Паломничество в Сербию

вятыни и святые ...

В июне 2008 года мне посчастливилось посетить Сербию: целых две недели мы путешествовали по монастырям вместе с детьми и учителями из петербургской православной гимназии святых Сергия и Германа Валаамских. Прежде мне не раз доводилось слышать о том, что сербы очень любят русских, что "Сербия и Россия – две сестры родные", но для меня это были просто слова. Они казались мне вполне обоснованными: сколько раз российские войска были единственной силой в мире, приходившей на помощь Сербии и спасавшей ее от очередных захватчиков. Я и сама полагала, что люблю сербов – как братский православный народ, ныне переживающий очередную трагедию. Но в слово "любить" я вкладывала несколько иной смысл, а может быть – и вовсе никакого. До поездки в Сербию я попросту не знала, что такое любовь одного народа к другому. И никак не ожидала буквально физически увидеть эту любовь, воплотившуюся в тех людях, с которыми мы встречались во время путешествия.

В СербииОбычно паломничество – это поклонение святыням, мощам угодников Божиих, чудотворным иконам. Но в Сербии люди, живущие возле святынь, являлись как бы их продолжением, составляли вместе с ними цельный и гармоничный мир. Встречи с ними дарили столько любви и благодати, что, отправляясь в очередной монастырь, мы жаждали именно общения с его насельниками. Теперь я знаю: сербы действительно любят русских именно по-братски – в буквальном, а не переносном смысле. И мне стыдно перед ними за то, что поездка в Сербию была для меня не столько выражением поддержки и сострадания, сколько личной духовной радостью и отдыхом.

Привина Глава. Отец Серафим

В монастырь Привина Глава мы приехали глубокой ночью, разошлись в темноте по кельям и сразу уснули. А утром наше знакомство с обителью началось с трапезной, где мы впервые узнали, что такое сербское гостеприимство. Во главе бескрайнего стола сидел смуглый пожилой монах с необыкновенно красивым и открытым лицом. Он смотрел на нас весело, поймав чей-то взгляд, улыбался в ответ, кивал головой, и его приветливость для нас, чопорных северян, была слаще красного вина, кофе и разнообразных постных яств. А вечером, когда мы вернулись в монастырь на ночлег после посещения других обителей, я попросила отца Серафима рассказать о Привиной Главе.

– Монастырь был основан в конце XII века, и, по преданию, первая церковь в нем была деревянной, бревенчатой. Тогда же была поставлена часть гостиницы и другая церковь, тоже деревянная. Монастырь основал сербский вельможа Прива, он собрал здесь около трехсот монахов. Прива жил здесь до прихода крестоносцев, участников третьего крестового похода. Когда крестоносцы возвращались после неудачного похода, они оскверняли христианские святыни, в том числе и эту. Они схватили святого Приву, отрезали ему голову и бросали ее, как мяч. Некоторые монахи были убиты, другие бежали. Вечером того же дня они вернулись, нашли изуродованную голову и не могли понять, чья она. Потом узнали и сказали: "Это Привина глава". Так это место получило название Привина Глава. А сам монастырь посвящен святым Архангелам Михаилу и Гавриилу.

До XV века о монастыре осталось только устное предание, первое письменное упоминание о нем – в турецких книгах. Монастырь неоднократно разрушался, и те здания, что существуют в монастыре сейчас, были построены в XVIII веке, приблизительно в 1760 году. Старый храм посвящен святым архангелам Михаилу и Гавриилу. Во время Второй мировой войны из монастыря бежали монахи, и здесь была устроена школа усташской молодежи. Усташи – это хорватская фашистская организация, которая зверствовала в Сербии. В монастырских храмах они осквернили всё, что можно. После войны здесь жили всего две-три монахини, но, тем не менее, они смогли обновить монастырь. Сегодняшний игумен и духовник живет здесь с семьдесят восьмого года, монастырь обновлен и его трудами.

