Рассуждая о поездке Путина на саммит Организации исламской конференции, комментаторы с таким рвением углубляются за кулисы события, что рискуют с заднего крыльца выйти наружу. Забыта простая вещь: наша внешняя политика все еще находится в стадии формирования, поэтому очень многое делается по принципу «а почему бы не попробовать».
Соблазнительная мысль поэкспериментировать с участием в исключительно восточных, целиком находящихся вне западного влияния конфигурациях в виде смутного проекта появилась давно. Нынешнее благоприятное стечение обстоятельств позволило проекту реализоваться.
Всего два месяца назад Путин совершил блестящий менеджерский визит в Малайзию, которая как раз председательствует в ОИК. Малайцы тоже сочли визит удавшимся и пригласили Путина на главное всемирное собрание мусульман. Статус почетного гостя, в котором глава России присутствовал на саммите, не дает нам никаких прав в Организации в настоящем и не обещает их в будущем. Регулярность наших дальнейших поездок в гости тоже пока под вопросом. Наше участие в абсолютно таком же статусе Европейской конференции (в апреле И.Иванов представлял в Афинах Россию, приглашенную на Европейскую конференцию в качестве почетного гостя) ничего не изменило в наших отношениях с ЕС. Правда, Европейская конференция – собрание гораздо более слабое и аморфное, чем Исламская. Но разница между нашим участием в первой и во второй не в этом, а в публицистическом эффекте. Если к нашему более или менее полноценному присутствию на европейских и руководимых западом мировых форумах все привыкли, то участие в сугубо восточном, исламском собрании, согласитесь, смотрится свежо. Ясно, что цель нашего присутствия среди молящихся мусульманских президентов и королей – прежде всего пиаровская. В этом смысле поход Путина во всемирную мечеть продолжает его походы в мечети Москвы и Казани и продиктован теми же соображениями. Единственное отличие – экспериментальный перенос внутриполитического ноу-хау межкультурного балансирования во внешнюю политику.
Теперь кратко о посылках эксперимента. Участие России во всемирном исламском форуме - это послание мусульманам: своим - в Российской Федерации, ближним – в СНГ и дальним - по всему миру. Россию многие продолжают представлять как антиисламскую силу. Наше прошлое в значительной степени состоит из войн с мусульманскими империями, наше настоящее включает борьбу с исламским экстремизмом на собственной территории и его сдерживание вблизи наших границ. Наконец, мы реальные участники антитеррористической коалиции, которую многие интерпретируют как антимусульманскую. Этого, в принципе, достаточно, чтобы сформировать антиисламский имидж России. Чему Запад готов помочь, чтобы разгрузить себя. Тамошняя кампания по поводу Чечни во многом объясняется такого рода соображениями.
Формирование этого гибельного для нас имиджа нужно предупредить. Сенсационное пока еще участие России, единственной из всей западной коалиции, в исламском саммите – средство довольно эффективное. Тем более что собственным мусульманам мы обещали, что в мире будем действовать не только как западная страна, но и как родина миллионов приверженцев ислама. Формулируя цинично, можно сказать, что поездка Путина на саммит ОИК – наживка для мусульман, попытка купить политическими средствами у взбудораженного мирового ислама спокойствие для России. Катоновское упорство Франции (будущего Франкистана в самых лихих футурологических теориях) по Палестине и Ираку наполовину обслуживает ту же задачу. Приятно, однако, что у нашего нынешнего эксперимента видны не только пассивно-оборонительные, но и явно наступательные мотивы.
Россия старается использовать кризис доверия между ведомым Америкой западом и исламским миром. Взаимный страх и подозрительность ограничивают западную экономическую экспансию на исламском Востоке. Напуганные терроризмом и американским недовольством западные правительства и компании стали меньше продавать Востоку, а обиженный Восток освобождается от технологической зависимости от Запада, чтобы, по выражению малайского лидера, «не покупать оружие у врагов». В этом смысле поездка Путина в Куала-Лумпур на саммит ОИК – сиквел его августовской поездки туда же, завершившейся продажей Малайзии восемнадцати истребителей. Вооружать Восток для нас, конечно, тоже небезопасно, но бедность, как известно, добавляет куражу: ощущение риска для нас наступает позже.
Во-вторых, политический прагматизм диктует необходимость диверсификации дружественных связей. Дружить на одну сторону всегда рискованно: бросит друг – останешься один. Тем более что друзья у нас с гонором и явно не хотят водиться на равных. Поскольку Запад периодически делает вид, что иметь дело с нами – только себя компрометировать (буквально такие послания адресуют европейские и американские медиа всем по очереди западным лидерам перед их встречами с Путиным), мы тоже время от времени делаем вид, что на нем одном свет клином не сошелся. Вот у нас и в соседнем дворе есть друзья, и даже тамошние хулиганы нас уважают.
Последний элемент нашего общения с исламским миром Запад тревожит больше всего. Его мрачные думы мы сами регулярно рассеиваем, сами и поддерживаем. Кроме классических западников и упертых оригиналов-ориенталистов, среди создателей нашей внешней политики явно есть те, кто, строя вполне прагматичные отношения с исламскими странами, использует их для того, чтобы попугать ими Запад. При упомянутой неясности нашего внешнеполитического курса поездка Путина на Исламскую конференцию имеет пикантный привкус шантажа.
Правда, это цивилизованный шантаж: мы позиционируем себя не как силу, способную склонить чашу весов в пользу Востока в случае нашего перехода в его лагерь, а как идеальный мост с опорами на западном и восточном берегах цивилизации: с одной стороны – безусловная причастность западной культуре, с другой – доверие к нам восточной. Наш message Западу – не пытайтесь оспаривать первое и расшатывать второе, и мы поможем Вам избежать острой формы «конфликта цивилизаций».
Наши традиционно доверительные отношения с исламскими странами прежде реализовывались на двустороннем уровне, где восточные партнеры всегда более практичны, так как не связаны необходимостью соревноваться друг перед другом в приверженности общей религиозной идеологии. Попытка перевести это доверие в заряженный идеологией формат Россия – Исламская конференция пока носит явно экспериментальный характер. От эксперимента требуется, чтобы ничего не взорвалось, колбы и лаборанты остались целы и были получены данные для дальнейшего анализа. В этом смысле наша делегация съездила на саммит ОИК удачно.
"Гражданский клуб", 20 октября 2003 г.
