Университет – это наша интеллектуальная элита и самая продвинутая молодежь. Всегда в университетских стенах рождается все самое прогрессивное и новое. Первый вузовский домовый храм в постсоветские годы, как ни кажется это кому-то парадоксальным, тоже открылся при Московском государственном университете. С протоиереем Максимом Козловым, настоятелем храма во имя святой мученицы Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова, гостем Седьмых Пименовских чтений в Саратове, мы поговорили о том, как уживаются рядом научный прогресс и традиционные ценности, а также о дороге к храму интеллигенции и молодежи.
Протоиерей Максим Козлов– Вузы всегда ассоциируются с новейшими достижениями научной мысли. Храм, напротив, олицетворяет ценности, которым не одно тысячелетие. Как соседствуют рядом университет и храм и как занятия наукой и вера совмещаются в сознании одного человека? Многим людям это кажется невозможным.
– Здесь нет на самом деле никакого противоречия, богословские факультеты есть в самых известных крупнейших университетах Европы, достаточно вспомнить Оксфорд. Это общеизвестный факт, и теология входит в Европе в систему высшего образования. Более того, европейские университеты и начинались именно с богословских факультетов. Нашей российской традиции присутствия Церкви в высших учебных заведениях где-то полтора столетия, но ее стоит возрождать. Присутствие богословских дисциплин в лекционных курсах различных факультетов с учетом их специфики только бы обогатило и научный, и учебный процесс. Никто не станет, думаю, спорить с тем, что невозможно изучать русскую философию без пласта русской религиозной философии, это немыслимо, как и изучать историю России без истории Церкви. Методология богословских дисциплин схожа с методологией гуманитарных наук, и здесь тоже есть простор для обогащения. Если говорить, например, об изучении сознания человека, то теологические дисциплины могут показать границы, вторжение за которые будет иметь для людей только негативные последствия. Вне всякого сомнения, диалог между наукой и богословием мог бы быть полезен.
Традиция домовых храмов тоже старая. Вряд ли стоит ее возрождать полностью в том виде, как это было столетие назад. Но в России всегда в вузах были домовые храмы, и сегодня они необходимы, и наши студенты, преподаватели приходят в них.
Если же говорить о сознании одного конкретного человека, то на самом деле занятия наукой и вера в Бога никак не противоречат друг другу. Еще великий философ Иммануил Кант писал: "Только две вещи в мире достойны подлинного изумления – звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас".
И есть достаточно примеров, когда великие ученые были верующими людьми.
– В нашем городе в университете тоже действует храм, и мне неоднократно приходилось сталкиваться с недоуменным вопросом: "А зачем?". В городе и без того есть храмы. Для чего храм университету?
– А как же иначе? Мы должны дать возможность людям общаться, встречаться и вместе со своими однокурсниками, коллегами исповедовать свою веру. Если хотите, как есть ведомственная поликлиника, так же должен быть и храм, куда человек может прийти, если у него есть потребность жить церковной жизнью.
– Почему, на ваш взгляд, образованные люди, которых мы называем интеллигенцией, часто оказываются в "оппозиции" к Церкви?
– С одной стороны – да, то, о чем вы говорите, действительно, имеет место. Но с другой, сегодня уже мы как раз наблюдаем обратный процент. Интеллигенции в храмах становится все больше. Есть прямая зависимость и подтвержденные статистически факты: чем больше населения в городе, чем выше в нем процент образованных людей, насыщенней научная, культурная жизнь, тем активней будет церковная жизнь и тем больше будет в этом городе воцерковленных людей. Если 30 лет назад большинство наших прихожан составляли женщины около – и послепенсионного возраста, то сегодня картина в корне другая. В Церковь приходят образованные люди.
Сегодня, напротив, для нас проблемой стало найти общий язык с людьми, которых очень условно можно назвать "простыми", с теми, у кого как раз нет высшего образования. Иначе бы у нас был расцвет церковной жизни на селе, но этого пока не происходит.
Что касается причин, то их довольно много. Назову самые распространенные из них. В нашем обществе есть много людей, которым трудно преодолеть стереотипы, накопившиеся за десятилетия. Можно вспомнить ныне покойного академика Виталия Гинзбурга, который был действительно выдающимся ученым, но к тому, что он говорил о Церкви, даже трудно отнестись всерьез.
А бывает, что человек не может признаться и себе, и окружающим, что он не смог войти в церковную жизнь, потому что для этого ему надо от очень многого отказаться. Когда у него две любовницы, и дети, рожденные вне брака, и взятки в соответствии с христианской этикой брать недопустимо, то, конечно, человеку проще отмахнуться от православной традиции, как от того, что идет вразрез с его образом жизни. Но он же не может сказать обо всем этом вслух, и поэтому на публику приводятся самые разные доводы и оправдания, которые к реальности имеют мало отношения.
– То есть человеку элементарно удобней жить так, как он привык?
– Да, на самом деле так комфортней. Хотя, конечно, нельзя сказать, что Церковь полностью использовала тот миссионерский потенциал и те миссионерские возможности, которые у нее были в последние годы. И здесь есть и наше упущение. Но для студентов нашего университета, конечно, лучшая миссия – это видеть преподавателей, которые являют пример христианской жизни, будучи церковными людьми. И среди преподавателей МГУ такие люди есть.
– Воцерковленных преподавателей много в МГУ?
– Важно, что они есть. И сам этот факт, и образ жизни этих людей являются лучшей проповедью. Когда студенты первого курса факультета журналистики видят, как их уважаемый преподаватель, доцент, к которому они относятся с огромным пиететом, алтарничает в храме, у них просто бывает шок. И, конечно, начинают возникать вопросы, на которые они ищут ответы уже на другом уровне. Потому что когда их любимый преподаватель служит в храме, то стереотипными ответами не отделаешься.
– У любого молодого человека возникает вопрос, который звучит несколько грубовато, но, тем не менее, в том или ином виде он задается. Возникал такой вопрос когда-то и у меня: "А что Церковь мне может дать?".
– Вы знаете, можно, конечно, самому себе ответить, что Бог у меня в душе и поэтому в Церкви мне делать нечего. Многие так и делают. Но очевидно, что это не будет глубоким ответом, и в данном случае люди, к сожалению, сами себя обделяют.
И если человек имеет серьезные запросы по отношению к жизни, то удовлетворить он их сможет только в Церкви. Весь вопрос в том, как человек хочет прожить – успокоиться, получив поверхностные ответы, или все же искать по-настоящему глубокие? Вот получить ответ не на уровне рационального осмысления, что Бог есть, и не на уровне некоего эмоционального переживания, а получить его опытно и начать жить по-настоящему духовной жизнью можно только в Церкви.
Источник: Православие и современность