Сюда приходит много народа, потому что это место – исцелительное. Здесь происходит много чудес. В монастыре находятся мощи – вероятно, каких-то монахов. Их тела сохранили свою первоначальную форму. Некоторые из них похоронены, другие остаются в храме. Никаких данных об этих монахах нет.

Однажды в монастырь пришел человек с сыном, которому было двадцать восемь лет. Врачи поставили ему смертельный диагноз – рак крови, оставили для жизни весьма малый срок и отправили на химиотерапию. Когда он пришел к нашему духовному отцу, игумену Гавриилу, тот сказал: "Не бойся, ты не умрешь. Не нужно тебе никакой химиотерапии, ты будешь здоров. Молись Богу, и все будет в порядке". Когда после этого молодой человек пришел на контроль к врачу, который поставил ему диагноз, тот сказал: "А чем вы, собственно говоря, болели?.. Не может быть! Кто тебе дал такой диагноз?". "Как? Это же ваша подпись!" – ответил больной. Врач удивился еще больше и сказал: "Зачем тебе химиотерапия? Ты в ней абсолютно не нуждаешься!" Этот молодой человек занимался продажей ковров, и, чтобы отблагодарить Бога, покрыл ими каменный пол в нашем храме.

Паломники из ПетербургаИли вот еще один случай. В монастырь привезли в коляске молодую женщину, которая не могла ходить. Ее мать и супруг плакали. Отец Гавриил сказал: "Вы молчите. А ты, девушка, скажи: веруешь или нет? Веришь ли ты, что наши моления услышали Господь и Богородица, и что ты можешь встать?" Тогда она сказала, что может встать сама. Ее хотели поддержать, но она медленно встала и ушла домой на своих ногах.

Были случаи, когда женщины не рожали годами – одна целых десять лет. После молитвы в монастыре она родила здорового ребенка. Здесь крестили этого чудесно рожденного младенца и дали ему имя Гавриил. Его мать приходит сюда, молится, трудится.

Нас здесь немного: отец Гавриил, я, отец Душка, отец Георгий. Мы молимся, служим и, как можем, помогаем людям...

Рассказывая, отец Серафим время от времени надолго закрывая глаза, и я поняла, что он очень устал. Я попросила прощения за то, что утомляю его, но лишь улыбнулся в ответ. Утром отец Серафим отслужил Литургию вместе с сопровождавшими нас протоиереем Артемием Скрипкиным и диаконом Владимиром Василиком, и мы тронулись в путь.

Монастырь Святителя Николая. Послушница Беляна

В монастыре святителя Николая нас встречал епископ Сремский Василий (Вадич).

– Добро пожаловать в Сремскую епархию! – сказал владыка. – Это историческое место, где была расположена резиденция митрополита Русской Зарубежной Церкви, вначале Антония (Храповицкого), а затем Анастасия (Грибановского). Это был центр духовной жизни русского зарубежья, в нашей епархии даже есть памятник генералу Врангелю. Вы можете посетить разрушенные и восстановленные монастыри – Хопово, Язек, Раваницу, где находятся мощи святого князя Лазаря. Еще в нашей епархии находятся мощи святого мученика Феодора Тирона, мощи святого царя Стефана Уроша и многие другие святыни. Простившись с владыкой, мы вышли из храма во двор, где нас ждала высокая девушка в одежде послушницы, с плетеной корзиной в руке. Она доставала из корзинки маленькие деревянные иконы и одаривала нас, а мы просили:

– Расскажите нам о монастыре!

