Священника Даниила Сысоева хоронили в прошлый понедельник на Кунцевском кладбище. Вдруг в толпе появился невысокий молодой человек с яркой южной внешностью. Милиционеры покосились на него с подозрением, но он так живо крестился, что они быстро потеряли к нему интерес. В разговоре с Newsweek молодой человек представился Мамукой, а потом поправился: "В крещении Серафим". Курд Мамука рассказывает, что крестился в 18 лет, а через год после знакомства с Даниилом Сысоевым решил стать миссионером. Теперь Мамука-Серафим проповедует Евангелие и говорит, что его мать и сестра тоже приняли православие.
Священник Даниил Сысоев организовал целую миссионерскую школу: за два года в православие перешло почти 80 мусульман – татар, узбеков, чеченцев и дагестанцев. Потом их прятали – в частности, от их же родственников, которые могли желать новообращенным смерти. "Некоторых [обращение в православие] раздражало сильнее, чем брошюры батюшки", – уверяет православный активист Кирилл Фролов. Самая популярная версия гибели миссионера Сысоева – исламский след. "Действительно это убийство могло быть следствием крещения кого-то из мусульман", – соглашается известный православный миссионер игумен Петр (Мещеринов).
Есть, конечно, и прозаическая версия. Еще в августе отец Даниил жаловался в своем блоге на московских чиновников, которые пытались отнять приходскую землю. И призывал "прекратить злоупотребления, совершаемые под предлогом борьбы за природу, под которыми зачастую скрываются обычные проявления коррупции или даже антихристианские демарши". Политолог Станислав Белковский утверждает, что у священнослужителя был конфликт с одной крупной компанией, чувствительно близкой к правительству Москвы.
И все-таки самая обсуждаемая запись в блоге Даниила Сысоева датирована 9 октября: "Вы будете смеяться, но мусульмане опять пообещали меня убить... Уже 14-й раз. Я уже привык, а то раньше это напрягало. А так Бог не выдаст, ислам не съест".
Следствие пока отрабатывает все версии. Но речь идет не о простом уголовном деле об убийстве. Смерть отца Даниила стала частью большой политики и межрелигиозных отношений. И самый большой урон может понести авторитет православной миссии. Нападки на мусульман были далеко не главным содержанием проповедей священника. Но есть опасность, что он станет героем-мучеником – не потому, что его убили в храме во время службы, а потому, что он иногда позволял себе оскорбительные высказывания в адрес мусульман.
Недаром националистические организации ДПНИ и Славянский союз объявили, что выплатят по 100 000 рублей за информацию о вероятных убийцах. Но даже там понимают, что это игра с огнем. Один из лидеров ДПНИ Владимир Тор заявил Newsweek, что это убийство могло быть и политической провокацией с целью натравить православных на мусульман. Сысоев, сам наполовину татарин, в спорах о вере был горяч и честен, но часто забывал о терпимости к представителям других религий. "По-человечески у него были перегибы и перекосы, он оступался и ошибался, но он не ошибался в главном, его жизнь была полностью посвящена ЕМУ", – написала на сайте миссионерской школы вдова священника.
"Я бы хотел, чтобы отец Даниил был прославлен как мученик, но я бы не хотел, чтобы были канонизированы методы его полемики и миссии", – говорит известный проповедник дьякон Андрей Кураев. Православные миссионеры должны понять, говорит он, что путь задирания и обличения оппонента – это путь тупиковый. "Человек, который хочет быть миссионером, не имеет права давать ернические и негативные отзывы о тех людях, к которым он обращается публично", – продолжает отец Андрей. Он напоминает, что Даниил Сысоев часто повторял фразу "Ислам не съест".
Но похороны священника показали: есть опасность, что у этой риторики отца Даниила появятся последователи. Публика собралась на похоронах разношерстная: семинаристы, седые печальные монахи, участники Русских маршей. Казак в кубанке, сапогах и портупее интересовался, как пройти в храм и поставить свечку. В двадцати метрах впереди него в окружении соратников крестился и клал поясные поклоны экс-лидер ДПНИ Александр Белов. Пенсионерки смахивали слезы, а под телекамеры давали волю эмоциям. "Выгнать из Москвы всех нехристей! – кричала старушка в вязаном берете. – Лужков сказал, что в каждом районе по мечети построят. А кто там сидит? Там ваххабиты".
