизированной. Старец же воспринимается как хранитель ценностей духовных, мудрый и простой одновременно, обладающий к тому же немалым житейским опытом и готовый поделиться им с верующими. Целью жизни одних старцев было спасение душ людей, обращавшихся к ним за духовным советом, – такова судьба св. Серафима Саровского, св. Амвросия Оптинского, в прошлом веке – уже упомянутого архимандрита Иоанна (Крестьянкина), архимандрита Тавриона (Батозского), бывшего наставником о. Петра, и многих других, прославленных в лике святых или нет.
Целью жизни других старцев становится спасение мира от дьявольских наваждений, в этом мире присутствующих в изобилии. Эти "мракоборцы" склонны везде искать заговоры темных сил, они ведут за собой людей, но при этом отягощены многочисленными предрассудками, свойственными современному им обществу.
Трагический пример такого старца – игумен Арсений (Алексеев), бывший в 1905 году одним из основателей черносотенного "Союза русского народа". За свою долгую жизнь он то разоблачал почтенных богословов и протоиереев, увлекавшихся творчеством протестантского богослова Фаррара, то мобилизовывал истинно русских людей на борьбу с жидовским либерализмом, то предавал анафеме афонских монахов, не согласных с идеями "имяславцев", мистического направления в русском православии. При этом нельзя сомневаться в искренности о. Арсения, который из-за своих взглядов вначале лишился должности синодального миссионера, затем ссылался в монастырь, запрещался в служении и, наконец, был похоронен без отпевания как еретик.
Архимандрит Петр, при всех серьезных отличиях от своего предшественника, старец из того же ряда. Для него борьба за переустройство мира на истинно православных началах – вначале в рамках отдельно взятого монастыря, а затем и в большем масштабе, на сколько хватит сил, – цель старческого служения. Отсюда и жесткие порядки, установленные в обители, которые одни монахини и послушницы воспринимают как должное (ведь, как они считают, именно так и достигается спасение), а другие начинают отрицать, вступая в конфликт с высшим духовным авторитетом, коим является для этой общины о. Петр. Проблема в том, что если взрослый человек приходит в монастырь по собственному выбору, за который несет ответственность, то подростки еще не могут сделать такой выбор и сопротивляться людям, которые искренне стремятся их "спасти", пусть даже и против воли. Заметим, что именно поэтому необходим контроль профессионалов в области работы с детьми – органы опеки должны знать, что происходит с подростками за монастырскими стенами.
Кредо архимандрита Петра – смесь традиционного православного благочестия и современных предрассудков. Возможно, это частично связано с особенностями его биографии: Петр Кучер воевал, затем трудился, был обычным советским человеком с относительно благополучной судьбой, пришел к вере в зрелом возрасте, принял монашество и духовный сан, не получив духовного образования. Был сподвижником архимандрита Тавриона, но не перенял от него терпимости, отличавшей этого мудрого и много пережившего старца. Служил в Воронежской епархии, где вступил в конфликт с тогдашним епархиальным архиереем – крепким хозяйственником, далеким от мистических исканий. Ушел вместе с преданными ему монахинями в маленький маргинальный "суздальский раскол", затем вернулся в Московскую патриархию при условии предоставления ему в полное распоряжение Свято-Боголюбского монастыря во Владимирской епархии. Впрочем, конфликтовал и с владимирским архиепископом – человеком духовным и ревнителем монашества.
О. Петр умеет говорить с людьми на их языке – его проповеди просты и доходчивы даже до самого непросвещенного человека, случайно оказавшегося в монастыре. Как и многие советские люди, он стихийный государственник, для него мир носит "черно-белый" характер, как, впрочем, и для его паствы. С одной стороны, верные государственные люди, строители державы Российской – от Николая II до Сталина. С другой – разрушители, на эту державу посягавшие, – Ленин, Горбачев, Ельцин. Современный мир опасен, в нем на каждом шагу – зло. Стоит взять паспорт с орлом, отказавшись от советского с серпом и молотом, – и не заметишь, как окажешься на стороне дьявола. Ведь в новых паспортах есть пластинка, на которую помещен личный номер, который заложат в электронные машины. А главная машина – компьютер "Зверь" – уже находится в далеком городе Брюсселе, ставшем центром царства Антихриста.
При этом понятно, что ни в каком Брюсселе о. Петр никогда не был. А зачем бывать, когда благочестивые люди и так приедут в монастырь и все расскажут – правда, они тоже по заграницам не ездили, но знакомые их знакомых точно были и все своими глазами видели. Писал же в "Советской России" один профессор (советский специалист, кажется, по экономике труда), что папа Римский принял обрезание и является масоном – и о. Петр доверчиво воспроизводит в своей проповеди эту информацию, так как она полностью соответствует его мироощущению. В мире о. Петра Гитлер и Муссолини выполняют указания базельского сионистского центра, а если беременная женщина засмотрится на красавца-еврея, то ребенок может родиться похожим на еврея, хотя бы отец его и был чистейшим украинцем.
Мир о. Петра и его паствы – герметичен до духоты и конспирологичен до маний. Это связано не только с сильной личностью духовника, но и с особенностями постсоветской жизни, когда для множества людей стало невозможно вести прежнюю, нормальную по их представлениям, жизнь. Привычной работы не стало (завод или научный институт закрылся или перепрофилировался), дети заняты только собой, в магазине множество товаров, а денег, чтобы их купить, нет. По телевизору показывают агрессивную рекламу и западные фильмы со стрельбой и иным насилием. Возникает сильнейшее желание вернуться в старый, предсказуемый мир, где все "просто и знакомо", а так как это невозможно, то найти другой, в чем-то похожий, например, в монастыре. Где не надо принимать трудные решения – за тебя думает мудрый старец. Других таких людей "заносит" в секты – по этим же самым причинам. Именно такие люди под руководством старца обустроили Свято-Боголюбский монастырь, находившийся в плачевном состоянии до их прихода. И сейчас они готовы считать врагом каждого, кто посягает на их мир, будь то светский либерал или просвещенный священник.
Источник: Ежедневный журнал