Кажется, мы немного смутили ее, и, сказав что-то по-сербски, она ушла, но скоро вернулась с другой послушницей, поменьше ростом, с большими блестящими глазами. Ее звали Беляной, родом она была из Македонии. Очень охотно Беляна начала рассказывать:

– Этот монастырь посвящен Святителю Николаю, основан в XV веке. Его ктитором был младший сын из династии Бранковичей, Иоанн. Мощи его матери, святой Ангелины, находятся в монастыре Крушедол на Фрушкой горе. Позднее сюда пришел постник Матвей, который молился далеко в лесу, в пещере. Он пришел сюда, чтобы обновить обитель. После Второй мировой войны монастырь был разрушен, и до 1975 года здесь не было ничего. Коммунисты сделали здесь детский лагерь, церковь в нем служила туалетом. Наша мать Евлалия с сестрой Иустиной пришли в эту обитель из другого монастыря. Это был родной край матушки Евлалии, ее родина. Когда они пришли в этот монастырь, здесь стояли одни стены, а внутри всё было порушено. Они молились Святителю Николаю, чтобы он помог им хоть как-то обустроить здесь жизнь. Им предлагали перейти в больший монастырь, но они отказались. И вот с помощью Божией они сумели сделать то, что вы видите, – она указала рукой на белый храм. – К сожалению, в монастыре еще нет регулярных богослужений. Но сестры молятся здесь сами, совершают монашеское правило...

Улыбаясь, она смотрела на нас.

– Основатель монастыря и отшельник Матвей канонизированы? – спросил кто-то.

– Иоанн Бранкович, ктитор монастыря, – канонизированный святой. Постник Матвей – нет. Мы нашли его надгробную плиту у церкви, но мощей нет. И все-таки сейчас ведется подготовка к его прославлению. Наш первый монастырь – Кувеждин, обитель Святителя Николая была его подворьем. В Кувеждине жили шестьдесят русских монахинь, и как раз они явились апостолами женского сербского монашества. Поэтому для нас очень дорого то, что сюда приходят русские. Недавно здесь были русские монахи из Киева, из монастыря Святой Троицы. Спасибо вам большое за ваше великое сердце!

Мы запели песню на сербском языке, которую выучили по дороге, и увидели в глазах Беляны слезы. Когда мы умолкли, она неожиданно сказала:

– Мы бы хотели, чтобы здесь царил дух преподобного Серафима Саровского. Мы молимся, чтобы у нас была церковь Пресвятой Богородицы, преподобного Серафима и Канавка. Но, как всегда, главное – чтобы всё это было в сердце. У русского народа есть эта радость служения Христу. Ваш батюшка Серафим говорил: "Христос Воскресе, радость моя!".

Последние слова Беляны мы поняли без перевода и в ответ запели новую песню на сербском. Принесли еще лимонада, и дети бросились к длинному столу, накрытому под деревьями. Беляна и Ирена затянули духовное песнопение на сербском языке, и Беляна не утирала мокрых от слез щек. Надо было что-то сказать, и диакон Владимир, наш переводчик, спросил у послушниц:

– Мы можем что-то сделать для вас?

– Когда мы едины и мы с Господом, мы можем всё, – ответила Беляна.

Когда мы шли к автобусу, меня впервые мучило чувство стыда перед сербами за то, что я не могу ответить им такой же душевной открытостью и любовью. Какая-какая радость есть у русского народа? Нет, она есть здесь, в Сербии, раздираемой бесконечной войной.

Монастырь святителя Василия Острожского. Отец Георгий

Да, его называют отец Георгий, хотя ему всего двадцать один год. Он учится в Московской духовной академии, а служит в Боснии и Герцеговине, в городе Бьелине, в монастыре святителя Василия Острожского. На улицах сорок один градус жары, а в храме, прохладно, и мы, стоя перед солеёй, слушаем рассказ о монастыре, который молодой батюшка ведет по-русски.

– Это первый и единственный монастырь в Сербской Церкви, построенный в честь святителя Василия. Обитель является центром Зворничко-Тузланской епархии, здесь находится резиденция епископа Василия (Качавенда). Монастырь хранит три большие святыни: мощи преподобного Сисоя, который в сербском народе считается защитником семьи, частицу мощей святителя Василия Острожского и копию иконы "Троеручица", которая написана на Горе Афон. Наш монастырь – один из самых красивых в Боснии и Герцеговине, построен с 1996 по 2001 год трудами Митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий (Радович)(Радовича). Монастырь у нас очень большой: здесь есть наместник, один монах и владыка, – шутит батюшка.