Многие ждали чуда, говорили, что Даниил принял мученическую смерть и в будущем может быть канонизирован. Молодой парень поднес к гробу ребенка в голубом комбинезоне, чтобы малыш поцеловал руку с зажатым крестом. Когда гроб поставили в катафалк, серебристый микроавтобус окружила толпа. К запыленной дверце машины прикладывались, как к святыне – целовали и гладили руками.
Но взгляды отца Даниила были более разносторонними, чем одно противостояние исламу. Сысоев был максималистом. Он принадлежал к известному типу русской религиозности, который совмещает проповедь христианского смирения и любви с непримиримостью ко всему, что не относится к православию. Себя он называл уранополитом – гражданином Царствия Небесного. Он был христианским анархистом: проповедовал верховенство христианских ценностей над государственными и национальными. И поэтому не был националистом. Наоборот, ему казалось, что любое разделение – и политическое, и этническое – возможно преодолеть через христианство.
Но синонимом подлинного христианства для него было одно православие. Поэтому из своего единства он исключал не только мусульман, но и католиков и протестантов. Своих противников он уважал не за содержание их взглядов, а за их силу и напор. И даже вступал в полемику с собственным церковным начальством, которое всегда предъявляло католикам упреки в прозелитизме, то есть в проповеди на чужой канонической территории.
Почему им не быть прозелитами, если они уверены, что должны проповедовать свое христианство, удивлялся отец Даниил и добавлял: нужно быть активнее, нужен и православный прозелитизм. В этом смысле Даниил Сысоев был белой вороной среди православного большинства, которое предпочитает не выходить за пределы церковной ограды и тихо ждать на скамеечке в притворе, печалуясь о падении нравов в бушующем мире.
Паствы и прихода ему было мало. Отец Даниил открыл миссионерскую школу, и два десятка подготовленных "уличных проповедников" шли в народ. Миссионеры ходили на встречи адвентистов и баптистов, заводили богословские споры возле халяльных магазинов, раздавали православные листовки торговцам на рынках.
Весной этого года священник Даниил Сысоев и его миссионеры пришли на стройплощадку Москва-Сити. "Нас было человек 15, мы разбились на двойки-тройки и пошли по вагончикам говорить о вере с рабочими-турками", – рассказывает Newsweek Кирилл Фролов. Миссионеров не выгнали и не побили. Сварщики, каменщики и штукатуры с жаром вступили в богословский диспут. "Это удивительно, многие даже школу не закончили, а Коран толкуют лучше, чем наши прихожане знают Евангелие", – удивляется Фролов.
"Отец Даниил говорил нам, что миссионера ждут испытания. Говорил, что важно внутреннее горение, и оно у него было", – говорит семинарист Дмитрий Пурис. Оппоненты упрекали Сысоева в том, что он не горел, а разжигал межрелигиозную рознь и так и остался во временах Средневековья. Но в числе врагов Даниила Сысоева были не только исламские фундаменталисты. Он был православным Савонаролой, проповедником-обличителем, и претензии к нему были и у националистов, и у сталинистов.
Жаловались на священника и протестанты, и старообрядцы. Но особо напряженные отношения у Сысоева все-таки сложились с мусульманами. В октябре 2007 года сопредседатель Совета муфтиев России Нафигулла Аширов грозился подать на священника в суд за книгу "Брак с мусульманином" и называл его православным Салманом Рушди. Писателя Рушди приговорили к смертной казни в Иране за оскорбление ислама. В патриархии "крестовые походы" Сысоева не поддерживали, но смотрели на них сквозь пальцы.
Ученики отца Даниила, которые занималась в миссионерском центре, подтвердили Newswеek, что на занятиях "разбирали текст Корана по косточкам", чтобы "говорить с мусульманами на одном языке". "Мы анализировали, искали противоречия в тексте, но волю эмоциям не давали", – уверяют ученики.
Приехал проститься с простым иереем и патриарх Кирилл. Для него, как и для многих в церкви, важно было то, что убит священник. Патриарх произнес короткую речь. Он обошелся без резких заявлений и только два раза повторил любимую цитату отца Даниила из слова Тертуллиана "Кровь мучеников – семя христианства". Уже после похорон патриарх предложил издавать "литературу для трудовых мигрантов, относящихся к другим этнокультурным группам". Он поддержал, пожалуй, наиболее безобидную из всех идей отца Даниила.
По материалам источников: Русский Newsweek