– А каково сейчас положение Православной Церкви в Боснии? – спрашивает отец Владимир.

– Республика Босния и Герцеговина делится на две части: Республика Сербская и Мусульмано-Хорватская федерация. Здесь живут три народа: сербы, хорваты и бошняки – славяне, принявшие ислам. В части Боснии и Герцеговины, которая называется Республика Сербская, большинство составляют сербы. Здесь народ хороший, верующий. А в Мусульмано-Хорватской федерации сербов очень мало. Но поскольку большая часть нашей епархии находится в Республике Сербской, у нас всё хорошо.

– Сколько же храмов было разрушено в епархии во время войны 1993-1995 годов?

– Я точно не знаю, но много. У нас здесь три-четыре монастыря было разрушено и около двадцати храмов. Но владыка Василий все это восстановил и построил ещё новые храмы. Наша епархия известна тем, что здесь постоянно возводят новые храмы и разные дома для нищих и убогих.

– Мы совсем ничего не знаем о святителе Василии Острожском, которому посвящен ваш монастырь... – смущенно говорят паломники.

– Святитель Василий Острожский занимает особое место в сознании сербского народа. Нет такого серба, который не знал бы о нем. Если сербу хочешь что-то запретить, нужно сказать: "Не делай этого, или святитель Василий накажет тебя". Он жил в XVII веке, был митрополитом, основал пещерный монастырь в Черногории. Как студент семинарии я четыре года жил в этом монастыре. Там хранятся мощи святителя Василия, которые сохранились полностью – он как живой человек! И я каждый день видел, как у его мощей совершается много-много чудес, как исцеляются люди, немые и слепые. Вот и недавно случилось одно чудо. У одной молодой женщины был рак. Она помолилась у мощей святителя Василия, исцелилась и принесла в дар монастырю дорогую цепочку. Когда она пришла домой, ее мать сказала: "Зачем ты оставила там цепочку? Ты знаешь, сколько она стоит?!" Девушка раскаялась, что подарила святителю цепочку, и что случилось потом? Через несколько дней она нашла эту цепочку у себя под подушкой, а болезнь к ней вернулась.

Святые мощиЕще у нас в монастыре хранится большая частица мощей преподобного Сисоя. Это один из древних святых, в V веке он подвизался в пустыне. Не знаю, почему, но у нас в народе он считается защитником семей и особенно детей. Есть такая молитва: "Свети Сисое, молим ти се, чувай мое диете!" Частицу его мощей нам подарил один греческий владыка.

Позже для нас открыли ковчежец с частицей мощей преподобного Сисоя, и мы приложились к ним, а отец Георгий совершил елеопомазание. В трапезной же, за неизменным кофе, батюшка немного рассказал о себе.

– Мой род происходит от святого Саввы Сербского. Родители мои живут в городе в нескольких километрах отсюда, отец – профессор сербского языка и литературы. В девятнадцать лет я принял монашеский постриг и сразу после этого поехал учиться в Академию. Нам здесь было очень тяжело во время войны. Мы не могли нормально гулять по улицам, никогда не знали, откуда что упадет. Знаете, как?

– Нет, мы не знаем, – серьезно ответил отец Владимир.

– Вы не знаете, и слава Богу! Здесь у нас живут католики, православные и мусульмане. Тяжело нам жить друг с другом! К нам в монастырь приходят люди, которые многое пережили. Представьте себе, например, мать, у которой было три сына, и все они погибли. И как эта мать может жить?..

– В настоящее время в Республике Сербской есть движение за объединение сербов?

Храм свт.Василия – Сербы у нас, и на Косово, и в Сербии – один народ. У нас всех есть настроение, чтобы в один день мы стали единым государством. Два дня назад у нас был косовский владыка, епископ Рашко-Призренский Артемий. Ему тоже тяжело на Косово. Всё-таки там находится сербское сердце. Как у евреев Иерусалим всегда был сердцем, так и у нас Косово – сердце. Не существует серба, который так не думает. Но всё будет нормально! – улыбнулся батюшка. – У нас православные – оптимисты. Нам очень хорошо от того, что мы знаем: где-то есть люди, которые молятся за нас. Нам не нужна никакая сила. Помолитесь просто за сербский народ...

После кофе я зашла в церковную лавку и обратила внимание на небольшие черные четки в пакетике с изображением святителя Василий Острожского.

– Для вас – бесплатно, – не в первый раз за время путешествия по Сербии услышала я. Молодой монах, а может быть, послушник, протянул мне четки. – Не благодарите! Помолитесь за нас – это всё, что нам нужно!

Когда мы разговаривали с отцом Георгием на монастырском дворе, этот послушник несколько раз с озабоченным лицом прошел... нет, почти пробежал мимо нас. Незаметно кивнув в его сторону, отец Георгий почти шепотом произнес:

– Это наш наместник, протосингер Петр... Но он не хочет, чтобы кто-нибудь об этом знал. Он с одиннадцати лет в монастыре. Был на Косово, потом стал монахом. Закончил Сербскую духовную академию, сейчас пишет магистерскую диссертацию на Белградском подворье...

В Сербии и иеромонаха, и настоятеля монастыря трудно отличить от простого послушника. Наперсные кресты они надевают только во время службы, ходят в подрясниках, во время трапезы прислуживают гостям и часто даже не садятся за стол. Женские монастыри тоже, кажется, состоят из одних послушниц, и только преклонный возраст некоторых из них заставляет думать о том, что есть всё же среди них и монахини.

Когда мы уже прощались с отцом Георгием, отец Владимир с сочувствием спросил его:

– Как же сербский народ будет выбираться из сложившейся ситуации?

– Из всего можно выбраться, была бы вера и воля, – уверенно ответил молодой человек.

Монастырь Святой Троицы. Отец Сергий

ГазиместанВо время путешествия по Сербии мы познакомились с архимандритом Сергием – русским по происхождению, в недавнем прошлом священником Русской Зарубежной Православной Церкви, а в последние годы – настоятелем маленького сербского монастыря Святой Троицы. Присоединившись к нам в монастыре Соко Град, отец Сергий больше недели сопровождал нас, не побоявшись даже посетить Косово поле, которое с недавних пор принадлежит албанцам. Мы были там в "Видовдан" – национальный праздник сербов, когда они вспоминают Косовскую битву, произошедшую 28 июня (по новому стилю) 1389 года. В этот день сербская армия князя Лазаря Хребеляновича сошлась в смертельном бою с войском султана Мурада. Сербская армия была разбита, а святой князь Лазарь – пленен и обезглавлен. По преданию, перед битвой князю явился Ангел вопросил его: "О каком царстве помышляешь, Лазарь, земном или Небесном?". Помолившись, Лазарь ответил: "Царство земное – быстротечно и суетно. Царство же Небесное – непреходящее, от века и до века". Сербы избрали гибель в бою ради вечной жизни, и потому день поражения на Косово стал днем высшей духовной победы.

Несмотря на то, что пересекать границу Косово и Метохии теперь смертельно опасно для сербов, в этот день они всё-таки собрались на Газиместане, где в середине XX столетия был сооружен мемориальный комплекс. Там отец Сергий смело проповедовал не только сербам, но и натовским "миротворцам", отдыхающим возле танков. После панихиды по убиенным на Косово воинам он поднялся на высокую башню и запел "Символ веры", который подхватили пришедшие к мемориалу сербы и русские паломники. А когда мы благополучно покинули территорию албанцев и вновь очутились в сербских горах, на радостях угостил нас свежей форелью, выловленной у нас на глазах. Здесь же, в маленьком горном озере, отец Сергий крестил водителя нашего автобуса.

Один раз нам довелось молиться за Литургией в монастыре отца Сергия, расположенном высоко в горах, куда наш автобус с трудом взобрался по пыльной крутой дороге. Чуть позже батюшка рассказал нам историю этой небольшой и очень молодой обители.

– Наш храм был построен в 2003 году сыном четника...

– А кто такие четники? – мы, как всегда, многого не знаем.

– Это сербские монархисты, прежде их дружинами руководили кадровые офицеры королевской армии. Это была основная сила, которая противостояла фашистскому нашествию.

– А сейчас четников нету?

Сербский монастырь – Сейчас это движение возрождается, наиболее сильно – в Боснии, в Сербской республике. Да у большинства сербов душа патриотическая и четническая, и настоящие четники сейчас работают, трудятся, деток воспитывают. Но придет время – достанут свои шапки с кокардами, возьмут стволы или секиры и пойдут воевать за родину...

Нашего ктитора зовут Кара Георгий Ристанович. Ему было откровение на могиле отца: чтобы поднять эту гору, это село, надо построить здесь церковь. Недалеко от нашего храма есть фундамент старой церкви Святой Троицы, там в 2003 году он построил церковь и подарил ее митрополиту. Потом местные селяне подарили храму землю и стали просить благословения митрополита, чтобы он организовал тут монастырь. Наш насельник отец Серафим в 2005 году приехал сюда после Афона, пришел к владыке, и тот благословил его в этот монастырь. К отцу Серафиму пришли пес и кошка бродячая – вот такая их троица здесь и жила. Через год после этого я ехал с Афона, завернул к отцу Серафиму, вижу, что ему тяжело. Говорю: "Давай, брат, я тебе помогу". И меня благословили остаться с ним. У нас двери днем и ночью открыты, мы не скучаем!

Село, где мы живем, называется Шептари. Когда турки захватили эту местность, тут была мечеть и жили потуреченные люди. Но в нашем селе жители славили Святую Троицу и Святителя Николая. Наша гора – высотой в тысячу метров. А за ней другая гора, поросшая лесом, и на ней была твердыня гайдуков – это сербские партизаны, сражавшиеся против турок. Там был город, обнесенный валом, а внутри стояла церковь. Туда турки ни разу за всю историю не попали. Пока погода позволяла, гайдуки жили в лесу и нападали оттуда на врага, а когда приходила зима, они уже знали, в каком недоступном горном селе могут спрятаться. Снег заметал все! Турки никогда не имели полного контроля над Сербией, всегда были места, куда они не смели сунуться.

Монастырь наш потихонечку растет. У нас в монастыре есть растение белое, калла называется, мы ее любим, поливаем, лелеем. Пока отец Серафим один жил, она давала один цветок. Когда я пришел, два цветка вышло. А в этом году Великим постом три цветка появилось! И пришел раб Божий, обшитый кожей, очень спокойный, два с лишним метра, с рюкзаком... Остался с нами. Другие братия из Белграда потихоньку прибиваются. Мы служим по-церковнославянски, стараемся держаться Троице-Сергиевского типикона. Живем сугубо с подаяния – что нам люди подают на молитву. А что: благословение есть – помолимся!..

Великая Ремета. Отец Стефан

Чудотворная икона БогоматериВ монастырь Великая Ремета на Фрушкой горе мы приехали уже в темноте, но его настоятель, отец Стефан, очень похожий внешне на святителя Николая Сербского, повел нас на экскурсию по обители. Наш переводчик, отец Владимир, остался на ночлег в соседнем монастыре, так что рассказ об обители мы слушали на чистом сербском языке. Почти единственное, что мы поняли, – это то, что главная святыня монастыря, чудотворная икона Божией Матери, была подарена обители Русской Православной Церковью. В конце беседы мелькнуло еще одно понятное слово – "ужин", и мы радостно отправились в трапезную, где продолжилось наше почти бесконечное сербское пиршество. Наутро нас разбудило позвякивание колокольчиков на шеях барашков, пасущихся за окном, и мы поспешили на Литургию в древний храм.

Позже от отца Владимира мы узнали, что монастырь этот, по преданию, основал король Драгутин. Сначала монастырь назывался Димитриевским, и первое известие о нем относится к 1509 году. Под именем Великая Ремета он впервые упоминается в 1562 году (Ремета – название места). Около 1678 года русские мастера написали для монастырского храма иконостас, погибший во время Второй мировой войны. Но чудотворная Богородица – уцелела. В монастыре основан музей старинной сербской музыки, и отец Стефан сам играет на особом музыкальном инструменте – кеманче, на который сербские песнопевцы с приходом турок сменили гусли...

Во время обеда сербская монахиня испросила у отца Стефана благословения спеть духовную песню. У нее был прекрасный голос, глубокий и сильный, и казалось, она сама была такой же сильной и мудрой. Песня была протяжной и чуть монотонной, нам почти непонятной, и когда она смолкла, отец Стефан пересказал нам ее своими словами – на этот раз с переводом отца Владимира:

– Когда вас преследуют многие страсти, стремитесь к небу. Возвышайте к небу сердце и ум свой, ибо благодать и благость небесная не пропадают. Песня говорит: "То земное, что ты собираешь, – всё разлетается, когда на тебя дунет ветер смерти. Когда оледенеет кровь в жилах, тогда настанет конец. Друзья, не глупите, не идите моим путем. Не собирайте блага земные, собирайте благо у Господа".

– Благословите, если можно, прибавить ещё одно предложение, – попросил серб Савва, сопровождавший нас в паломничестве. – Что такое человеческая жизнь? Когда человек умирает, на его кресте стоит год рождения, потом черточка – дефис, и год смерти. Вот эта черточка – это и есть жизнь человека...

– Поблагодарим же наших братий и сестер из православной России, – продолжил отец Стефан. – Мы очень радуемся, когда к нам приходят люди из других краев, особенно из России, и видят, что сербы – это совсем не то, что о них говорят. Сербский народ не переставал воевать за истину, и это он делает как для России, так и для целого мира. Вы можете судить о том, как сербы любят истину: в Первой мировой войне они потеряли полтора миллиона человек, во Второй мировой – два миллиона. Во время Второй мировой войны сербы смотрели на Россию и считали, что истина состоит в русской революции. Но, к сожалению, та истина истиной не была. Сербы попали в рабство партийной системы. Из-за того, что сербы поддались тому, что не является истиной, они пережили и переживают тяжелые испытания и искушения. И поэтому мы вас очень просим: когда приедете в Россию, расскажите всем, что Сербия любит Россию и весь мир. Пусть Бог услышит наши и ваши молитвы. Пусть будут они нам на здравие и спасение.

По дороге в Сербию мы выучили две песни на сербском языке, которые с большим успехом исполняли в монастырях. И теперь запели одну из них отцу Стефану.

Сербские монахини...Я тэбэ любым, любым, любым,

То добро знаш,

Ты мырно спалаш,

А я нэмам сна.

Ты мырно спавай, спавай, спавай,

Усны санок свой,

А я идом далэ

У свой нэпокой...

И тут отец Стефан начал смеяться. То ли от радости. То ли очень смешным было наше произношение. То ли наше пожелание отцу Стефану "мирно спать, видеть сон" и обещание "идти дальше, в свой непокой" действительно звучало комично... Ведь это и вправду смешно: пожелать подвижнику, монаху, известному своими глубокими проповедями, мирного сна... Пообещать ему оправиться навстречу какому-то "непокою" – для того, чтобы уберечь его от волнений... Ведь всё как раз наоборот. Это мы, легкомысленные путешественники, спим и не желаем просыпаться. А отец Стефан и другие наши сербские знакомые не спят и молятся о нас, благодарные нам за те две недели, что мы отдыхали на их многострадальной земле.